- Что вы тут делаете? - вырвалось у него.
- Я тут работаю.
- Кем?
- Лаборанткой.
- Как вас зовут?
- Аня... Извините, я спешу, - вдруг заторопилась она...
Каширгова ждала его. Шнур чайника свисал из розетки, на столе стояла банка гранулированного кофе "Кафе Пеле", две чашки и сахарница.
- Совсем приехали, Сажи? - спросил он, усаживаясь.
- Да. Нас отпустили на неделю раньше... Что у вас слышно?
- Был у главного.
- Ну и?..
- Он утерся. В прокуратуре тоже все нормально.
- И я была у главного. Получила удовольствие, показав ему стекла.
- Обрадовался?
- Изобразил во всяком случае... Я подала ему заявление, Марк.
- Какое?
- По собственному желанию.
- То есть? - он поставил чашку в блюдце.
- Ухожу на кафедру. Там есть ставка ассистента. Сивак берет меня. Я все же кандидат, - усмехнулась она.
- Зачем, Сажи?
- Надоело. Буду наукой заниматься и читать лекции.
- Интересный поворот, - не скрывая огорчения, сказал он.
- Но будем видеться, Марк. Из вашего отделения до кафедры даже ближе, чем сюда... И потом - у вас есть мой телефон, а у меня ваш.
- Ну разве что, - хмыкнул он.
- Еще кофе, Марк?
- Нет, спасибо...
Пока произносились все эти слова, другие слова немо возникали на периферии его мозга, подыскивали свое место в логическом ряду, составляли теперь уже хорошо видимую и понятную картину. И когда последний мазок вроде завершил ее, Костюкович сказал:
- Сажи, у вас работает такая лаборантка - Аня? Беленькая, смазливенькая с хорошей фигуркой?
- Да, есть такая, - удивленно ответила Каширгова. - Понравилась?
- Внешность - весьма... Вы не могли бы пригласить ее сюда?
- Сюда?! Зачем?!
- Пригласите, пригласите.
- В чем дело, Марк?
- Она у вас старшая?
- Нет. Исполняла обязанности, пока старшая была в отпуске.
- А когда это было?
- Около двух месяцев тому, - Каширгова сняла трубку внутреннего телефона. - Так что, звать?
- Да-да. Непременно!
- Вы меня заинтриговали. Алло, Света, ты?.. Скажи, чтобы Аня Минеева срочно зашла ко мне... Разыщи ее...
- Пишет он неграмотно, но за это сочинение я ставлю ему пятерку брехни вроде нет. Ладно, проверим, - сказал Левин, дочитав последнюю страничку излияний Дугаева. - Где он сам?
- Рудько поехал с ним в его гараж. Я попросил Богдана, чтоб он подольше держал при себе этого писателя - вы успете к Алевтине Петровне Деркач до того, как он появится там, так будет веселей.
- На чем они поехали?
- А на его грузовике, Рудько с ним в кабине, а в кузове хмель, засмеялся Михальченко. - Бедняга Чекирда звонил?
- Нет... Ну что, начнем? - Левин взялся за телефон, набрал коммутатор пивзавода. - Будьте добры, 5-13... Алло!.. Алевтина Петровна? Здравствуйте. Моя фамилия Левин... Нет-нет, я не врач, я другой Левин. Мне срочно нужно повидать вас... Нет, по телефону это долго и не в ваших интересах, коммутатор дело ненадежное... Интригую?.. Нет, я не интригую... Есть такое бюро, занимается всякой всячиной... Уверяю вас, отлагательства не терпит. Поверьте, тут не мои, а ваши интересы... Это при встрече... Да, прямо сейчас, скажем, минут через тридцать-сорок... Левин Ефим Захарович... Какая? Ага, второй этаж, седьмая. Понял, - он опустил трубку и сказал Михальченко: - Дама наша очень занята, упиралась, хотела, чтобы все по телефону или завтра-послезавтра. Все же уговорил... Я поехал...
- Если Чекирда объявится, что ему сказать?
- Пока ничего. Сперва послушаем Алевтину Петровну...
- Куда едем, Ефим Захарович? - спросил Стасик, когда Левин уселся в машину.
- На пивзавод, Стасик. Любишь пиво?
- Нет, я люблю "сухарик", я ведь родом из Цимлянска. Знаете, какой там виноград давят?!