Сумка была уложена. Вещей в ней набиралось до половины. Можно было выйти, пройтись по магазинам? Это поможет скоротать время, и хоть немного отвлечет ее от навязчивых мыслей о Вонге. Катя скинула с себя его футболку, и натянув топик и шорты, пристегнув к поясу сумочку, покинула номер, попутно заглянув на кухню, где осталась стоять кружка с остывшим чаем. Закрыв дверь номера на ключ, она, на ходу собрав волосы в высокий хвост, вышла в зной улицы. И сразу же пожалела о своем шаге. Зачем она это сделала? Зачем ушла из номера?
Прохожие, машины, дома, уличный шум все было ненастоящим и раздражало. Ей здесь не место. Единственное место, где она должна быть, где все реально, где ей хорошо и где она хоть немного была ближе к Вонгу, это тесный номер отеля. Она уже собралась было повернуть обратно, когда до нее донесся дурманящий аромат жареного мяса. Напротив отеля расположилась забегаловка, где стряпали на скорую руку, а Катя даже не знала, есть ли у них в холодильнике что-нибудь кроме сока и яиц, которые в Таиланде безумно дороги. Так и не вспомнив, заглядывала ли она в холодильник вообще, Катя решительно перебежала дорогу, бесстрашно минуя нескончаемое движение.
Когда она заказывала жареное мясо с овощами приправленными кари, жареный рис, вдруг увидела быстро идущего к отелю Вонга и тут же кинулась через дорогу к нему, начисто забыв о заказе. Сигналили машины, чудом успевая затормозить перед ненормальной фаранго, кидавшейся под колеса и не обращавшей внимания на крики и ругань водителей. Обладатель полуразвалившегося грузовичка, чудом сумевшего затормозить в трех шагах от нее, возмущенно орал высунувшись по пояс из кабины. Послав ему, воздушный поцелуй Катя, выскочив на безопасный тротуар, нырнула в подъезд отеля. Перепрыгивая через ступеньки, толкнула дверь и запыхавшись влетела в номер.
Из гостиной к ней с застывшим лицом вышел Вонг. Они кинулись друг к другу, яростно сжав друг друга в объятиях, задыхаясь от любви и отчаяния. Они так истосковались за это время, что не могли больше ждать.
После, едва дыша, они, немного отстранившись, смотрели друг на друга, не понимая, как могли пережить этот час поодиночке. Вонг гладил ее влажное то ли от слез, то ли от пота лицо, прижимался губами к ее лбу.
-- Куда ты уходила? - спросил он.
-- Купить нам еды в забегаловке через дорогу, но увидела тебя...
Его лицо, склонившееся над ней, посерело. Прошипев что-то на тайском, он откинулся на спину, запустив пальцы в короткие волосы.
-- Я слышал визг тормозов и ругань, - перешел он на английский. - Катя, ты хочешь, чтобы я умер от ужаса. Почему ты так легкомысленна? Тебе обязательно было попасть под машину у меня на глазах?
-- Прости, я так обрадовалась, увидев тебя, что уже ни о чем не думала.
-- Как я могу отпустить тебя от себя?
Она охватила ладонями его лицо, такое любимое, родное. В дверь деликатно постучали. Они переглянулись и Вонг, подобрав с пола джинсы быстро натянув их на себя, пошел открывать. Катя села и прислушалась. С кем-то переговорив, он захлопнул дверь и вернулся, неся в руках набитые бумажные пакеты.
-- Это посыльный из той закусочной, которую ты так стремительно покинула. Хозяин и посыльный спрашивают все ли с тобой в порядке, - Вонг улыбнулся. - С тобой ведь все в порядке, светлоголовая?
-- Более чем, - Катя поднялась с пола, не стесняясь своей наготы. - Значит, ужином мы сегодня обеспечены.
Вонг унес пакеты на кухню, а Катя, добравшись до спальни, повалилась на постель и уснула. Сквозь сон она слышала звонок тренькнувшего, было телефона, но Вонг не дав ему разойтись, поднял трубку. Он говорил тихими отрывистыми фразами, а закончив разговор, вошел в спальню и сел к ней на кровать.
-- Кто это? - прошептала Катя, не открывая глаз. - Тебе снова надо уйти?
-- Катя сегодня я пытался договориться о том, чтобы с тебя сняли показания как можно скорее. О том же просил Уингстон, звонивший из Чиангмая. Ваш посол тоже. Мне пообещали, но как-то неопределенно, по-видимому, чтобы поскорее отделаться от меня. Но, вот сейчас...
Катя уже сидела в постели, глядя на него с нетерпеливым ожиданием.
-- Ну, и... - поторопила она его, когда он замолчал.
-- Тебя приглашают сейчас для снятия свидетельских показаний.
-- Прямо сейчас? - не поверила Катя
-- Прямо сейчас, - кивнув, подтвердил он.
Соскочив с кровати, она начала быстро собираться. Натянув свой неизменный льняной костюм, она, глядя на персик, лежащий на прикроватной тумбочке спросила, вдевая сережку:
-- Ты ведь поедешь со мной?
-- Да.
Через пятнадцать минут они поймали такси, которое высадило своих пассажиров возле ультрасовременного здания. Вонг остался ждать в просторном холле, а Катя в сопровождение встретившего ее услужливого молодого человека, прошла в кабинет, где ее ждали трое степенных, представительных мужчин в строгих костюмах. Молодой человек положил пред каждым из них папку с рассматриваемым делом, а Кате пододвинул стул. Оказалось, что он будет здесь, чтобы переводить ей вопросы, которые начали задавать мужчины, вчитываясь в бумаги только что положенные перед ними. Все ее ответы тщательно протоколировались, сидящим в углу секретарем. Иногда они спрашивали об одном и том же несколько раз, видимо пытаясь сбить ее с толку, подловить на неточности, и когда Кате казалось, что допрос уже закончился, вдруг начиналось все сначала. Они совсем замучили ее, эти неторопливые официальные дядьки, которым все было ни почем, тогда как Катя чувствовала себя уже порядком вымотанной, а молодой переводчик, тараторивший без умолку, действовал ей на нервы.
Монотонность бесконечных вопросов утомляли и у нее разболелась голова, пока в какой-то момент, Катя вдруг не сообразила, что от этого разговора зависит, уедет она послезавтра домой или останется здесь на неопределенное время. Ну, нет! В нее словно влились свежие силы, от утомления и апатии не осталось и следа. Одно из этих официальных лиц с некоторым беспокойством взглянуло на нее, заметив произошедшую в ней перемену.
В следующий час они по новой гоняли ее по ее же показаниям, пытаясь поймать на неточностях, и не стыковках. Первым сдался суетливо-угодливый переводчик, начав запинаться, долго подбирать слова и так коверкать их, что Кате, считавшей, что неважно владеет английским, стоило большого труда удержаться от смеха. И наконец, настал момент, когда ей было предложено поставить свою подпись "здесь и здесь и еще вот тут, пожалуйста". Все, подписав, Катя чуть не расцеловала вымотанного переводчика, когда он заявил, что ее визу нет нужды продлевать, поскольку с нее сняты свидетельские показания, а значит ее пребывание в Таиланде заканчивается послезавтра. Согласна ли она с этим и если да, то пусть поставит подпись еще и здесь.
По ее сияющим глазам Вонг понял все. Он поднялся, складывая газету, и заговорил с молодым переводчиком, провожавшим ее до выхода. Они говорили довольно долго и один раз Кате показалось, что Вонг недовольно посмотрел на нее, и расстроилась. Все-таки она дерево. Радуется, причиняя боль ему. И поняла, что сделала свой выбор окончательно. Она готова пожертвовать своей любовью, чтобы вернуться домой. Где-то подспудно шевельнулась предчувствие того, что она еще умоется кровавыми слезами.
Не глядя друг на друга, не сказав друг другу ни слова, они вышли в духоту влажного вечера. Вонг не стал останавливать такси, и они словно чужие брели рядышком. Катя была рада возможности пройтись. Она испытывала противоречивые чувства. Ей хотелось, чтобы этот вечер длился и длился, чтобы она вот так, не спеша, шла рядом с Вонгом. И вместе с тем, ей хотелось, чтобы оставшиеся два дня до отлета, поскорее прошли. Вонг шел с непроницаемым лицом, и Катя позволила себе робко взять его за руку. Его ладонь тут же с силой стиснула ее пальцы.
Он остановился, развернув ее к себе. Заходящее солнце подсвечивало ее пушистые волосы, создавая вокруг ее головы сияющий ореол. Огромные глаза смотрели так, как никто никогда не смотрел на него. В темных глазах мужчины затаилась боль. Он с мукой глядел на ее нездешнюю красоту, зная - они вместе последние дни и не выдержал:
- Не казни меня - не уезжай... - прошептал он.
Катя готова была расплакаться, но мужчина вдруг ожесточился. Сжав ее руку, он потащил ее за собой. Катя покорно следовала за ним, прикусив губу от боли. Вонг опять не рассчитал своей силы. Он втащил ее в первую попавшуюся подворотню и там накинулся на нее, прижав к стене.
То ли им несказанно повезло и мимо никто не проходил, то ли они сами попросту никого не заметили, но их так и не прервали.
Сначала Катя, оскорбленная его агрессией, была холодна. Все это походило на насилие и Вонг просто не давал ей опомниться. Она сжималась, напрягалась, отталкивала, понимая недозволенность того, чем они занимались почти на виду у всех, стоя в темноте подворотни, когда сюда в любую минуту могли войти. Вонг ломал ее, молча завоевывал. И может быть оттого, что они так рисковали, она испытала, потрясшее ее, чувственное наслаждение. С жалобным стоном, Катя обмякла в его руках. Из его груди рвался глухой крик и чтобы заглушить его Катя прижала руку к его губам, - мимо подворотни кто-то прошел - и он выплеснул свой крик в ее горячую ладонь. Упершись влажным лбом в холодную стену, он прижимал ее ладонь своею, не позволяя убрать ее от своих губ.
Как они оказались в такси, Катя помнила плохо, просто следуя за Вонгом. Сил хватило, чтобы подняться в номер и рухнуть на кровать. Они опять остались без ужина.
Катя проспала до обеда следующего дня. Когда она потягивалась под сбившейся простыней, свесившейся на пол, в спальню вошел Вонг с влажными волосами, лоснящимся от воды телом и с обернутым вокруг бедер полотенцем. Быстро натянув на себя простыню, Катя встретила его взглядом искусительницы. С изменившимся лицом, он двинулся к ней, и она наглухо закуталась в нее. Тогда не отпуская ее манящим взглядом, он обошел кровать, откуда-то вынул, нечто кружевное и, положив темный ажур на постель, расправил его, пригладив ладонью. Она склонилась, чтобы разглядеть то, что явно предназначалось ей, и узнала свои трусики, бывшие на ней в день выставки. Она начисто забыла о них. И вот, поди ж ты, Вонг подобрал их оказывается. Это кружевное дезабилье, взяло Катю в крепкую петлю воспоминаний и притянуло к себе. Придерживая простыню на груди с разметавшимися по плечам светлыми волосами, она заворожено глядела на них.
С одной стороны кружево было жестоко разодрано по шву и из него торчали оборванные шелковые нитки. Вонг положил на их тонкий траур половинку персика, исходившую сладким соком. Вторую половину он тут же с аппетитом съел. Они сидели друг против друга, а между ними лежало кружево воспоминаний, на который капал сладкий сок. Взяв свою половинку, Катя, впилась зубами в его нежную мякоть. Вонг не сводил с нее темных глаз. Съев свою половину, Катя поискала чем можно было вытереть влажные от липкого сока пальцы.
А Вонг, взяв темное кружево, утер ими губы и протянул Кате. Она вытерла пальцы, после чего закинув кружево в угол спальни, поднялась. Но он перехватил ее, содрав с нее простыню. Катя упрямо, сжав зубы, сопротивлялась, и конечно ее сопротивление было сломлено. Вонгу, не смотря на свою кажущуюся субтильность, достаточно было своих осторожных усилий, он боялся оставить на теле любимой нечаянные безобразные синяки.
Катя сдалась, обессилев. Все равно ее попытки вырваться были подобны тому, как если бы она билась о бетонную стену, стараясь сдвинуть ее. И чем упорнее она старалась вырваться из его объятий, тем горячее и настойчивее становились его ласки. Их потревожил раздавшийся телефонный звонок. Что-то буркнув в сердцах, Вонг встал и пошлепал в прихожую к телефону, но когда снял трубку, вдруг вскрикнул с радостным удивлением. Катя подняла голову, прислушиваясь. Обычно ограничивавшийся односложными фразами Вонг, на этот раз говорил оживленно и даже засмеялся. Катя села в постели, удивляясь, немного ревнуя.
-- Что? - спросила она, как только Вонг появился в спальне.
-- Звонила моя сестра. Родители узнали, что я в Бангкоке и зовут меня к себе. Я хотел бы познакомить тебя с ними. Собирайся.
-- Ты уверен? - нерешительно проговорила Катя.
Знакомство с родителями? Катя не могла понять его. Зачем затевать все это, если они ничего не обещали друг другу. Она завтра уедет и что дальше? У них осталось два дня, а дальше бесконечность, где они неизвестно сколько, а скорее всего навсегда, будут существовать врозь. Вонг, пока Катя одевалась и завтракала, оформил машину на прокат. Оказывается, родители Вонга жили в пригороде Бангкока. Туда можно было бы добраться на такси, оно здесь стоило не дорого, но как объяснял Вонг, неизвестно сколько пришлось его задержать.
Катю же больше занимали мысли зачем, Вонг везет показывать ее родителям и что ей по такому случаю одеть. Туристские шорты и топик исключались, китайское платье слишком нарядно, да и жарко в нем. Оставался ее любимый льняной костюм.
В машине, заметив что Катя принялась грызть ногти, Вонг успокаивающе погладил ее по колену:
-- Все будет хорошо, светлоголовая.
Он был в приподнятом настроении и оживлен. Катя внимательно посмотрела на него: неужели он не понимает, что и он рискует. Неизвестно еще как его родители отнесутся к его связи с фаранго. Но Вонг борется за них, используя все доступные ему средств, что бы как-то удержать ее, хотя бы создать иллюзию, что у них все впереди, что все у них будет. А вдруг ему это удастся? Катя уже не знала, на чьей она стороне - на своей или на его. Но в любом случае, все поворачивается против нее.
Как отреагируют его родители, когда он представит им свою девушку фаранго. Скорее всего, он даст понять не столько им, сколько ей, что для него кроме нее не существует никто. Вжикнув молнией сумочки и достав расческу, Катя принялась приводить в порядок волосы.