Она уже заметила стаканы на письменном столе и поняла, что до этого комиссар пил вместе с ее мужем. И Мегрэ не сомневался, что его теперешний отказ она восприняла как признак нарастающей угрозы.
За окнами темнело. Голландец зажег свет, затем налил себе Кюрасао и вопросительно посмотрел на жену.
- Нет, я предпочитаю виски... Йонкер сел первый, приняв точно такую же позу, как час назад.
Жена со стаканом виски в руке осталась стоять.
- Два или три года назад... - начал любитель живописи, отрезая кончик сигары. Комиссар перебил его:
- Заметьте, вы никогда не указываете точно время действия. С тех пор как я здесь, вы еще не назвали ни одной даты, ни одного имени, кроме имен давно умерших художников... Я только и слышу от вас "рано", "поздно", "под вечер", "с неделю, с месяц назад".
- Видимо, потому, что точное время меня не волнует. Я не чиновник и не обязан в определенный час являться на работу, к тому же до сегодняшнего дня мне еще не приходилось ни перед кем отчитываться в своих действиях, ответил голландец.
Он явно пытался снова перейти в наступление, но его барское высокомерие казалось теперь напускным. И Мегрэ уловил неодобрительный и тревожный взгляд, брошенный Миреллой на мужа.
"Видно, детка, ты по опыту знаешь, что с полицией шутки плохи, - подумал комиссар. - Любопытно, где и когда тебе довелось впервые иметь с нами дело?
В Ницце, во времена твоей молодости? Или в Лондоне?"
- Хотите - верьте, хотите - нет, господин Мегрэ: два или три года назад меня познакомили с одним молодым художником. Человек большого таланта - он жил в потрясающей нищете; ему случалось ночевать под мостом и питаться объедками...
- "Познакомили", говорите вы? Кто же именно вас познакомил с этим молодым человеком: кто-либо из друзей или какой-нибудь торговец картинами?
Йонкер отмахнулся, словно отгоняя назойливую муху.
- Какое это имеет значение! Сейчас я уже не помню кто. Я тогда подумал, что ателье в доме пустует, и, признаюсь, мне стало совестно.
- Ваша жена тогда не увлекалась живописью?
- Нет. Ее тогда еще здесь и не было.
- Д как фамилия этого любителя рисовать на стенах?
- Я знал его только по имени.
- Так как же его звали?
- Педро, - помолчав, ответил голландец. Он явно лгал.
- Испанец или итальянец?
- Представьте, меня это никогда не интересовало! Я предоставил в его распоряжение ателье и комнату, дал ему денег на краски и холсты.
- Л вечерами вы запирали его на ключ, чтобы он не шатался по кабакам?
- Ничего подобного!
- Зачем же эти наружные замки?
- Я велел поставить их еще во время строительства дома. А - Для чего?
- О боже мой, это же ясно! Впрочем, вам, конечно, невдомек - вы не коллекционер! Я долго хранил здесь часть своих картин - те, которым не хватило места на стенах. Естественно, я запирал двери, или, по-вашему, надо было оставлять кого-то в этом помещении?
- Но ведь ателье было оборудовано для вашей тогдашней подруги-художницы.
- Замок поставили уже после ее отъезда. Это вас устраивает?
- И на двери задней комнаты тогда же?
- Кажется, я просил слесаря поставить замок и там.
- Ну хорошо, вернемся к вашему Педро.
- Он прожил в доме всего несколько месяцев.
- Несколько, - подчеркнул Мегрэ. Мирелла не смогла сдержать улыбку.
Голландец явно нервничал, но, обладая, по-видимому, редкой выдержкой, все еще держал себя в руках.
- Так вы говорите, что это был большой талант?
- Ода!
- И теперь он сделал карьеру, стал известным художником?
- Не знаю". я потерял его из виду. В то время я не раз поднимался к нему в ателье и восхищался его работой...
- Вы покупали его картины?
- Посудите сами, можно ли покупать картины у человека, которого полностью содержишь?
- Значит, у вас не сохранилось ни одной его картины? И ему не пришло в голову подарить вам хоть одну из них перед своим отъездом?..
- В этом доме нет ни одного полотна, написанного позднее чем тридцать лет назад. Настоящий любитель живописи почти всегда коллекционер... Любая коллекция, как известно, ограничена определенными временными рамками... Моя коллекция начинается с Ван-Гога и заканчивается Модильяни...
- Педро питался наверху?
- А вы как думаете?
- Его Карл обслуживал?
- Это вопрос уже по женской части.
- Да, Карл, - неуверенно подтвердила Мирелла.
- А Педро часто выходил из дома?