- Ладно, пусть утирается сам, рукавом своего накрахмаленного халата, - засмеялась она. - А, может, все же сходите к нему. Предъявите стекла и скажите, мол, вернется доктор Каширгова, оформит все официально.
- У меня есть еще один такой клиент - следователь прокуратуры. Как тут быть?
- Точно так же. Суньте ему под нос стекла, а бумажки пообещайте, когда я вернусь. Он что, роет копытом землю от нетерпения?
- Нет, весьма умеренно. Такое впечатление, что хотел бы от меня избавиться.
- Ну и прекрасно.
- Как курсы? Что-нибудь интересное?
- Ничего особенного. Через десять дней, как только приеду, позвоню...
Домой Костюкович пришел в хорошем настроении. Сестра это заметила:
- Что это ты такой, словно под радугой прошел?
- А тебе все надо знать! - ущипнул он ее легонько за щеку.
- Я все-таки Аленушка. А ты - Иванушка-дурачок. Уводи ее от мужа и женись.
- Не лезь не в свои дела.
- Разве я лезла?
- Прости? - он ушел в свою комнату, переоделся в джинсы и улегся на тахту.
Много из того, что казалось ему странным, но не имевшим, как он полагал, умысла, что было разрозненными эпизодами, внешне не связанными между собой (а такого в жизни каждого человека немало), сейчас, после разговора с профессором Сиваком во время просмотра стекол восстановленных некропсий, - сейчас все это, словно намагниченные кубики, начало сцепливаться воедино, обретало логическую последовательность, хотя и возникали вопросы. То, что мать Зимина противилась вскрытию - объяснимо, многие родственники умерших возражают. Но может это с чьей-то подсказки. То, что Зимина написала жалобы главврачу и в прокуратуру, тоже объяснимо: кто-то же виноват в смерти ее сына. Кто? В данном случае, конечно, врач. Но слишком уж "грамотны" эти жалобы. Подо все хорошим фундаментом легла кража из архива Каширговой. Совпадение? Или последовательность действия? Хищение совершено квалифицированно: пропал и весь исходный материал, стекла некропсий, а главное - блоки!..
Было что-то еще, недавно промелькнувшее в его сознании, но не задержавшееся, поскольку показалось случайным, вроде даже нелепым, о чем и думать-то серьезно не следовало... Он встал и вышел на кухню. Сестра молола мясо для котлет. Костюкович подошел сзади, обнял ее за плечи, уткнулся лицом в ее хорошо промытые, еще пахнувшие шампунем волосы.
- Ты чего? - спросила сестра.
- Ничего, - вдруг отстранился он и вспомнил: запах стойкого лосьона! В машине, где сидели Туровский, Алтунин и Гущин. Впервые запах этот он ощутил в тоннеле больницы, когда ночью пошел смотреть свой автомобиль. Ну и что?! Мало ли мужиков, которые любят кропить себя туалетной водой?! Потом Погосов обрызгал похожим лосьоном волосы и одежду Ирины... Лосьон ему кто-то подарил... Погосова вообще можно бы вывести за скобки... Однако... В свете того, что говорил профессор Сивак, по-иному виделся Погосов... В загородном ресторане, куда Погосов пригласил Ирину, были же Гущин, Туровский, Алтунин... Кто еще? Какой-то таможенник... Что тут связывается, как? Чем? Запахом лосьона? Чушь! Связывается ли это вообще?.. Или это мое больное воображение?..
- Ира, у меня к тебе просьба, - все же сказал он.
- Какая, братец? Ты не хочешь котлет? Ты не любишь молотое мясо, ты любишь цельное. Это я знаю: бифштекс из вырезки или хороший кусок свинины. Но в доме нет такого ассортимента.
- Я не о мясе. Ты не могла бы деликатно выяснить, кто подарил Погосову тот лосьон, которым он тебя поливал, и как он называется?
- Зачем тебе это? - удивилась сестра.
- Мне нужно, - упрямо произнес он. - Придет время, объясню.
- Как хочешь, - она пожала плечами. - Название я тебе могу сейчас сказать, запомнила: "Шанель "Эгоист".
- Симпатично! - засмеялся Костюкович. - Не волнуйся, котлеты я буду есть. А что на гарнир?
- Я сбалансирую: нелюбимые котлеты и твоя любимая жареная картошка...
23
Туровский и Гущин стояли у бровки бассейна, наблюдая, как по дорожке плывет Володя Покатило. Гущин держал в руке секундомер. Лицо у Гущина было мрачное.
- Плохо дело, Олег. Он топчется на месте. Стабильные результаты, но не те, что мне нужны. Старт у него не идет. И, боюсь, он никогда "не поймает" скорость.
- А может, еще наберет?
- Когда? Он как мокрая фанера. Ты его кормишь?
- Еще бы! Но он начал нос воротить. Я говорю ему: "Дурачок, возьмешь Европу, будешь по всему миру ездить, деньжат к тридцати годам накопишь". А он мне отвечает: "Накоплю, на лекарства".
- Не дала ему природа - вот и все! А Зимину дала!
- Ты уже все-таки решил, куда поедем на тренировочные сборы осенью?
- Куда теперь поедешь? Раньше раз-два - и укатили в ГДР. Нет уже ГДР...
За их спинами защелкал гравий и на дорожку, ведущую к бассейну, из-за ровно подстриженных кустов вышел Ягныш.
- Чего он, мудило, в форме ходит, сегодня же выходной день! недовольно произнес Гущин. - В общем, с Володей Покатило повозимся еще месяц. Если он застынет на этих результатах, - пусть едет в Будапешт, сказал Гущин.
- А кого на Европу?
- Есть у меня на примете одно "свежее мясо". В "Трудрезервах"... Подробности потом, - он умолк. К ним подошел Ягныш.
- Привет, мужики, - поздоровался он.
- Что это ты при параде, Федя? Сегодня никак день отдыха трудящихся, суббота? - спросил Гущин.
- Мы, таможенники, христиане, у нас и в субботу совещания случаются.
- Понятно.
- Поплавать пришел? - спросил Туровский.
- Нет. Был здесь недалеко, шел мимо, решил заглянуть.
- Потерпи, сейчас закончим, зайдем ко мне пивка попьем, - сказал Гущин.
- Спасибо, но я спешу, обещал сына на аттракцион сводить... Как клиенты? Рассчитались?
- Быстрый ты, Федя, - сказал Гущин. - Погодить маленько надо. Не нужно им сюда скопом ездить.
- А тебе, что не терпится? Ты же знаешь, мы фирма солидная, слово держим, - сказал Туровский.