два паруса один слева другой справа которые плывут сюда сближаются или один опускается другой поднимается или плоскость перерезана по диагонали из верхнего левого или правого нижнего угла правого или левого раз два три и четыре плывущие сюда сближаются
первая пара потом еще и другие столько раз сколько надо или первый раз два три или четыре второй два три четыре или раз третий три четыре раз или два четвертый четыре раз два или три столько раз сколько нужно
для чего чтобы быть счастливым чтобы в глазах в расширившихся зрачках[46] среди бела дня стало темно скорее муха рано утром четыре часа пять часов солнце поднимается ее день начинается муха разговор о мухе ее день ее лето на стекле простыне ее жизнь последняя вещь последнее небо
о Ч очень глубоко быстро конец там наверху где свет мой шлепок и ноготь по коже для верхней перекладинки римского И когда внезапно слишком рано слишком рано несколько сценок еще внезапно я перечеркиваю крест сверху очень глубоко Святой Андрей Черноморский[47] и открывалка это значит опять у меня внезапные перепады настроения
моя жизнь еще там наверху где свет в мешке оно шевелится утихомиривается опять шевелится сквозь потертую ткань свет проникает не такой яркий сухие шорохи всегда издали но меньше вечер он вылезает из мешка еще совсем маленький[48] я еще здесь первый всегда я потом остальные
сколько лет Боже мой пятьдесят шестьдесят восемьдесят сморщенный на коленях ягодицы на пятках ладони на земле расставлены как ступни это совершенно ясно больно ягодицам задница приподнимается голова качается елозит по соломе так оно лучше шум метлы хвост собаки мы хотим домой наконец
глаза мои открываются еще слишком светло вижу каждую соломинку стучат три или четыре как минимум молотки ножницы кресты может быть или какое-то другое украшение
на четвереньках добираюсь до двери поднимаю голову ну да глазею в щелку на край света я бы так дошел до края света на коленях я бы обошел его на коленях руках передних лапах глаза в двух пальцах от земли ко мне возвращается обоняние временами сухой смешок вздымает пыль на коленях вдоль сходней на нижнюю палубу где эмигранты
сиреневый свет Гомерова сиреневая волна[49] среди улиц летучие мыши выходят мы еще нет не так глупы это я мозг звуки все такие же далекие все меньше виноват вечерний воздух это нужно понимать а то что потом надвигается это только скрип колес он надвигается железный обод подпрыгивающий на булыжниках может быть везут урожай но тогда деревянные башмаки
не важно вот и я как я продолжаю существовать все еще на коленях сложены руки все еще прижаты к лицу кончики пальцев соединены перед кончиком носа кончики пальцев соединены перед дверью верхушка головы или макушка прислонена к двери поза видна и непонятно что сказать кого умолять о чем умолять не важно важна поза важно намерение
как я продолжаю существовать стемнеет придет день когда все заснет мы выскользнем наружу хвост который метет солому у него не все дома теперь мне надо подумать за нас двоих вот занавес закрывается очень дорогой слева справа мы исчезаем потом все остальное вся дверь исчезает жизнь там наверху маленькая сцена я бы не мог вообразить я бы не мог
удар по черепу зачем аутопсия потом что потом что сейчас мы попробуем увидеть потом последние слова так на так несколько слов ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ БОЛВАН нет исчезновение Пима конец второй только третья и последняя мы не можем продолжать мы продолжаем то же самое можно ли будет остановиться скорее уж остановить мы не можем продолжать мы не можем остановиться остановить
итак Пим останавливается жизнь там наверху где свет он не может больше чтобы или я соглашался или удар по черепу я не могу больше одно из двух а потом что он я сейчас я у него спрошу но сперва я когда Пим остановится что со мной станет но сперва тела прижатые бок к боку я на севере ну вот с туловищами ясно с ногами но руки когда Пим останавливается где что делают руки кисти рук
его правая там справа на уровне ключицы или креста Святого Андрея Волжского моя вокруг его плеч шеи не вижу это что касается правых рук с кистями я не вижу этого не говорят соответственно а другие левые руки разговор о наших руках вытянутых впереди нас кисти вместе в мешке ну вот с четырьмя руками четырьмя кистями рук ясно но вместе как вместе только соприкасаются или сцеплены
сцеплены но как сцеплены как в рукопожатии нет но его кисть растопырена моя сверху пальцы скрючены просунуты между его пальцев ногти рядом с ладонью такое положение они в конце концов заняли так я его хорошо вижу хорошо и в скобках внезапно слишком поздно немного поздно озарение как мои приказы другим способом более гуманным
мои требования через другую систему сигналов совсем другую более гуманную более тонкую от руки к руке в мешке кривые ногти и ладонь поскрести нажать но нет по-прежнему правая удар по черепу ногти в подмышку для пения острие консервного ножа в ягодицу рукоятка тыкается в почку хлопает наискось а указательный палец в дырку все необходимое до конца жаль хорошо а головы
голова к голове мое правое плечо неизбежно налегает на его левое я повсеместно сверху но рядом как как две старые клячи запряженные вместе нет но моя то есть моя голова лицом в грязь а его голова правой щекой книзу его рот у моего уха наша щетина перемешалась впечатление что для того чтобы нас разлучить надо было бы нас побрить ну вот это насчет тел рук кистей рук голов
итак то что стало им и мной проваливается в прошлое в этом положении когда Пим останавливался потому что не мог больше я соглашался или удар по черепу потому что не мог больше я его спрошу но я я
вопрос что он сейчас сказал вернее я услыхал от этого надтреснутого голоса который так долго молчал треть две пятых или уж каждое слово вопрос если когда он останавливается есть ли в этом какой бы то ни было материал для размышлений молитва без слов у дверей в стойло долгий ледяной подъем к всепрощающей слишком поздно а что еще ночь на морском просторе в стоячей воде в мелком убогом море испещренном островками или уж какое-нибудь другое путешествие
здесь найдется чем ненадолго обмануть это долгое время года или просто чуть-чуть воды утолить жажду попить и привет ответ слегка стоячей воды я бы рад был сейчас попить
а вопрос то о чем я его спрошу вот сейчас я ведь еще сумею его спросить сумею этим заняться пускай хоть считанные секунды это будут сладостные секунды вопрос не ответ почему вопрос потому что ну да конечно ведь со мной остается все что я у него спросил только я больше не знаю что это только знаю что только то что он еще здесь отчасти в моих объятиях прижавшись ко мне во всю свою маленькую длину это я знаю по крайней мере и в маленьком безвозрастном тельце черном от тины когда смыкается тишина еще достаточно чувства потому что он еще здесь
кто-то со мною еще там со мною я еще там желание странное когда тишины еще там достанет на то чтобы меня спросить пускай хоть считанные секунды он подышит еще или в моих объятиях уже недоступное пытке тело и это тепло у меня под рукой у меня под боком просто тепло сохраненное грязью мы это видали благодаря словам через них вы видите и страну какие странные путешествия
так вперед веселей еще тяни толкай если бы только селедка временами или креветка это были бы сладостные мгновения увы уже все дорога больше здесь не проходит банки на дне мешка герметически вакуумно сомкнутые навек вокруг своих мертвецов пресекается голос жизнь там наверху где свет по той ли другой причине мы вместе с тем что происходит с нами
во всяком случае я у него я сейчас у него спрошу что происходит во всяком случае со мною когда тишина настает останавливаюсь и снова вперед вот это дорога открывалка или буквы «а» в моей щетине над самым ухом вымученный голос жизнь там наверху шепот рукоятка по почкам выше выше светлее и что со мной станет когда больше не будет этого будет другое бу-бу-бу наш голос наш общий голос я этого не говорил я не знал потом мой голос мой и все уже все
нет ничего я не говорил ничего говорю как слышу всегда говорил короткие содрогания низа ни звука голос Пима над ухом что это будет всегда жизнь там наверху невозможно иначе наши сценки и синева и вечный свет ясно облачно снежные хлопья ночь звезды светила небесные темноты никогда не бывает вволю тайная ночь между нами секреты и вечный шепот вдобавок я убежден что я его слышу никогда вопрос я твержу его шепотом мое убеждение никогда меня не посмеет задеть вопрос сомнение убеждение это я слышу а шепот никогда никогда
голос Пима короче а потом ничего жизнь как мы говорим короткая сценка минута-другая сладостные мгновения потом ничего такого получше что бы не подлежало сомнению Крам ожидает и год и два он нас знает что-то не так как надо но все же года два-три под конец у Крима они мертвы что-то не так как надо
Крим мертвы ты болен здесь не умирают и длинным когтистым указательным пальцем Крам потрясенный пронзает грязь прокладывает трубу до самой кожи потом до Крима ты прав они теплые Крим и Крам поменялись роли это грязь Крам мы оставим их наверху и посмотрим годик-другой палец Крама еще теплые
Крим не могу поверить измерим температуру Крам бесполезно кожа розовая ты болен Крим розовый Крам они теплые и розовые вот мы ничто и все равно розовеем сладостные мгновения нет никакого сомнения
короче еще раз и навсегда голос Пима потом ничего ничего потом голос Пима его замолчать заставляю от молчания сам страдаю потом заставляю его вновь зазвучать чтоб наконец не быть а потом быть опять что-то здесь от меня ускользает потому что по-моему быть чтобы мочь буквы открывалка неизбежная логика я еще что-то соображаю
в конечном счете мне хотелось добиться чтобы во мне было больше жизни и добился говорю как слышу больше как бы сказать больше жизни лучше и быть не может до Пима часть первая обретя независимость я видел картины какие хотел ползал ел мозгами раскидывал даже немного если угодно терял незаменимую открывалку за людской род цеплялся тысяча и одна уловка и все это с волнениями смехом даже слезами соответственно высыхавшими быстро короче цеплялся
ничего также конечно часто ничего мертвец несмотря ни на что теплый и розовый я к этому был предрасположен со времен материнского лона хотя что правда то правда все меньше и меньше я знаю себя со времен материнского лона замирает одышка я это шепчу
даже Пим с Пимом в начале первой четверти первой половины второй части во мне было больше жизни коль скоро я мог а я же мог заниматься его дрессировкой выдумать такую систему потом применить ее на деле больше прибегнуть к ней мне не удастся моя погибель потому что с тех пор это ясно едва глаза приоткроются как сразу смыкаются снова я видел себя с тех пор остался один только голос
голос Пима потом бу-бу-бу наше общее бу-бу-бу а под конец только мое наше мое на мой собственный лад шепоток в грязи в разреженном воздухе черном только краткие волны триста-четыреста метров в секунду короткие подергивания низа с шепотком короткие содрогания тишком грязь метр-другой я такой живой остались только слова изредка шепоток
столько слов столько потерянных слов одно из трех два из пяти звук потом смысл в той же пропорции а подчас никакой слышу все понимаю все и вижу вновь вновь пережил не то что бы там вверху где свет отыскивая тень среди теней говорю здесь ТВОЯ ЖИЗНЬ ЗДЕСЬ короче мой голос а если нет ничего итак ничего а если не мой голос итак мой голос столько слов цепляющихся одно за другое шепот итак значит первый пример
итак значит он меня покидает как и других потом ничего меньше чем ничего потом Бом и вместе мы я и Бом старые слова вернувшиеся издалека он этого хочет он слева от меня правая рука меня обнимает левая в мешке вложена в мою руку ухо прижато к моим губам моя жизнь там наверху потихоньку какие-то дряхлые старцы из древней бессмертной лазури утро а там и вечер и другие отрезки времени как их там называют несколько банальных цветков ночи всегда слишком светлые что там ни говори смена надежных пристанищ адских жилищ я буду всегда при нем иногда совсем тихо вволю долгой чумы которая нас не прикончила а потом здрасьте один как крыса с головы до ног в темноте грязь
или итак значит второй пример нет ни Пима ни Бома и я один единственный голос мой он покидает меня и приходит ко мне опять и я вместе с ним или в ярких лучах наконец третий пример и последний в ярких лучах идеального наблюдателя внезапно трясутся губы и все вокруг весь низ на мгновение вываливается розовый язык с бисеринкой слюны потом внезапно губы поджаты прямые в нитку слизистой ни следа десны накрепко сжаты из конца в конец по всему полукружью рта он ни о чем не подозревает но куда я попал а потом внезапно опять а потом потом куда я иду от потом к потом и вхожу но сперва поскорее покончить с жизнью вместе наконец конец второй части остается только последняя
ТВОЯ ЖИЗНЬ ЗДЕСЬ долгая пауза ТВОЯ ЖИЗНЬ ЗДЕСЬ глубочайшая долгая пауза мертвая эта душа что за ужас воображаю ТВОЯ ЖИЗНЬ дальше обрыв ибо шепоток свет дневной и ночной свет ЗДЕСЬ небольшая кровавая сценка и на коленях некто а может на четвереньках в углу во мраке сценки начало теряется в полумраке ЗДЕСЬ ЗДЕСЬ до самой кости от этого скоро ломается ноготь другой прочерчивает бороздки ЗДЕСЬ ЗДЕСЬ завывания удар по черепу все лицо в грязи и рот и нос больше ни вздохов ни завываний никогда такого не видел его жизнь здесь в черном воздухе и в грязи завывания старенького ребенка их задушить невозможно ладно начнем сначала ЗДЕСЬ ЗДЕСЬ до мозга костей завывания испиваются солнечные годы никаких цифр пока наконец ладно допустим жизнь здесь эту жизнь он не может
итак вопросы ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ БОЛВАН эта семья не в бровь а в глаз подводя итог мы наконец своего добились помнит ли он как он сюда попал нет однажды он оказался здесь да как будто родился на свет да если угодно да помнит ли он когда это было нет понятия не имеет нет помнил ли он как жил нет он всегда так жил да распластанный в самой грязи да в темноте да со своим мешком да
никогда ни проблеска света нет никогда никого нет никогда никаких голосов нет я первый да никогда не двигался нет не ползал нет даже несколько метров нет ел пауза ЕЛ из самых недр нет знает ли что в мешке нет ни разу не полюбопытствовал нет верит ли он что когда-нибудь он умрет пауза КОГДА-НИБУДЬ ОН УМРЕТ нет
никогда не делал для кого бы то ни было то же что я для него оживлял нет точно да никогда не чувствовал рядом со своей другую плоть нет счастлив нет несчастлив нет чувствует ли меня рядом с собой нет только когда я его истязаю да
любит ли он петь нет но иногда поет да всегда одну и ту же песню пауза ТУ ЖЕ ПЕС да видит ли он что-нибудь да часто нет короткие сценки да в ярких лучах да но не часто нет как будто зажигается да как будто да
небо и землю да людей шныряющих повсюду да и сам он где-то там же да где-то приткнулся да как будто грязь расступается да или делается прозрачной да но не часто нет и не надолго нет и только если темно да он называет это жизнь там наверху да в противоположность жизни здесь пауза ЗДЕСЬ завывания ладно
это не воспоминания нет воспоминаний нет у него нет он не утверждает что был там наверху нет в тех местах которые видит нет но возможно он там и был да где-то приткнулся да крался вдоль стен в темноте да он не настаивает на этом нет не отрицает нет значит нельзя сказать что это воспоминания нет но можно и сказать да
говорит ли он сам с собой нет думает нет верит в Бога да каждый день нет мечтает о смерти да но не рассчитывает умереть нет рассчитывает остаться здесь да в темноте да в грязи да распластанный подобно клопу да неподвижно да бездумно да вечно да
убежден ли он в том что говорит нет ничего не берется утверждать нет возможно многое позабыл нет некоторые мелочи да то немногое что с ним было да например что все-таки ползал чуть-чуть да чуть-чуть ел да чуть-чуть думал чуть-чуть шептал чуть-чуть и лишь про себя да слышал человеческий голос нет этого бы он не забыл нет мимолетно соприкасался с собратом до меня нет этого бы он не забыл нет
хочет ли он чтобы я его оставил да в покое да без меня у него будет покой да был покой да каждый день нет верит ли он что я его оставлю нет останусь при нем да буду прижиматься к нему да истязать его да вечно да
но он не берется ничего утверждать нет отрицать нет все могло обернуться и по-другому да его жизнь здесь пауза его жизнь здесь могла обернуться и по-другому пауза ТВОЯ ЖИЗНЬ ЗДЕСЬ поглубже в следы от прежних царапин завывания удар по черепу лицо в грязь нос рот завывания в грязь ладно допустим он не может
ТАМ НАВЕРХУ все озаряется светом короткие сценки в грязи или память о стародавних он находит слова во имя покоя ЗДЕСЬ завывания эта жизнь он не может больше не может а раньше мог как было до другого при другом после другого до меня то немногое что было с ним почти все как со мной моя жизнь здесь до Пима при Пиме как было то немногое что было со мной все это я мог сказать я верю как слышу и говорю чтобы с этим покончить вразумленный его примером потихоньку в грязь скорей скорей уже скоро меня больше нет и никогда больше Пима не будет и не было ничего скорей итак остается немного скорей доскажу до Бома пока он не пришел и не начал допрос как было моя жизнь здесь до него то немногое что остается скорей досказать как было после Пима до Бома как есть
скорей же итак наконец конец части второй как было при Пиме теперь только третья последняя как было после Пима до Бома как есть говоря так как слышу что однажды все это каждое слово всегда как я это слышу в себе то что было снаружи бу-бу-бу наш общий голос когда замирает одышка и шепот в грязи в грязь что однажды вернувшись к себе к Пиму почему не знаешь не говоришь ни о чем вернувшись ни о чем как удивительно быть одному больше нет Пима я один в темноте грязь конец наконец второй как было при Пиме осталась только третья и последняя как было после Пима до Бома как есть вот как было при Пиме