Денис долго играл шашкой, мастерски крутил её, и, в конце концов, Иван спросил его:
— Ты, часом, не казак?
Денис усмехнулся:
— Нет. Просто я оружие очень уважаю и всегда стараюсь быть с ним ближе. А когда общаешься часто с оружием, приобретаешь от ствола или хорошего ножа какую-то уверенность, что ли.
— Ты смотри! — подивился Иван.
— Что по наркотикам, что я вам предоставил? — спросил Роман.
— Да, кстати… — Вадим откинулся на спинку кресла: — Я решил кончать Уткину. Завтра или послезавтра она поедет за наркотой в Уссурийск. Будем её брать. Вы, парни, снова как понятые…
— А кто такая Уткина? — спросил Денис.
— Это та, которая поставляла покойной Оксане и её матери наркоту, — пояснил Роман.
— Она полгорода снабжает, — добавил Иван. — Её, по нашим данным, верхушка ГОВД прикрывает и статистику на ней делает, потому и не хотят её садить. Но я, кажется нашел зацепку, что бы самого начальника привлечь…
— Как это статистику? — спросил Денис, вешая, наконец, шашку на место.
— Объясняю: например, в городе за сутки произошло пять краж. Кражи у нас раскрывать не умеют. Ну, не умеют, и всё тут. Раскрываются кражи редко, и только случайно. В рапорте в УВД придется указать эти пять краж, и соответственно получается раскрываемость — ноль процентов. Так?
— Ну, наверно… — пожал плечами Денис.
— А за эти ноль процентов начальник ГОВД через месяц слетит со своего поста и будет уволен без пенсии. Выход из этой ситуации прост: недалеко от домов, где идет «подача» наркоты, ОБНОН ставит засаду, и как только очередной наркоман выходит с дозой в кармане, его берут под белы ручки, и в отдел. В кармане у него или косяк или шприц. Обычно это сразу уголовное дело. Парни из ОБНОНа убеждены руководством, что делают необходимую работу, и вся ментовская система их убеждает, что лучше иметь больше маленьких преступлений, чем меньше, но крупных, и они уже забыли, что такое взять человека на сбыте, это к слову. Но, смотри дальше: если есть пять не раскрытых краж и пять пойманных наркоманов с косяком, что получается? Какой процент раскрываемости?
— Десять преступлений. Пять нераскрытых и пять раскрытых. Пятьдесят процентов раскрываемости.
— Правильно. Получается пятьдесят процентов, а за это погоны уже не сорвут. Улавливаешь мысль?
— Улавливаю… — понял Денис.
— И вся прелесть этого способа повышения статистики в том, что наркоман — это такой человек, который будет всегда покупать себе дозу, и его можно «брать» всегда! Можно за день наловить в городе таких человек двести, и делать себе хорошую статистику! А если в прошлом году была общая раскрываемость, скажем, восемьдесят процентов, то и в этом нельзя занижать. За снижение раскрываемости по голове не погладят. А уж завышать нельзя тем более, так как вдруг на следующий год не сможешь сделать, как в этом.
— Значит, в милиции по-прежнему действует плановая система? — спросил Роман.
— Да, — разом выдохнули Иван и Вадим.
— Кошмар! — Роман посмотрел на Дениса. Тот тоже всем своим видом выражал возмущение.
— А нам эта статистика по барабану! — заявил Вадим. — УБОП специально создан для того, что бы пресекать все связи криминалитета с ментами. Мы созданы для борьбы с мафией. А мафия и становится мафией тогда, когда внедряет своих людей в милицию или другие органы власти. Полное название нашей конторы звучит так: «Управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией». А что есть коррупция? Это и есть сращивание должностных лиц органов власти с преступным элементом. Я точно не знаю, что имеет начальник милиции от этой Уткиной, но согласись, содержать в течение нескольких лет наркопритон в сотне метрах от здания горотдела может быть позволено далеко не каждому.
— Так что будем кончать этот базар! — подвел итог Иван.
— А как вы узнаете, что она поехала за зельем? — спросил Денис.
— Это уже наши заботы, — усмехнулся Вадим, давая понять, что это не та информация, которой можно делиться.
Дружба — дружбой, но служба — службой…
После небольшой пьянки Роман заехал в магазин, где сидел на охране Витя.
— Здорово! — поздоровался Роман.
— Привет, — Витя привстал и протянул руку.
— Как дела?
— Да какие тут могут быть дела?
— Не думай пока ни о чем. Поверь, будет легче. Опера решили, к твоему сведению, поймать с поличным ту, которая поставляла наркоту твоей Оксане.
— Олю Уткину?
— Ты её знаешь? — удивился Роман.
— Конечно, — пожал плечами Виктор. — Она приходила постоянно. Наркоту носила…
— И ты это все терпел?
— А что я сделаю? Это же не моя квартира! Я сам там на птичьих правах был. К тому же я последнее время ругался с Оксаной. В том числе и по наркоте…
— Ну, вот и Олю эту скоро накажут.
— Я сам хочу наказать её. Что ей зона? Она, во-первых, не сядет, у неё тут крыша офигенная, а во-вторых, если и сядет, её Макар будет так греть, что ей зона домом будет, а то и лучше.
— Не забивай себе голову этой ерундой.
— Для меня это совсем не ерунда. Ты когда-нибудь терял близких тебе людей?
— Приходилось, — ответил Роман.
— Наверно, ты терял не таких близких, если так легко об этом говоришь…
— Это все суета. Все когда ни будь умрут. И мы в том числе. И никто нас не лучше. Все, закрыли эту тему.
Роман поехал в офис своей фирмы. Витя остался сидеть на стуле, перебирая в голове варианты своего мщения поставщице наркотиков, которую он стал считать самым главным виновником убийства, пока не нашли самого убийцу.
Иван заехал к Жене. Тот обрадовал друга, что скоро пойдет на выписку.
— Говорят, пластина прижилась, и можно дальше балдеть дома.
Выпили по банке пива, закусывая сушеным кальмаром неимоверной солености. Иван поделился планами взять на днях Уткину, рассказал, как пытались взять с поличным Макара, и выложил просто последние новости. Женя посетовал, что ему уже надоело тут валяться.
Иван, приехав домой, развалился на диване, включив телевизор. Футбол уже заканчивался, что было обидно. На кухне щелкнул чайник, и Ваня пошел запаривать лапшу. Это был очередной холостяцкий ужин…