Чувствуете, шеф, что это за фрукт! Спросил я его, как и где они проводили выходные дни:
"Были ли у вас свои любимые места?"
Он мямлит что-то. "Машина у вас своя?" - спрашиваю.
"Конечно".
"Так куда же вы уезжали по субботам: к морю или за город?"
"За город, - отвечает, - в окрестности. В разные места. Останавливались в сельских гостиницах, поближе к воде. Маринетта увлекалась плаванием и греблей... Она не любила дорогих отелей и модных курортов, не терпела светского блеска, было в ней что-то плебейское, знаете ли!"
Под конец я выудил из него с полдюжины адресов тех загородных гостиниц, где они чаще всего бывали. Это "Оберж дю Клу" в Курселе, "Шэ Мелани" в Сен-Фаржо, между Мелуном и Корбсом, и "Феликс и Фелисия" в Помпонне, на берегу Марны, недалеко от Лани...
По словам Жан-Клода, она особенно любила это местечко, хотя там и гостиницы-то нет, а лишь захудалый деревенский трактир, где сдают при случае две комнатушки без водопровода...
- Ты сам съездил, проверил все это? - спросил Мегрэ.
- Нет, решил остаться здесь, чтобы все новые сведения шли ко мне. Хотел было обзвонить тамошние полицейские участки, но побоялся, что по телефону не сумею им толком объяснить что к чему и они только спугнут нашу девицу.
- И что же ты надумал?
- Направил людей по каждому адресу - Лурти, Жамина, Лагрюма...
- И всех - на машинах?
- Да, - Жанвье сразу сник.
- Вот почему Люка сказал мне, что машины в разгоне.
- Виноват, шеф.
- Нет, нет, решение правильное. Сведения уже поступили?
- Только из трактира "Оберж дю Клу". Там ничего... Остальные, по моим расчетам, должны вот-вот позвонить...
Мегрэ долго раскуривал трубку, словно забыв об инспекторе.
- Я вам больше не нужен?
- Пока нет. Но никуда не уезжай, не предупредив меня. Скажи Люка, чтобы тоже не отлучался...
Комиссар чувствовал, что надо спешить. С тех пор как он вышел из дома голландца, где провел несколько часов, ощущение неясной тревоги не покидало его. Он был уже совершенно уверен, что над кем-то из людей, причастных к этому делу, нависла смертельная угроза. Но над кем?
Йонкер сделал все, чтобы замести следы. Мегрэ подумал, что в доме голландца можно было принять на веру лишь полотна великих мастеров, все остальное - сплошная ложь.
- Соедините меня с бюро регистрации иностранцев...
Не прошло и десяти минут, как ему сообщили, что девичья фамилия мадам Йонкер - Майян и по паспорту зовут ее не Миреллой, а Марселиной.
- Соедините меня, пожалуйста, с уголовной полицией Ниццы... Если можно сразу с комиссаром Бастиани...
Не в силах больше ждать, Мегрэ решил действовать наудачу, во всех возможных направлениях.
- Это вы, Бастиани? Как дела, старина? Какая там у вас погода? Здесь три дня шел дождь, только сегодня после полудня немного распогодилось...
Послушайте, нужно, чтобы ваши люди порылись немного в архивах... Если не найдете у себя, покопайтесь в суде... Речь идет о некоей Марселине Майян.
Родилась она в Ницце, вероятнее всего, где-то в старых кварталах, неподалеку от церкви святого Репарата...
Теперь ей тридцать четыре года. Ее первый муж - англичанин по фамилии Мьюир - владелец завода шарикоподшипников в Манчестере. С ним она некоторое время жила в Лондоне, потом разошлась и там же в Лондоне вышла замуж во второй раз за богатого голландца Норриса Йонкера. Сейчас проживает в Париже.
Да... Я буду у себя в кабинете... Видимо, всю ночь... Так что звоните...
Минут пять он, казалось, дремал за столом, потом его рука снова потянулась к телефонной трубке.
- Дайте мне Лондон вне всякой очереди! Вызовите Скотланд-Ярд... Попрошу соединить с инспектором Пайком... простите, бога ради, со старшим инспектором Пайком.
Со Скотланд-Ярдом его соединили через три минуты, но пока там разыскивали Пайка, прошло добрых десять. Еще несколько минут Мегрэ на ломаном английском языке поздравлял коллегу с повышением, а тот - на ломаном французском сердечно благодарил.
- Майян... Говорю по буквам: Морис, Андре... Майян... Мьюир... - Мегрэ передал по буквам и эту фамилию.
- О, это имя мне знакомо, - отозвался мистер Пайк. - Сэр Герберт Мьюир из Манчестера? Да. Три года назад ее величество пожаловала ему титул сэра.
- Второй ее муж - Норрис Йонкер... - и Мегрэ снова передал по буквам, не забыв добавить о том, что голландец, дослужился в английской армии до полковника.
- Возможно, что между двумя замужествами она жила и с другими. Ведь после развода некоторое время она оставалась в Лондоне и вряд ли была там одинока...
Мегрэ не преминул и здесь подчеркнуть, что речь идет о покушении на инспектора полиции, на что мистер Пайк торжественно заявил:
- У нас виновного повесили бы, будь то мужчина или женщина. Покушение на полицейского карается у нас смертной казнью <С 1965 года смертная казнь в Англии отменена.>.
Как и Бастиани, Пайк обещал позвонить. Мегрэ заглянул к инспекторам - в огромной комнате осталось всего четыре человека. Жанвье поднялся ему навстречу.
- Шеф, звонили из трактира "Шэ Мелани", что у Сен-Фаржо. Ее там нет. И в "Смелом петушке", как я и предполагал, ее нет. В "Танцующей сороке" тоже.
Остается одна Марна.
Мегрэ уже собирался идти в свой кабинет, как в комнату влетел запыхавшийся Шинкье.
- Комиссар здесь? - спросил он и в тот же момент увидел его. - Есть новости, шеф! Я не стал звонить вам, решил сам подскочить...
- Пройдемте ко мне, - сказал Мегрэ.
- В приемной ждет свидетель. Я прихватил его на всякий случай - может быть, поговорите с ним.
- Сначала садитесь и расскажите, в чем дело...