— О чем вы? — Смит уставился на него.
Эллери показал ему правую ладонь, затем сжал левой рукой основание указательного пальца правой. Появилось алое пятнышко, которое увеличивалось, превращаясь в капельку крови.
И тут Смит повернулся и ринулся как безумный через французское окно к парапету. В следующую секунду он бы бросился вниз с семнадцатого этажа, если бы могучий кулак Вели не двинул его в челюсть. Смит пошатнулся, а Эллери, подлетев к нему как снаряд, нанес второй удар. Убийца рухнул без сознания на каменные плитки пола.
Когда Смита, Уолша и Бретта увезли в полицейское управление, остальные, по просьбе Эллери Квина, задержались в апартаментах. Смиту собирались предъявить обвинение в двух убийствах, а вопрос насчет обвинений Уолшу и Бретту инспектор с радостью оставил на усмотрение окружного прокурора.
— Но, сынок, — промолвил старик, поглаживая подбородок, — я все еще не понимаю, как ты догадался, что это Смит. Вернее, как ты до этого додумался.
— Это было очевидно, папа, — ответил Эллери, — если ты вспомнишь состояние комнаты Риттера. Мы определили, что он не появлялся в ней несколько дней, на всем лежал слой пыли, включая стол под лампой и стул в углу. Пыль была нетронута всюду, кроме подоконника, где мы обнаружили полосу.
— И все-таки я не понимаю, Эл, — вмешался Вели, почесывая затылок. — Если бы в пыли были отпечатки пальцев или следы ног, тогда…
— В том-то и дело, — прервал Эллери. — Их отсутствие доказывало, что кто-то отвинтил лампочку, не становясь на стол или стул. Когда я завинчивал ее, мне пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться. Человек ростом ниже шести футов просто не мог достать рукой лампочку, не встав на какое-нибудь возвышение, которым, естественно, могли служить стол или стул. Сэндерс на голову ниже меня — это освобождало его от подозрений. Единственным великаном среди подозреваемых был Смит.
— Но, Эллери, — спросила Никки, — почему он попытался покончить с собой, увидев, как вы выдавили из пальца каплю крови?
— Сейчас я до этого дойду. Папа, помнишь крапленые карты в комнате Риттера?
Инспектор кивнул.
— Помнишь, как ты сказал, что даже фокусник не мог бы во время игры метить карты булавкой? Однако это мог сделать человек, носящий кольцо с острием, повернутым вниз. Когда я впервые увидел Смита, он играл в карты, и на пальце у него был большой перстень с печаткой. Кольцо было только у него. После того как игра кончилась и Риттер остался один в комнате, я видел, как он исследует рубашки карт. Тогда Риттер понял, как Смиту удается это проделывать. Вероятно, он забрал колоду, чтобы иметь наготове доказательство, когда Смит в следующий раз будет надувать его и других членов шайки. Разумеется, Смиту приходилось носить кольцо постоянно. Он не мог оставлять его без присмотра, опасаясь, что кто-нибудь подберет перстень и заметит острие. Конечно, Смит не знал, что оцарапал мисс Кобб и обе свои жертвы, пока я не сказал ему об этом следе.
— Так вот что меня оцарапало! — воскликнула Шейла.
— Но я не понимаю, Эллери, как вам удалось выжать кровь из пальца, — сказала Никки.
Инспектор засмеялся:
— А вот я понимаю! Эл снова проявил изобретательность. Это произошло, когда он обменивался со Смитом рукопожатием, верно?
— Да, — кивнул Эллери. — Я крепко стиснул его руку, прижав указательный палец к нижней стороне кольца, и почувствовал укол. Тогда я понял, что для разоблачения Смита нам нужно только доказать, что чемодан находится у него. — Он повернулся к сержанту: — Отличная работа, Вели. То, что чемодан оказался в сундуке Смита, решило дело.
— Я был тупицей, не поняв, что находится в чемодане, — смущенно признался Вели. — Когда я это увидел, то почувствовал себя дураком.
— Мистер Квин! — воскликнула Лоис Линь. — Вы имеете в виду, что в чемодане нет драгоценностей? — Она посмотрела на чемодан, все еще стоящий у двери.
Эллери покачал головой.
— Моему удивлению не было бы равного в мире, если бы они там оказались, — печально промолвил он.
— Драгоценностей там нет, — сказал Вели.
Инспектор нахмурился.
— Что же находится в чемодане, сынок?
Эллери покачал головой.
— Чтобы мой отец, полицейский инспектор… — простонал он. — Папа, какой вещи явно недоставало в имуществе Кобба?
— Ну и какой же? — фыркнул старик.
— Что всегда имеется у чревовещателей?
— Ой! — Инспектор закрыл лицо руками. — Сержант, мы с вами два олуха!
— Конечно! — воскликнула Никки. — Манекен! Манекен мистера Кобба!
Эллери кивнул.
— Несомненно, он спрятал драгоценности в манекен, когда вывозил их из Китая.
— И они исчезли? — спросила Лоис Линь, глядя на сержанта так, словно не могла в это поверить.
— К сожалению, мисс, — сочувственно отозвался Вели.
Лоис Линь не могла скрыть отчаяния.
— Но они так много значили для миллионов людей… — Она устало опустила руки и, повернувшись к отцу, заговорила с ним по-китайски.
— Папа, — сказал Эллери, — в Китае существовал древний способ исчисления времени, при котором сутки делились на двенадцать равных двухчасовых промежутков. Для каждого использовалось название животного: время свиньи — от девяти до одиннадцати вечера, время змеи — от девяти до одиннадцати утра и так далее. Когда я увидел карточки, присланные Коббу, то понял, что они отпечатаны в Китае. Такие линии могли быть проведены только кисточкой. Кто, кроме китайца, стал бы использовать кисть для письма? Я позвонил китайскому ученому и узнал, что промежуток от трех до пяти часов дня именуется временем обезьяны.
— Так вот почему ты заставил меня дать объявление в китайскую газету! — воскликнул инспектор Квин.
— Для шантажиста? — возбужденно осведомилась Никки.
— Конечно нет, — улыбнулся Эллери. — Очевидно, кто-то пытался связаться с мистером Коббом, используя заранее условленный между ними код. Этот человек, несомненно, был китайским другом Кобба, не знавшим, что его уже нет в живых. Объявление в газете должно было пригласить этого человека сюда сегодня между тремя и пятью. Он может прибыть с минуты на минуту.
Лоис Линь быстро повернулась к Эллери:
— Мистер Квин, значит, еще есть надежда?
— Возможно. Если нам повезло с жадеитовым ожерельем мисс Кобб, то почему бы…
— Эллери, — прервала Шейла, — мисс Отеро украла ожерелье? — Она поднесла руку к шее и потрогала кулон.
— Можете не сомневаться, что ваш отец его ей не дарил, — уверенно заявил Сэндерс.
Эллери начал снова говорить, но умолк, услышав стук в дверь.
— Войдите, — отозвался он.
Дверь открылась, и в комнату вошел пожилой китаец. Он медленно повернул к присутствующим свое сморщенное лицо и принялся с интересом их разглядывать.
— Мисса Кобб? — спросил он и, увидев чемодан, вздрогнул.