- Это фалангисты.
- Кто? - название было знакомо по романам старика Хэмингуэя и более поздним брошюрам "Политиздата". Однако, Виноградов представлял себе испанских фашистов несколько иначе: небритые рожи, зверский взгляд и в руке топор со следами крови...
- Здешние "правые". Протестуют...
- Против чего?
Собеседник пожал плечами:
- У них в Луарке мэр - коммунист.
- Ну и что?
- Вот члены семей фалангистов и устроили демонстрацию протеста. Требуют лучше чистить городской пляж от камней и мусора.
- Серьезное дело... - хмыкнул Владимир Александрович. Ему даже показалось, что Хуан шутит. - У них что - больше нет никаких причин для классовой борьбы?
- Все не так просто! - пресс-секретарь вздохнул и прибавил шаг:
- Многие ещё помнят гражданскую войну... Да и генералиссимус Франко отправился на тот свет совсем недавно.
Некоторое время шли молча, вдыхая усиливающийся запах моря и вытащенных на берег сетей.
- А где их мужчины? Мужья? - после непродолжительной паузы поинтересовался Виноградов.
Он имел в виду участниц "пляжной" манифестации, и Хуан, разумеется, понял вопрос правильно:
- Работают. Деньги зарабатывают, им некогда.
- Нам разве не по набережной?
- Пошли, русский, не пожалеешь!
Оставшуюся часть пути было не до разговоров - улица, постепенно превратившаяся в каменную тропу, неожиданно запетляла и круто устремилась вверх.
"Вряд ли он станет убивать меня прямо сейчас, после визита в полицию, - подумал Виноградов. - Во всяком случае, я бы не стал..."
- Уже рядом, - успокоил ещё только начавшего утомляться попутчика Хуан и первым вытер выступивший на лбу пот: видимо, сказывались жара и постоянное недосыпание. - Стой! Смотри...
- В-вау! - вид отсюда, с вершины скалы, открывался действительно потрясающий.
В самом низу была бухта с разноцветными, доведенными до игрушечной чистоты рыбацкими суденышками. Узкую набережную теснила мозаика черепичных крыш, прорезаемая верхними этажами вполне современных зданий и шпилями церквей... А ещё изумленному взгляду были доступны: море, пляж, уходящая к горизонту стрела волнолома и пронзительная белизна величественных склепов на склоне.
- У меня нет слов...
- Я не всегда вожу сюда гостей, - наслаждаясь произведенным эффектом пояснил испанец. - Только избранных!
- Спасибо, Хуанито. Ты, наверное, местный?
- Нет. Я родился в Бильбао. - он произнес это с непонятной Виноградову многозначительностью.
Мужчины ещё немного полюбовались раскинувшейся под ногами картиной и начали обратный спуск.
- Кажется, здесь... Вот она!
Машина действительно стояла в тенечке, неподалеку от ресторана с неожиданным для этих мест названием "Балтико". А на лобовом стекле её красовалась штрафная квитанция за неправильную парковку.
- Мариконес! - грубо выругался по адресу чужой бдительности пресс-секретарь.
Виноградов поддержал его сочувственной репликой в том смысле, что как раз власти зачастую являются самыми злостными вымогателями и террористами что российская ГАИ, что дорожная полиция Испании.
- Правильно, коллега... Любая государственная система бесчеловечна. А потому - обречена!
Нечто подобное Владимир Александрович уже слышал. Не так давно, однако все же достаточно далеко отсюда. И при других обстоятельствах... Впрочем, возникшие ассоциации он предпочел оставить при себе.
- Ола, русский! Ола, Хуанито!
- Здравствуйте, девочки...
- Неожиданная встреча!
- Как вы здесь оказались?
Очаровательные создания блестяще владели тактикой воздушного боя - они атаковали мужчин со стороны солнца, сразу же завладев инициативой и отрезав пути к отступлению.
- Вы на машине, сеньры?
- О, Габриэла, кара миа!
- Дэльфин? Очень рад...
Слов не находилось - обе женщины были соблазнительны до неприличия. Подруга Хуана надела на себя нечто яркое и почти не скрываюшее пышные формы, француженка же на свету казалась вообще голой в полупрозрачном легком полатьице.
Виноградов сглотнул слюну и подобрался.
- Мы узнали в гостинице, у дежурной, что вы с утра уехали в Луарку... - защебетала по-английски Габриэла. - Как не стыдно, Хуан! Здесь такая красота, а вы даже не предложили нам прокатиться.
При этом она как-то незаметно поднырнула под руку пресс-секретаря и теперь они стояли уже полуобнявшись.
- Видишь ли, беллиссима...
- Мужчинам нельзя верить! Я думала, хотя бы русские - исключение, но ничего подобного. - Дэльфин погрозила Виноградову пальчиком, но потом в знак примирения по-хозяйски растрепала ему прическу и чмокнула в щеку.
- О, дорогая! - от собственной реплики Владимир Александрович почувствовал неожиданные позывы к тошноте - слишком уж все происходящее напоминало сцену из "мыльного" сериала. - Как ты могла подумать...
Хотя, конечно, заданное распределение ролей имело и некоторые приятные стороны. Без зазрения совести используя пикантную ситуацию, Виноградов ухватил француженку за талию и притянул к себе: