– А что? Не может быть?
Я с сомнением кашлянула в кулак.
– Да, конечно, – тут же ответил Дердекен на мою невысказаннную мысль. – Возраст не тот, чтобы стесняться симпатичной девушки. А что если у меня мало опыта в общении с симпатичными девушками? Такое может быть?
Я присвистнула.
– Бывает, у девушки муж умирает, а у вдовы живет, – ответила я поговоркой. И страстно попросила:
– Не разочаровывайте меня! В городе у вас репутация рокового мужчины, и вдруг такие банальные разговоры! Осталось упомянуть о душевном одиночестве – и все. Портрет примитивного волокиты написан!
– Да? – удивился Дердекен. – Ну, ладно. Тогда я не буду упоминать о душевном одиночестве.
Мы посмотрели друг на друга и негромко прыснули.
– Фокус не получился, – уколола я.
– Не получился.
– Вот так! – добила я, гордая своей проницательностью.
Дердекен сделал знак официантке.
– Счет, пожалуйста! – попросил он громко.
Я расстроилась.
– Уже уходим?
– А вы еще не наелись?
Я немного помялась. Да разве в этом дело?
– Наелась.
– Тогда чего рассиживаться?
Я расстроилась окончательно. Немножко помялась и спросила:
– Вы обиделись?
Дердекен бросил на меня изумленный взгляд.
– Господи, за что?
Я промолчала. Обиделся, обиделся... Попытался человек за мной ненавязчиво поухаживать, а я грубо осадила.
Дура!
Дердекен расплатился по счету, оставил хорошие чаевые. Официантка, не сдержавшись, радостно шмыгнула носом и произнесла:
– Большое спасибо!
– И вам спасибо, – ответил Дердекен, пряча бумажник в карман ветровки. – Все было очень вкусно.
– Все было действительно вкусно, – подтвердила я.
– Приходите еще, – пригласила официантка.
Дердекен улыбнулся ни к чему не обязывающей улыбкой, а я уныло подумала: «Он меня никогда больше не пригласит. Идиотка! Вылезла со своей проницательностью! Правильно отец говорит: женщина просто обязана иногда казаться дурой. Иначе просидит всю жизнь одна у окошка...»
– Майя!
Я подняла голову. Дердекен возвышался надо мной, как телеграфный столб. Он действительно был очень высокий.
– Да-да, – сказала я и поспешно встала. – Едем.
Мы вышли на улицу, уселись в машину. Дердекен повернул ключ зажигания и спросил:
– Куда?
Тут я осознала, что на улице сгущаются сумерки, и громко вскрикнула.
– Что случилось? – встревожился Иван.
– Который час? – произнесла я страшным голосом.
Дердекен взглянул на приборную доску.
– Половина седьмого, – ответил он. – А что? Куда-то опоздали?
– Опоздала, – подтвердила я убитым тоном.
Ровно полчаса назад шеф закрыл редакцию, поставил ее на сигнализацию и отбыл домой.
Ночевать мне было негде.
Дердекен немного помедлил, прежде чем задать мне очередной вопрос:
– Надеюсь, не на свидание?
Я искоса посмотрела на него. Вот ведь тип! Не поймешь, с какой интонацией сказано! Вроде бы озабоченно... Ну, да. Проявляет хорошее воспитание и личную незаинтересованность. Что ответить? Правду? А может, соврать?
– Не на свидание, – ответила я после минутной паузы.
– Уже легче, – заметил Дердекен. – А то бы я чувствовал себя виноватым.