– Он далеко не бедный...
– Я не в том смысле, – ответил отец и вылез из-за стола. – Посуду помоешь?
Я кивнула. Ничего не понимаю. Хоть убейте.
Можете считать меня бездушной скотиной, но выспалась я отлично. И Лешкины переживания (если он переживает из-за меня) ничуть не испортили мне сон.
Проснувшись, я немного полежала в кровати, разглядывая потолок. Как приятно, что не надо никуда торопиться! Как приятно быть самой себе хозяйкой!
Итак, какие у меня на сегодня планы?
Память услужливо предоставила мне картинку: белый «шевроле-пикап» проезжает мимо меня, на его боку красуется логотип новой радиостанции: желто-красный кленовый лист.
Я помотала головой и отогнала искушение. Нет. Не время пока знакомиться с господином Дердекеном. Он, наверное, привык к тому, что женщины носятся за ним по пятам. А я постараюсь стать приятным исключением.
Значит, придется ждать. Сколько? Не знаю. День, два, три... До тех пор, пока я не почувствую себя готовой к встрече с новым городским радиомагнатом.
Значит, сегодня начнем собирать материал о последних днях жизни господина Терехина. Что я вообще знаю о нем?
Странно, но почти ничего. Наш журнал, конечно, писал о великом человеке, но статьи были не мои. По-моему, по Терехину специализировалась Ася Курочкина. Интересно, почему шеф поручил расследование мне, а не ей? Она должна была хорошо знать и покойного магната, и его окружение!
Я почесала переносицу.
Ася Курочкина...
Журналистка она, конечно, неплохая. Бойкое перо и тому подобное... Еще Ася обладает весьма привлекательной внешностью. У меня вообще складывается ощущение, что шеф сознательно подбирал в журнал молодых и красивых сотрудников. Понять его, конечно, можно. Молодым и красивым гораздо легче установить контакт с нужным человеком. При этом шеф не устает напоминать нам основное правило журналистики: никаких личных отношений с объектом.
Я это правило свято соблюдаю. Думаю, что остальные корреспонденты тоже. Вот только насчет Аси не уверена.
У Аси есть одна нехорошая черта: она девушка завистливая. Причем, ей кажется, что всех вокруг судьба наделила незаслуженными подарками. А про нее, самую красивую и талантливую, почему-то забыла.
Раньше мы с Асей вместе ходили обедать в небольшое кафе, расположенное на набережной. Потом я решила прекратить наши совместные вылазки. Общение с Асей оказалось тяжелым испытанием.
К примеру, проезжает мимо нас сверкающая иномарка, за рулем которой сидит молодая и привлекательная девушка. Ася немедленно расстраивается, швыряет на скатерть столовые приборы и спрашивает:
– Нет, ты скажи, вот за что ей все это?
– Ты знаешь эту барышню? – спрашиваю я в ответ.
И Ася, как правило, отвечает:
– Понятия не имею, кто она такая!
– Тогда чего злишься, – говорю я примирительно. – Может, девушка свой автомобиль честно заработала!
– Заработала, – язвительно подтверждает Ася. – Только каким местом она его заработала? Знаешь?
– Не знаю, – отвечаю я сухо.
– А я знаю! – уличает незнакомку Ася. – Только за столом не скажу! Чтобы аппетит не испортить!
Но аппетит у меня портился без ее уточнений.
Интересно, что скажет Ася, увидев меня за рулем «нивы» цвета «баклажан»?
Впрочем, «ниву» она переживет. Зато, если бы я заявилась в редакцию на новеньком «фольксвагене»! Вот тогда Ася бы точно получила инфаркт!
Я засмеялась, откинула одеяло и отправилась умываться.
Странно все-таки что шеф отстранил Асю от разработанной тематики. То есть от господина Терехина. Насколько я помню, Ася писала о нем раза четыре. Значит, собирала кое-какую информацию.
Попросить у нее помощи?
Я прополоскала рот, выплюнула остатки зубной пасты и покачала головой.
Нет. Просить помощи у Аси бесполезно. Она не станет мне помогать из принципиальных соображений. Даже больше того: она наверняка уже считает меня своим личным врагом.
– Знаешь, как она получила это расследование? – спросит Ася кого-нибудь из наших коллег. – Сказала бы я, каким местом, только аппетит тебе портить не хочется!
Да. Именно так она и скажет.
Я пожала плечами, разглядывая собственное отражение в зеркале. Что делать? Переживем!
Выходит, все материалы по покойному Терехину придется собирать самой.
Начнем, пожалуй, с примы нашего театра оперетты. С Алины Брагарник.
Я вышла из своей комнаты и потопала на кухню. Мама уже отбыла на работу, у отца сегодня отгул. Он дожидался меня, сидя за кухонным столом с газетой в руках.
– Привет! – сказала я и чмокнула отца в щеку.
– Привет! – отозвался отец, складывая газету. – Голодная?
– Еще какая!
– Тогда садись. Я тебя накормлю.
Я уселась за стол и в очередной раз испытала чувство неловкости. Кормить отца полагалось бы мне, взрослой двадцатипятилетней девице. Но я привыкла к тому, что для предков я маленькая девочка, и не делаю никаких попыток изменить статус-кво.
– Что на завтрак? – спросила.
– Сырники. Устроит?
– Еще как!
Я окинула взглядом стол, поднялась с табуретки и достала из холодильника сметану. Внесла свою лепту в сервировку, так сказать.