После его ухода Огородников вышел из-за стола, прошелся по кабинету, остановился против Давыдова, широко расставив ноги, спросил:
– Все рассказал?
– Ага, – коротко ответил Давыдов, переминаясь с ноги на ногу.
– А о краже из квартиры Уткиных?
– Что-о? – Давыдов скривил толстые губы. – Ежели меня не знаете – не прицеливайтесь, не пройдет.
– А ты, оказывается, еще и обидчив, – выдавил Огородников, закинув руки за спину. – А с кем разговариваешь, знаешь? Я начальник уголовного розыска области!
– Ну и чо? Дайте доказательства, тогда потолкуем.
– И дадим!
– Не дадите! У вас их нету. Их не шибко много было и по магазину. При обыске ничо не нашли. Сам рассказал, сам показал тайник.
Глаза Огородникова сузились. Он шагнул к столу, размял папиросу.
– Ладно, Давыдов, позднее переговорим, – произнес майор, снимая телефонную трубку. – Кто? Пусть ко мне зайдет Нуждин.
– А квартиру я не брал, спросите и Виталия Алексеевича, он меня знает.
В кабинете появилась тучная фигура Нуждина.
– Слушаю.
– Уведите, – бросил Огородников. – Потом зайдите ко мне. Нуждин энергично кивнул седеющей головой, пропустил вперед
Давыдова, шагнул за ним.
Оставив его в кабинете с Погодиным, Нуждин возвратился к начальнику.
– Садитесь, Виталий Алексеевич, – предложил Огородников, перебирая бумаги в черной папке. – Я сейчас.
Отыскав нужную бумагу и отложив ее в сторону, начальник уголовного розыска глянул в лицо старшего инспектора, заговорил:
– Я, собственно, позвал вас ненадолго. Вы доложили, что у Давыдова обнаружено и изъято много вещей. Он же заявил, что изъятое сам отдал, уже после обыска. Внесите ясность.
Нуждин подробно рассказал, как все произошло.
– Выходит, Погодин чердак обыскал плохо? – хмуро спросил Огородников.
– Не совсем так, Валентин Андреевич. Он старался, но… не по– лучилось… Недостаток опыта.
– Почему мне об этом не доложили?
– Виноват. Думаю, он сам крепко почувствовал свою ошибку.
– А что скажете о Давыдове? Хвостов у него не осталось? Он, кажется, подозревался в краже из квартиры?
– Нет. Там подозревали Садыкова, а не Давыдова. Давыдов не квартирник. Я же его знаю давно.
– Тогда все. Вы свободны.
Стоял июль, не жаркий, ровный. Лейтенант Погодин уверенно входил в беспокойную жизнь уголовного розыска. Настроение у него было приподнятое, хотя забот хватало.
…После обеда, держа в руке лист бумаги, свернутый трубочкой, лейтенант зашел к Огородникову.
– Вы чем заняты? – спросил майор.
– Срочного ничего нет, – начал Погодин, продолжая стоять у порога, – но…
– Есть срочное. – Огородников заговорил быстро, как, казалось, никогда еще не говорил. – В коридоре сидит Зыков. Не раз судим. Позавчера освобожден из колонии. Говорит, что проездной билет и деньги потерял… Купите ему билет до Перми, проследите, чтобы уехал.
Погодин молчал.
Огородников, вынув из ящика стола деньги и какую-то бумагу, сухо сказал:
– На этом отношении в кассе пусть укажут цену билета, распишутся и поставят штамп. Проследите, чтобы уехал.
Лейтенант опустил в карман пиджака деньги, сказал:
– Из села Косые Броды звонил Колокольчиков. Вас не было. Просил передать, что нашлись вещи, украденные из магазина.
– Когда нашлись?
– Вчера.
– Где?
– В песчаном карьере, в километре от поселка.
– Кто нашел?
– Ребятишки. Играли и наткнулись. – Погодин протянул лист, до половины исписанный синими чернилами.
– Так, – выдохнул Огородников, прочитав бумагу. Несколько секунд он сидел молча, глядел на стоявшего перед ним лейтенанта. – Значит, одни брюки, пиджак и плащ.
– Да.
– Были спрятаны?
– Да. В откосе есть углубление, так в нем.
– Хорошо, отправляйте Зыкова. Завтра поедете в Косые Броды для оказания практической помощи.