— Неудивительно! — весело отозвался Эллери. — А, Боунс! Хочу задать вам один вопрос.
— Валяйте, — проворчал тощий старик. — Не могу вам помешать.
— И в самом деле. — Эллери оперся о дверной косяк. — Скажите, Боунс, вы, часом, не являетесь приверженцем матери-природы с особой склонностью к цветам?
— Чего-чего?
— Вы не пытаетесь вырастить сад на здешней каменистой почве?
— Сад? Конечно нет.
— Так я и думал, несмотря на слова мисс Форрест, — промолвил Эллери. — Тем не менее, сегодня утром вы появились из-за угла дома с киркой и лопатой. Я обследовал тот участок и не обнаружил никаких признаков простой астры, благородной орхидеи или скромных анютиных глазок. Что вы там закапывали, Боунс?
Инспектор издал возглас удивления.
— Закапывал? — Старик не казался взволнованным — только еще более сердитым, чем обычно. — Этих животных.
— Попал в яблочко, — бросил Эллери через плечо. — Пустые клетки есть пустые клетки, верно?.. Почему вам понадобилось закапывать животных, мой славный Боунс? А, я понял секрет вашей фамилии — вы были хранителем склепа доктора Ксавье! Ну так почему нужно было хоронить животных? Выкладывайте!
Желтые полоски зубов сверкнули в усмешке.
— Ничего себе вопросик! Потому что они были мертвые — вот почему.
— И в самом деле, глупый вопрос... Скажите, Боунс, все эти животные были сиамскими близнецами?
На сморщенном лице слуги впервые мелькнул испуг.
— Близнецами?
— Извините, если я говорил неразборчиво. Я спросил, были ли эти животные близ-не-ца-ми.
— Да. — Боунс уставился в пол.
— И сегодня вы похоронили вчерашнюю порцию?
— Да.
— Но эти близнецы уже не были сиамскими, а, Боунс?
— Не знаю, о чем вы.
— Боюсь, что знаете, — печально произнес Эллери. — Я имею в виду следующее. Доктор Ксавье некоторое время проводил опыты над сиамскими близнецами из представителей животного мира — где только он их доставал? — с целью добиться их хирургического разъединения с сохранением жизни обоим. Это верно?
— Я ничего об этом не знаю, — пробормотал старик. — Вы лучше спросите доктора Холмса.
— Это едва ли необходимо. Большинство этих опытов, а возможно, и все были неудачными. Потому вы и оказались в уникальном положении могильщика животных. Большое у вас кладбище, Боунс?
— Не очень. Они не занимают много места, — угрюмо ответил Боунс. — Только один раз была пара коров. А так животные обычно мелкие. Все это продолжалось больше года. Я знаю, что иногда у доктора получалось хорошо.
— Ах так, значит, были и успехи? Этого и следовало ожидать от человека с опытом доктора Ксавье. И все же... Ну, спасибо, старина. Спокойной ночи, миссис Уири.
— Подожди, — остановил его инспектор. — Если он хоронил животных, то откуда ты знаешь, что там нет чего-нибудь...
— Чего-нибудь еще? Чепуха. — Эллери вывел отца из кухни. — Можешь не сомневаться, что Боунс говорил правду. Нет, меня интересует другое. Это страшная возможность... — Он умолк и двинулся дальше.
— Как тебе этот удар, Джул? — донесся из игральной комнаты звонкий голос Фрэнсиса Карро.
Эллери остановился, покачал головой и зашагал вперед. Инспектор следовал за ним, покусывая усы.
— Странно, — пробормотал он.
На террасе послышались тяжелые шаги Смита.
Это была самая душная ночь, какую когда-либо приходилось переживать человеку. Три часа Квины, лежа в своих постелях, промучились в аду, состоящем из влажной темноты и едкого воздуха, затем, по обоюдному согласию, прекратили попытки заснуть. Эллери со стонами выполз из кровати и включил свет. Найдя сигарету, он придвинул стул к одному из окон в задней стене и закурил без всякого удовольствия. Инспектор лежал на спине, покусывая усы и глядя в потолок. Постель и пижамы промокли от пота.
В пять утра, когда черное небо начало светлеть, они приняли душ и лениво переоделись.
Утро не принесло прохлады. Даже первые солнечные лучи пекли немилосердно. Эллери, сидя у окна, разглядывал долину.
— Становится хуже, — мрачно произнес он.
— Что?
— Пожар.
Старый джентльмен отложил табакерку и подошел к другому окну. Из-за крутого обрыва с тыльной стороны Эрроу поднимались к солнцу серые фланелевые струи. Дым клубился уже не только у подножия горы — с безмолвной угрозой он начал щекотать ее вершину. Долина стала почти невидимой. Вершина, дом и его обитатели как будто плавали в воздухе.
— Как остров в небе у Свифта[45], — пробормотал Эллери. — Выглядит скверно, а?
— Достаточно скверно, сынок.
Они молча спустились на первый этаж.
Дом был погружен в тишину — вокруг никого не было видно. Когда они стояли на террасе, мрачно уставясь в небо, прохлада горного утра тщетно старалась освежить их влажные щеки. Пепел и сажа сыпались уже непрерывно, и, хотя отсюда пейзаж внизу не был виден, языки пламени, раздуваемого ветром, свидетельствовали, что пожар угрожающе прогрессирует.
— Ну и что же нам делать, черт возьми? — осведомился инспектор. — Положение становится настолько серьезным, что я даже боюсь об этом думать. Мы попали в жуткую передрягу, Эл.
Эллери потер подбородок ладонью:
— Признаю, что в подобных обстоятельствах смерть одного человеческого существа не является событием мирового значения... Что там такое?
Оба встрепенулись и напрягли зрение. Откуда-то с восточной стороны послышался грохот металла.
— Я думал, никто не может... — Старый джентльмен оборвал фразу. — Пошли!
Квины сбежали со ступенек и поспешили по дорожке из гравия в направлении звуков. Обогнув левую сторону здания, они остановились. Дорожка здесь раздваивалась, и одно из ответвлений вело к низкому деревянному гаражу. Широкие створки дверей были открыты; шум доносился изнутри строения. Инспектор бросился вперед, заглянул в гараж и поманил к себе Эллери, который подошел к отцу, ступая на цыпочках по обочине дорожки, покрытой чахлой растительностью.