– Но если бы это было так, – тихо отозвалась Вика, – он бы привез его. Я тоже об этом думала. И даже была почти уверена. Но сейчас поняла, что не он украл Антона. Не он! – Она заплакала.
– А ты не думала, – нерешительно проговорил Матвей, – что это друзья уголовника? Просто чтобы ты была в панике. Или, в конце концов, для того, чтобы отомстить. Такие, как этот, они на все способны.
– Но тогда, – подняв голову, Вика посмотрела на Матвея, – Антошка уже мертв. Я думала и об этом. И скорее всего так оно и есть. Но значит… – Она потеряла сознание.
Матвей успел поймать ее и осторожно положил на пол. Затем, посмотрев на дверь комнаты, в которой была мать, отнес Вику на руках в детскую. Уложив на кровати, сел рядом. Нащупал пульс. Она, вздрогнув, открыла глаза и приложила ладонь под грудь.
– Болит…
– Ты того, – испугался Матвей, – прекрати на хрен. Мам! – заорал он. – У Вики сердце! Дай чего-нибудь!
В детскую стремительно вошла свекровь.
– Господь с тобой, доченька! – заплакала она. – Ты ради всего святого прости меня.
– Да хорош тебе причитать! – не сдержался Матвей. – Чего ты ее заживо хоронишь? От сердца дай чего-нибудь. Ты же понимаешь, сама сердцем маешься.
– Сейчас, – выходя, закивала свекровь. – Сейчас принесу, у меня есть.
Матвей приложил ладонь ко лбу Вики.
– Перестань. Ты же сильная. Антошка скоро дома будет. На кой хрен я ляпнул, дубина стоеросовая! Все будет хорошо. А про Алешку я просто так, со зла сказал, – попытался исправить он положение. – Это, может, конечно, и плохо, но я того… – Не договорив, вздохнул и осторожно убрал ладонь.
– Не убирай руку, – попросила она. – У тебя ладонь сильная, твердая и холодная. Так легче.
– Лады! – Он осторожно положил ладонь на ее лоб. – Тебе-то как? Не полегче?
– Вроде лучше стало, – прошептала она.
В комнату вошла мать Матвея.
– Вот, – она поднесла к губам Вики рюмку с лекарством, – валокордин. Мне помогает. Прими.
– Слышь, мать, – кашлянул Матвей, – может, не надо? Ей вроде как полегчало. А то приучишь к лекарствам, а потом уже без них и не обойдется.
– Спасибо, – прошептала Виктория. – Мне уже лучше. – Она попыталась подняться.
– Да лежи ты, – осторожно надавив на лоб ладонью, удержал ее Матвей. – А полегчало, потому что я твою боль сердечную убрал, – серьезно сказал он. – Мне бабки говорили, что сила есть какая-то. – Вика улыбнулась. – Улыбка лучше всяких таблеток, – довольно сказал он.
– Спасибо тебе, – вздохнула Вика. – И тебе, мама. Если бы не вы… Спасибо вам.
– Перестань, дочка, – со слезами на глазах сказала свекровь. – Ты уж прости меня, дуру старую. Вот сейчас у тебя сынишка пропал, так и я вся испереживалась, когда Коленьку убили. А ведь Антошка у меня внук единственный. Ты уж прости меня, доченька, – повторила она.
– Это ты меня, мама, прости, – заплакала Вика. – Я…
– Началось, – проворчал Матвей. Вздохнув, поднялся со стула и довольно громко проговорил: – Пойду чай заварю. По-своему. – Он вышел.
– Мне снова обеспечена райская жизнь, – усмехнулся Рыбаков. – Или что-то другое?
– Ты нужен Альберту, – проговорил парень. – И сейчас поедем к нему.
– То есть вам плевать, – Рыбаков осмотрел его и двух других стоявших по бокам, – на мое желание. А если у меня сейчас другие планы? Например, встреча с любимой женщиной. Тогда как? Ведь женщина – такое создание, что ждать не может. Тогда как ваш босс вполне.
– Закрой пасть, – лениво посоветовал первый. – Если не хочешь сам, поможем.
– Понял, – отступив назад, поднял руки Рыбаков. – Я готов ехать с вами.
– Правильное решение, – раздался за его спиной насмешливый голос.
Рыбаков обернулся. И, сложившись пополам от удара в солнечное сплетение, начал падать.
– Босс разрешил немного отоварить, – хмыкнул крепкий мужчина в спортивном костюме. – В машину его, и поехали.
Рыбакова подхватили и затолкали в джип.
– Привет, орелики, – войдя в комнату, кивнул Горец.
– Здорово, – кивнул стоявший у окна Вячеслав. Хаджи протянул руку. Словно не заметив этого, Горец, остановившись, сунул руки в карманы легкой спортивной куртки.
– Намутили вы водички, – сказал он. – Сами догадались Медного крайним пустить или подсказал кто?
– Лысый, – буркнул Хаджи. – А ты как будто не знаешь!
– Почему не знаю? – усмехнулся Горец. – Даже чуть больше. Кто оставил водителю молоковоза сто долларов? – неожиданно спросил он.
– Я, – вызывающе вскинул голову Хаджи. – А что? Вячик вон…
– Вячик оставил живому, – буркнул Горец. – На похороны родственников. А ты человека убиваешь и сто баксов на похороны даешь. Нехорошо.
Резкий удар в живот согнул Хаджи пополам, а мощный удар сцепленных в замок рук сверху сломал ему шею.
– Вот что, парни, – Горец посмотрел на отпрянувших Вячеслава и Филина, – больше этого не делайте. Надеюсь, повторять не придется? – Он холодно улыбнулся.
Вячеслав, уставившись на неподвижное тело Хаджи, судорожно икнул. Испуганно взглянул на Горца и закрыл рот ладонью. Снова икнул.
– Воды маленькими глоточками попей, – спокойно посоветовал тот. – От икоты помогает. Вы здесь два дня. И отсюда никуда. Вы нужны для работы, все объяснит Константин Федорович лично. Спортзал и тир в вашем распоряжении. – Горец вышел. Филин снял очки и потер шею. Вячик не отрываясь смотрел на Хаджи с неестественно повернутой головой. В комнату вошли двое парней. Не обращая внимания на него и Филина, замотали труп в испачканный кровью ковер, вынесли тело. Филин, уронив очки, опустился на стул. Вздрогнув от легкого стука очков об пол, Вячеслав криво улыбнулся.
– Выходит, сто баксов только на похороны даются, и то не всеми.
– Тише, – испуганно предостерег его Филин. – А то, может, прослушивают.
– Ты слышал, что он сказал? – нервно вздохнув, тем не менее улыбнулся Вячеслав. – Мы для работы нужны. Кость объяснит, что за дела. Видно, заказ серьезный.
Открыв глаза, Рыбаков застонал. Пошевелил заведенными за спину руками и почувствовал холод наручников.
– Эй! – поднимаясь на колени, заорал он. – Вы чего капканы мочите?! Альберт… – Вытаращив глаза, испуганно замолчал.