- Не надо, - затряс головой Гордеев.
- Чего не надо? - повернулся к нему Барышников. - Чего не надо? Не надо колоться на пару со своей подружкой. Тогда не будут на нем ломать. Не надо кормиться за счет друга и трахать его жену. Тогда он на тебя заяву не накатает. И не надо молчать, когда тебя спрашивают по-хорошему.
- Так вы еще ничего не спросили! - простонал Гордеев.
- Виноват. Исправляюсь. - Барышников придвинулся ближе. - Расскажи, как ты в "Лиане" барсетку прошляпил.
* * *
- "Вечером четырнадцатого около полуночи в отдел, где я находился, вошел зам по розыску нашего ОВД - майор Пак Алексей Иванович. Он предложил мне проехать с ним в бильярдную "Лиана", где, по его данным, уже с неделю работала команда залетных воров. Хозяйка бильярдной некая Лида, дружеская связь Пака, обратилась к нему с просьбой о помощи, но официальное заявление писать отказалась. Пак предложил мне сыграть роль живца. Я согласился. На машине Пака мы выехали в "Лиану". Там я должен был играть подгулявшего лоха, а Пак перехватить преступников на выходе. В качестве приманки Пак выдал мне барсетку, вложив в нее деньги, примерно пятьсот рублей разными купюрами. Другие отделения барсетки, кроме той, где лежали деньги, приказал не открывать, сказав, что они обработаны "Светлячком". Примерно в 00.45 барсетку похитил неизвестный молодой человек. Внешность я его запомнил и при необходимости готов опознать. По договоренности с Паком я дал ему уйти. Через минут десять вошел Пак. Он сказал, что с преступниками он разобрался, больше они сюда не сунутся. Пак сказал, что сегодня мы работали не "на дядю", а на "красивую тетю", и выдал мне двести долларов, приказав никому ничего не рассказывать. Мы выпили по кружке пива и уехали. Пак довез меня до дома. Это все, что я могу показать по данному факту", - закончил читать Барышников.
Свет по случаю раскола клиента сделали ярче. Теперь отлично было видно, что лицо у Гордеева мокрое от пота и бледное, как лампочка под потолком салона.
- И часто ты такую работу для Пака делал? - спросил он у Гордеева.
- Иногда, - глухо ответил он.
- Когда к Шаповалову домой ходили, кто стол его шмонал?
- Пак. Меня попросил со старухой поговорить. Ну, чтобы под ногами не болталась.
Барышников покосился в окошко, откуда за всем происходящим в салоне поглядывал Зло-бин.
- Та-ак, что же с тобой делать? - вздохнул Барышников, обращаясь к Алексею. - Веры тебе ни на грош, а убивать нельзя. Слушай, Леха, у тебя что больше болит - сердце или голова?
Гордеев вскинул голову, пытаясь разглядеть лицо Барышникова.
- Повторяю для бестолковых: сердце или голова?
- Сердце иногда шалит, - выдавил из себя Гордеев.
- Замечательно! - Барышников шлепнул себя по коленке. - Ставлю тебе диагноз - аритмия. Три дня в реанимации. Никаких посещений и звонков. Прямо сейчас и поедем.
- Зачем в больницу? - насторожился Гордеев.
- Не хочешь в больницу - поехали в "Матросскую тишину", - пожал плечами Барышников. - Там тебя от всех болезней враз вылечат.
Гордеев замотал головой.
- Клиент на тюрьму не хочет, - констатировал Барышников. - Настаивать не имею права. Значит, в больничку!
Он наклонился, вытащил из куртки Гордеева пачку денег, шлепнул его по носу.
- Только помни, сучонок: пикнешь кому - я тебе эту пачку в задницу законопачу. А сверху кокаином присыплю! - процедил он. - И если показания менять начнешь, лучше сам удавись. Не так больно будет.
Барышников толкнул дверь и с кряком вывалился наружу.
* * *
Фургончик, покачивая рубиновыми фарами, выехал из мрачного двора на освещенную улицу.
Злобин с Барышниковым остались. Стояли у машины, курили, снимая напряжение.
С ночного неба стал накрапывать мелкий дождик. Листва ожила, чуть слышно зашептала. Стволы деревьев заблестели и отчетливо проступили в темноте.
- Пусть пока полежит в больничке, чтобы дружки не всполошились. Завтра поутру я все под протокольчик, как положено, зафиксирую. Будет нужда, свозим в "Лиану" на опознание. Не бойся, с крючка не сорвется. - Барышников стер испарину со лба.
- Мастерская работа, Михаил Семенович. За час с небольшим такое организовать! И откуда ты все знаешь?
- Живу долго, вот и накопил информашку, - неохотно отозвался Барышников.
Он стоял, закинув голову, как дети, ловя лицом дождинки.
- Ты что скис? - спросил Злобин.
- Да так. Возраст, наверное, - вздохнул Барышников. - Раньше я такие "моменты истины" устраивал - закачаешься! Такой кайф ловил, словами не передать. А теперь... Муторно все это. Ничего нового. Надави на человека - из него одно дерьмо лезет. И ничего другого!
- Ты деньги на самом деле "Светлячком" мазал? - спросил Злобин, чтобы отвлечь напарника от неприятных раздумий.
- Дурак я, что ли, оперативный фонд поганить! - хмыкнул Барышников и снова стал самим собой. - Тут же голая психология, Ильич. Пацан каждый день показания выбивает да улики подбрасывает. Как дела стряпаются, сам знаешь. И любой, кто сейчас подследственного гно-бит, мысленно, в самой глубине умишка своего, хоть раз да планиду подследственного на себя примеривал. А если так, то слабинка есть в каждом. В нее и надо бить.
- И ты так любого в оборот взять можешь?
Барышников чиркнул зажигалкой. В ее свете остро и хитро вспыхнули его глаза.
- Пака уделать решил? Расслабься, Ильич. Компромата на него поболее будет, но ухватить не за что. Показания воришек и этого опера только для нас с тобой смысл имеют. А для суда - тьфу. - Он сплюнул себе под ноги. - И начальство нам за такие версии по промежности мешалкой даст.
- Согласен. Никто не видел и под присягой не покажет, что Пак сунул в барсетку паспорт Шаповалова. И никто не видел, что он попользовался кредиткой, а потом подсунул ее в квартиру
Вальки.
- И я говорю, дохлый номер! Не заглотили пустышку - уже молодцы.
Злобин первым докурил сигарету, отшвырнул в темноту. Бросил взгляд на "наградные" часы. Без десяти одиннадцать.
- Миша, ты давно в чужие квартиры без спроса не входил?
Барышников поперхнулся дымом. Откашлялся.
- Предупреждать надо, Ильич!
- Ты скажи - сможешь или нет.
- Смотря к кому, - протянул Барышников.
- Именно такого ответа я ожидал. Профессионал словами не бросается.