Несмотря на то, что Ивана судили долго и занудно, он оставался самым популярным человеком в городе. О нем говорили, о нем писали, в его честь создалась одна идиотическая молодежная организация. Ее глава и создатель добился свидания с Иваном в тюрьме, где и изложил ему дрожащим от волнения голосом основную идею «Сообщества молодых патриотов». Основная идея программы заключалась в борьбе с олигархами. Молодые патриоты торжественно клялись бороться с ними до тех пор, пока в России не останется ни одного богатого негодяя, и просили у Ивана согласия назвать сообщество его именем.
Иван слушал визитера нетерпеливо и невнимательно. Когда посетитель закончил речь, Иван оглядел его и с удивлением заметил:
– Ну и дурак же ты, братец! И общественники твои тоже.
После чего окликнул конвойного и велел отвести его в камеру.
Вот так «Сообщество молодых патриотов» увяло на корню, не успев расцвести.
В город вернулась Ася Курочкина. Вернулась она не добровольно. Ее разыскали где-то в Сургуте у дальней родственницы матери. Выступать на суде свидетельницей Ася категорически отказывалась, пока ей не пригрозили вменить соучастие и шантаж.
Но вернулась Ася только после того, как созвонилась с шефом, и он подтвердил информацию о том, что Дердекен арестован.
Выяснилось, что Ася передала фотографии, сделанные в студии «Осенней звезды», не только Азику. После его смерти она продала негативы и обломок пуговицы Терехина его вдове, Ирине. Почему продала? Потому что испугалась и решила уехать из города. Было совершенно ясно, что Азик умер не случайно. Его убили так же, как убили Терехина. А становиться третьей жертвой у Аси не было никакого желания.
Выходит, конверт с фотографиями и обломком пуговицы мне отправила Ира Трехина.
Зачем?
Этого я уже никогда не узнаю.
Убийство Терехиной Иван взял на себя. Объяснил, что вдова шантажировала его фотографиями и «вещественной уликой», как называли в суде обломок терехинской пуговицы из слоновой кости. Таким образом, в протоколах судебных заседаний не мелькнуло даже тени маленького Джокера.
Никто не сомневался, что Ивана приговорят «на всю катушку», как выразился Димка Копылов. Три убийства, совершенные без единого смягчающего обстоятельства да еще с применением современных научных достижений!
Это пахло пожизненным заключением. Но никто так и не узнал, к чему приговорили Ивана.
Потому что перед вынесением приговора Иван пропал из камеры.
Как пропал? А вот так!
Пропал, и все!
Одновременно с ним из тюремного штата испарилось три человека, принятых на работу в течение той недели, которую Иван попросил у меня в виде отсрочки.
«Да, – подумала я, узнав эту новость, – времени даром он не потерял.»
Иван успел не только устроить на работу трех нужных ему людей, но и продать здание радиостанции одному московскому банку. Очень выгодно продать, кстати. И перебросить деньги на обналичку.
Подозреваю, что маленький ядовитый Джокер добросовестно исполнил все хозяйские поручения.
После побега Дердекена, городские органы правопорядка немедленно объявили проведение всех обычных операций: «Вулкан», «Тайфун», «Циклон», «Цунами», «План-перехват» и так далее.
Были перекрыты все дороги, ведущие из города. На вокзалах и в аэропорту развесили фотографии Ивана, похожие на рекламные снимки, на автостанциях дежурили милиционеры в штатском.
Увы! Исчез проклятый капитан Дердекен, просто как в воду канул!
И лишь через неделю спохватились: а яхта? Яхта-то где?!
Вот именно. Все как в поговорке: слона-то мы и не приметили.
Впрочем, грех обвинять милиционеров в нерасторопности. Начинался период жестоких зимних штормов, и уйти в открытое море на маленькой яхте мог только сумасшедший.
Или самоубийца.
Моряки так и говорили: самоубийца. Но говорили это с оттенком невольного уважения.
«Ледяную звезду» пытались найти с помощью вертолетов и аэросъемки. Дважды милицейский десант высаживался на яхтах, швартовавшихся в соседних портах, и дважды потом приходилось извиняться перед хозяевами за беспокойство.
«Ледяная звезда» растворилась в неприветливом зимнем море.
А потом началась обычная зимняя чехарда. Один шторм сменял другой, еще более сильный, море ревело и бушевало, швыряло на берег мусор, которым одарили его люди, обломки досок и расползающиеся мутные водоросли.
Дальнейшие поиски «Ледяной звезды» были признаны бесполезными.
Именно эта фраза, обведенная траурной рамкой, украсила первую полосу городской газеты.
Это был негласный некролог капитану Дердекену и маленькому шуту по имени Джокер.
Но даже после официально объявленной смерти эти имена еще долго не переставали тревожить воображение горожан. Одни считали Ивана жертвой обстоятельств, другие – хладнокровным убийцей, одни восхищались им открыто, другие исподтишка, одни жалели о его смерти, другие говорил, что лучше смерть, чем пожизненная каторга...
Одним словом, ситуацию можно было охарактеризовать крылатой фразой известного английского драматурга: «Господа, я ухожу и оставляю вам свою репутацию».
Иван исчез, но его тень еще долго витала над городом. Так долго, что успела превратиться в легенду. Еще одну легенду, о еще одном капитане «Летучего голландца», встреча с которым приносит гибель.
– Я рад, что он ушел из твоей жизни, – сказал отец, когда я рассказала ему всю историю от начала до конца.
Я промолчала. Мне было трудно разобраться в своих чувствах. Прошло слишком мало времени, чтобы окончательно померкло воспоминание о ярко-бирюзовых глазах на смуглом лице.
– Надеюсь, ты в него не влюблена? – встревожился папа.
Мне стало смешно.
– Да разве так бывает? – спросила я. – У меня же есть Лешка!
Папа подавил вздох и ответил:
– К сожалению, бывает.
Я придвинулась к отцу и спросила, понизив голос:
– Ты про Алину, да?
Папа повернул голову и посмотрел на меня с удивлением.
– Откуда ты знаешь? – спросил он.