Владимир Александрович не знал, что это такое, а потому почувствовал себя одиноким, всеми покинутым странником:
- Эй, хефе! - поднял он вверх указательный палец, подражая жестам и фразе носатого толстяка на противоположном конце террассы.
Тут же, со скоростью атакующего миноносца, примчался один из официантов:
- Сеньор?
Виноградова в жизни обзывали по всякому, но именно такое обращение с каждым разом нравилось ему все больше.
- Сайдра? - парень как по заказу держал в руках одну из загадочных стеклянных емкостей.
- Си, - майор в очередной раз на всякий случай кивнул. И не ошибся.
- Сеньор! - Откуда-то появился огромный стакан, официант звонко удалил пробку из горлышка и вытянул вверх до предела правую руку с бутылкой.
Постепенно меняя угол наклона, парень выцедил тонкую бледную струйку, сразу же устремившуюся с высоты вниз, на пол - но вместо этого угодившую точнехонько на дно стакана, притаившегося у его левого бедра.
- Грациас! - поблагодарил Владимир Александрович, принимая вспенившуюся жидкость. Зрелище было действительно впечатляющим - во всех уголках террассы одновременно с полдюжины кабальерос разного роста, возраста и комплекции проделывали то же самое, что Виноградовский официант.
С неравным, конечно, успехом... Действия некоторых, явно приезжих, сопровождались женским визгом и шутливыми угрозами обрызганных соседей. И все равно - даже самые неловкие в этот момент походили на торреадоров.
Поставив на скатерть перед Владимиром Александровичем заботливо закупоренную вновь бутылку, парень удалился.
- Будь здоров! - сам себе пожелал майор и не без опаски пригубил напиток. На вкус он показался чуть кисловатым и явно не крепче простой деревенской бражки.
Тогда Виноградов допил содержимое стакана до конца, вытянул пробку и аккуратно добавил себе ещё - на этот раз побольше, почти до краев.
- О, Боже, что он делает? Он же убивает сидр. - Женщина говорила по-английски и совсем рядом:
- Обьясните ему, коллеги!
- Ну, я не думаю, что это удобно...
- Сеньор!
Виноградов обернулся - речь шла явно о нем:
- Сорри?
Человек семь за ближайшим столиком. Мужчины, женщины - и все глазеют... Впрочем, вполне дружелюбно.
Инициативу взял на себя маленький и очень похожий на индейца брюнет. Он подмигнул и что-то сказал, показывая на стакан в руке Владимира Александровича.
Тот пожал плечами:
- Извините, я не понимаю по-испански... Может быть, на английском?
Собеседники шумно обрадовались - сразу же и все вместе:
- О, отлично! Я же говорила...
- Вы откуда, коллега?
- Присаживайся! Только стул прихвати.
- Я, собственно, из России... Санкт-Петербург!
- Да ну? Не может быть!
- Действительно? Я ездил в Россию - три года назад. Москва, Грозный...
- А я была в Санкт-Петербурге - это ведь Ленинград, да? - ещё в колледже. Тогда у вас управлял Леонид... Брешев?
- Брежнев, - поправил Владимир Александрович. Потом решился, с трудом подбирая забытые английские выражения:
- Скажите... Что случилось? Что я сделал неправильно?
- Видишь ли...
- Ерунда! Не обращай внимания.
- Нет, все-таки стоит обьяснить, - поправила пышные, светло-русые волосы девушка, оказавшаяся напротив. - Это - сидр, молодое яблочное вино. Оно бродит естественным путем, поэтому...
- Простите - что делает?
- Бродит... пенится! Понятно? Так вот, здесь, в Астурии по традиции сидр наливают так, чтобы не убить аромат и вкус - длинной струей.
- И пьют сразу же, быстро, - дополнил бородач в очках и с дымящейся трубкой. - Попробуй!
- Но сидр... он же не крепче лимонада, - пожал плечами Виноградов, осушая стакан и отставляя его в сторону.
- Это только так кажется.
Бородач оказался прав. Бутылки стремительно сменяли одна другую, затем счет уже начал вестись на ящики - и вскоре Влаадимир Александрович почувствовал себя совершенно своим в этом веселом, легком братстве сытых и не связанных никакими взаимными обязательствами людей.
В конце концов он даже не без успеха повторил вслед за официантом весь процесс угощения собравшихся...
- Браво, русский!
- Ты просто настоящий кабальеро!
- Предлагаю выпить за дружбу...
К трем часам ночи он уже перезнакомился со всеми, оказавшимися за столиком - благо, языковой барьер растворился в алкоголе и Виноградовского словарного запаса вполне хватало для взаимопонимания. Более того, откуда-то из глубин памяти назойливо полезли наружу испанские выражения типа "но пасаран!" и ругательное "ихо де пута"...
- За встречу, русский! - Владимир Александрович не помнил, представлялся ли он по имени, но так получилось, что собеседники называли его так же, как бородач. Это не казалось обидным, но "сеньор Виноградов" звучало бы лучше.