– Ты сдурел! – недовольно бросил невысокий мужчина. – Знаешь, чем для тебя это кончится? Убьют. У Кости спецы высшего разряда по этой части. Черт бы тебя подрал. Я думал, у тебя нелады с милицией. Если бы знал о Кости, не приехал бы.
– Но, Локоток, – виновато посмотрел на него Щербаков, – так получилось, что я влип в историю. Когда брали Кривого, я был там.
– Да лучше бы ты сел, я бы тебя вытащил. А в этом случае, извини, помочь не могу. Кость высокого полета человек. Если я хоть слово вякну, раздавят. Ты знаешь, что в Питер он гонит… – Локоток замолчал.
– А что делать? – нервно спросил Геннадий.
– Насколько я знаю такие дела, – немного подумав, проговорил Локоток, – сейчас будут убирать всех, кто хоть как-то в этом замешан. Особенно если что-то знает. Предложи свои услуги. И еще: лучше, если начнешь сам. Ты же знаешь некоторые адреса. Вот и пошли парней, пусть разберутся с клиентами. И разберутся по полной программе. Глядишь, Кость тебя к себе приблизит. Сделает своим человеком в области.
– Но тогда меня тамбовские хлопнут, – сказал Геннадий. – Они же с питерскими…
– Делай что хочешь, – отмахнулся Локоток. – Меня не трогай. Я тебе сказал все, больше ничего посоветовать не могу.
– Да ничего я не знаю, – проворчал Кривой. – С москвичами я вообще никаких контактов не имел. Да чего я вам жую? – усмехнулся он. – Вы и сами…
– Как к тебе попала Кролик? – спросил один из сидевших в кабинете мужчин.
– Молча, – кивнул тот. – Баба фигуристая и в постели ништяк. Пригрел. А что? – ухмыльнулся он. – СПИД у нее обнаружили? Так я, как советует реклама…
– А как отнеслась к этому Катька Ручка? – перебил его второй.
– Вам-то что за дела? – посмотрел на него Кривой. – Это наши семейные проблемы.
– А со Щербаком что у тебя?
– Слушай, командир, – устало произнес Кривой, – я ничего не знаю ни про Щербака, ни про москвичей. Щербак ко мне зашел просто как к приятелю. Мы на рыбалку собирались, вот и все. Я к нему в дела не лез, он в мои не совался. Ясно?
– Где Богуч? Цыганок? Ведь он с тобой…
– Да я такого вообще не знаю.
– Твои парни говорят, что он вроде как лично твоим личным охранником был. Ты его и Корнева особо жаловал. Парни Чечню прошли. Так, может…
– Командир, – зло посмотрел на него Кривой, – ты меня не тереби. Даже если бы и знал, хрен чего сказал бы. Взяли меня с наркотой и с оружием, и радуйтесь. Лично я скажу на суде, что вы, суки поганые, мне все это подложили. Ведь за день до того, как меня взяли, ко мне трое ваших приезжали. Вот они и подложили. Давай отправляй в камеру. Базарить нам не о чем.
Один оперативник поднялся и резко ударил Кривого ладонью по шее. Всхлипнув, тот повалился с табуретки.
– Не хочешь ты по-хорошему, – усмехнулся, доставая из-под стола резиновую дубинку, второй милиционер, – придется с тобой поработать.
– Да иди ты! – вскакивая, заорал Кривой. – Пидор гнойный! Видал я вас знаешь где?!.
От резкого тычка концом дубинки в живот, согнувшись, захрипел.
– Что же ты так неаккуратно ходишь? – весело упрекнул его третий. – Так можно все внутренности отбить.
– Козлы вонючие! – просипел, лежа на полу, Кривой. – Я вас…
От удара дубинки по левому боку, вскрикнув, сжался.
– Хорош вам, – остановил двоих первый оперативник. – Скоро прокурор санкцию на арест даст, вдруг его вызовет. Ведь в рапорте о задержании не говорится о том, что он сопротивлялся. Пусть пока здоровым будет. Потом поговорим. В тюрьме ведь все, что угодно, случиться может.
– Шайка Кривого почти полностью накрыта, – проговорил майор милиции. – Осталось человек пять-шесть. Троих мы знаем. Богуч, кличка Цыганок, Корень и Листопад. Остальных узнаем завтра. Задержанные с удостоверением Лапина охотно дают показания. У них просто нет выхода. Или дело об убийстве милиционера, или говорить без остановки. Есть информация, что Лапина убили именно Цыганок и Корень. В Мичуринске задержан один тип, у него дома нашли табельное оружие Лапина. Но если бы он убил его, то забрал бы оба пистолета. ПМ Лапина взят в Мичуринске. Это табельный пистолет. А вот найденный у захваченных преступников «макар» – это личное оружие Лапина. Он купил его по разрешению. Насколько известно, он собирался уходить из органов в какую-то частную охранную организацию. Вот и приобрел разрешение и купил оружие. Сейчас многие так делают.
– Цыганок и Корень объявлены в розыск? – спросил сидевший в центре стола полковник.
– Господи, – прижав ладони к щекам, ахнула пожилая женщина, – что он натворил?
– Подрался, – улыбаясь, ответил один из трех крепких молодых людей. – И не идет в милицию. Мы думали, он у вас, вот и приехали. Ему же лучше будет, если добровольно явится. Где он?
– Так вчерась был, – ответила женщина, – и ушел. Говорил, к вечеру заявится. Все из-за войны этой треклятой, будь она неладна, – всхлипнула женщина. – Он пришел какой-то бешеный, право слово. Ранее добрый был, услужливый. Я ж его с детства воспитывала. Матерь Витькина, дочерь моя, умерла от рака. Ему тогда еще только девять было. А отец ушел, еще и трех Витьке не было. Вот я и говорю, он раньше, до войны, другим был.
– Почему ты ей сказал, что подрался? – прошептал один оперативник другому. – Скажи, что он за убийство разыскивается.
– Знаешь, что бы началось? – так же шепотом ответил тот. – Драка, она и есть драка. Возьмем – скажем, за что. А еще лучше, если старуха об этом потом в милиции узнает. Так мы, бабуся, у вас посидим до Витьки, – улыбнулся он, – а то как бы он хуже себе не сделал.
– Так конечно, родимые, – согласно кивнула она. – Я ж понимаю. Ваше дело служивое, заходите в дом.
– Ордер на проведение засады не показывать? – спросил третий.
– Сам, что ли, не понял, – усмехнулся второй, – что нам даже рады? Надеюсь, Корень не станет в бабкином доме стрелять.
– Кто его знает! – хмыкнул первый.
– А если они с Цыганком заявятся? – предположил один. – Или втроем? Тогда как?
– Группа захвата поблизости, – успокоил их первый. – Как увидим, что идет, сообщим.
– Терпеть не могу эти засады, – сказал третий. – Сидишь как на иголках. Я раз у одной бабы мужика ждал, – начал он. – Тот…
– Тсс. – Положив ему руку на плечо, первый достал пистолет. – Легок на помине. Один.
Оперативники выхватили оружие. Один включил переговорное устройство и что-то быстро сказал.
Корень неторопливо шел по тропинке к дому. В правой руке, засунутой в висевшую на плече спортивную сумку, была рукоятка «ТТ». Он шел за документами, надеясь, что розыск на него еще не объявлен и он успеет попрощаться с бабушкой и забрать документы. В конце деревенской улицы показался мотоцикл. На «Яве» сидели двое. Поднимая клубы пыли, мотоцикл быстро приближался. Корень, замедлив шаг, смотрел на него. Внезапно Корень, прыгнув к забору, выхватил пистолет. Коротко простучала автоматная очередь. Отброшенный к забору четырьмя попавшими в грудь пулями, Корень сумел нажать на спусковой крючок. Хлопнуло переднее колесо, мотоцикл крутанулся. Сидевший сзади парень с коротким автоматом с криком упал на землю и выронил оружие. Мотоцикл вместе с седоком ударился о колодец. Взревев мотором, «Ява» заглохла. Мотоциклист лежал неподвижно. К ним бежали оперативники. Один – к мотоциклисту, другой – к пытавшемуся встать автоматчику, а третий – к лежащему спиной на поваленном им заборе Корню. Выйдя из дома и увидев неподвижно лежащего внука, бабушка, ахнув, стала медленно оседать.
– Лежать, сука! – ударом ноги выбив вытащенный автоматчиком нож, крикнул оперативник и резко пнул его в плечо. – Морду вниз! Руки вперед!
Второй подбежал к Корню, увидел, что он мертв, сплюнул и заспешил на помощь напарнику. Мотоциклист, застонав, попытался встать.
– На землю! – резким пинком подбив ему руки, скомандовал подбежавший милиционер. – Замер! А то пулю получишь! Лежать!
По улице на скорости шли две легковые машины и микроавтобус.
Щербак сел в джип, достал сотовый телефон, набрал номер. Услышав женское «да», торопливо спросил:
– Рубин дома?