— Дядя, дай закурить!
Парни подошли поближе. Всем своим видом они показывали, что только этим сакраментальным «дай закурить» удовлетворены не будут.
— Сигареты продаются в киоске… — ответил Вадим, махнув рукой в сторону ближайшей торговой точки.
— Хамишь, дядя? — вперед вышел тот, что был пониже ростом.
Вадим непроизвольно хлопнул себя рукой по поясу — пистолета не было. Ствол решил бы все проблемы за две секунды гораздо убедительнее, чем предъявление служебного удостоверения.
— Парни, вы не по адресу. Я подполковник милиции!
— А я генерал! — засмеялся парень. — А хамить нам не надо. Серьезные люди за хамство на бабки большие ставят. Хоть ты и полковник. С тебя штраф — на бутылку. Чтоб не грубил. Поверь — это еще по-божески.
Вадим невольно усмехнулся: весь авторитет, значимость и могущество такой организации как УБОП зависели сейчас от конкретного человека, и от того, как он поведет себя в конкретной ситуации с конкретными отмороженными российскими гражданами, которым было абсолютно безразлично, кто перед ними стоит. Этим гражданам было нужно только одно: получить «штраф» за «хамство» и купить на эти деньги очередную бутылку водки.
Вадим неоднократно принимал участие в захватах вооруженных преступников, которым нечего было терять; однажды ему даже пришлось убить оказывающего сопротивление бандита, приходилось проводить допросы «с пристрастием», но давно он не сталкивался вот так на улице с обычными хулиганами и гопстопниками. Тут уж никакой авторитет никакой организации не поможет. Тут может помочь только «человеческий фактор», именно та вещь, на которой в конечном итоге и создается авторитет…
Вадим со всей силы ударил парня между ног. Оперативники такой удар называют «расслабляющим». После этого можно крутить человека как хочешь — если он и будет сопротивляться, то крайне вяло.
Парень взвыл и, согнувшись пополам, присел на асфальт. Второй кинулся к Вадиму и удачно попал ему кулаком в правый глаз.
«Левша, боксом занимался серьезно» — подумал Юрьев, стараясь таким же расслабляющим ударом обезвредить своего противника. Парень встал в правостороннюю боксерскую стойку и снова пошел в атаку. Вадим опять получил в глаз, но и сам сумел попасть куда надо. Второй тоже согнулся. Подполковник добавил парню со всей силы в левый глаз и, повернувшись, вошел в свой подъезд.
Дома он приложил к глазу холодный компресс. Жена Оля крутилась возле него:
— Совсем хулиганье оборзело!
Дочь Юля прежде не видела отца с синяком и тоже не отходила от него.
Вскоре синяк набух и глаз немного заплыл. Вадим посмотрел на себя в зеркало, усмехнулся:
— Вот этот человек — старший группы УБОП. Дожили… Дальше уже некуда. Пора Макара смещать с должности. Совсем за порядком в городе не следит…
Немного остыв, Вадим набрал номер телефона Ивана.
— Ваня, ты с боксерами еще общаешься?
— Ну, бывает…
— Тебе задание, прямо с утра!
— Слушаю!
— Завтра найди мне боксера — левшу, лет двадцать пять. Белобрысый. Возможно, у него синяк под глазом. И привези его в кабинет.
— Понял. Что, зацепили?
— Да вообще, криминал наш расслабился. Подполковников милиции прямо у подъезда собственного дома бьют. Беспредел!
— Хорошо. Сделаю. В каком виде его доставить?
— Просто привези. Я с ним поговорить сам хочу.
Иван пожелал спокойной ночи и отключился.
— Больно, папа? — участливо спросила дочка.
— Уроки сделала? — в ответ спросил Вадим.
— Сделала… — Юля вышла из комнаты. Она тянула на золотую медаль, но именно это её и расслабляло.
Иван спал на полу. Супруга не пустила его к себе, и пришлось коротать ночь в одиночестве. Когда он встал, было уже светло. Как нормальный семьянин Иван прошел на кухню, что бы приготовить для любимой семьи завтрак, но Лена его одернула:
— Сама приготовлю!
Шилов умылся и стал одеваться.
— Ты куда? А завтракать? — спросила его Лена.
— Что-то не хочется, — ответил он, выходя из квартиры.
— Можешь не возвращаться! — бросила супруга.
Иван хлопнул дверью. Спускаясь по лестнице, он набрал домашний номер Сорокина:
— Ты как?
— В норме, — ответил Жена: — Спасибо, что разбудил.
— Ты один?
— Да.
— Я сейчас зайду. Ставь чайник.
Иван купил в киоске лапши в пачках, сарделек и кофе в пакетиках. Через двадцать минут он уже сидел на кухне у Сорокина. Тот нарезал сардельки:
— Выгнала?
— Сам ушел. Вчера выслушал…
— А, не принимай близко к сердцу. Знаешь, правильно кто-то сказал: «за женщину отдать жизнь легко, но тяжело найти такую женщину, за которую легко отдать жизнь».
— Как знать… Я не хочу с ней разводиться. Столько прожили вместе. Столько пережили. А разводиться из-за этих мелких стычек…
— Значит, судьба… Когда Наталья ушла от меня, я места себе не находил. Ты знаешь, я даже хотел застрелиться. У меня были моменты, когда я боялся пистолет в руки брать. Я столько всего передумал, но потом понял, что так и должно было быть. Наверное, я никудышный отец. По крайней мере, сейчас. Может, через пяток лет я смогу завести свою настоящую семью…