Человек за рулем продолжил:
- Видимо, его заманили в машину или похитили где-нибудь в Хихоне. Потом уже вывезли за город, в безлюдное место.
- Может быть, таксисты? Или кто-то под видом таксистов?
- Полиция говорила об этой версии... Тем более, англичанин был здорово пьян - так, что мог и не сразу сообразить, что едет в другую сторону.
- Он же почти не пил! - припомнила Габриэла.
- Все мы здесь... почти не пьем. - даже намека на веселье в голосе Виноградова не звучало.
- Так вот, милые девушки... - в течении некоторого времени пресс-секретарь обьяснял пассажиркам, почему не стоит делать сенсацию из происшедшего.
- Ладно, договорились! - кивнула Дэльфин и посмотрела на сидящую впереди итальянку:
- А ты как?
- Пожалуй... Хуанито, красавчик, но тогда с тебя - обед! Это сейчас, а потом - право "первой ночи" для моей газеты и её радиостанции. Договорились?
- Нет проблем, маленькая зубастая акула! Как раз пора перекусить. рассмеялся водитель, снижая скорость и высматривая ресторан посимпатичнее. - Выбирай!
Остьановились в какой-то деревушке - Виноградов даже не запомнил названия. Ресторанчик под открытым небом находился всего в нескольких метрах от трассы, но чтобы пройти к столикам требовалось миновать густой палисадник и выложенный тесаным известняком бассейн с неторопливо журчащим фонтанчиком. Несмотря на полуденное солнце, вода создавала иллюзию свежести, и ненавязчивый звук её без труда перекрывал шум и грохот несущихся по дороге автомобилей. Казалось, что и само течение жизни здесь не подвержено суетливым страстям и порокам.
Разумеется, они были здесь единственными посетителями... Дамы выбрали столик в тени какого-то векового растения - то ли дуба, то ли платана: Владимир Александрович никогда в деревьях не разбирался и от этого не страдал.
- "Мар Кантабрико", - придвинула ему француженка меню. И на всякий случай пояснила:
- Рыбный ресторанчик. Не возражаешь?
- Ну, у нас в России говорят: кто платит, тот и заказывает музыку!
- В данном случае наоборот, - хихикнула Габриэла. - Заказывать будем мы, а платить - вы!
- Не возражаю, - без малейшего намека на огорчение отмахнулся пресс-секретарь. - Все можете считать себя моими гостями.
- И я? - уточнил постепенно привыкающий к европейской конкретности Виноградов.
- Разумеется! Должен же я как-то компенсировать тебе загубленное утро...
Что-то ответить майор не успел - Хуан уже обсуждал с подошедшим дядькой в переднике выпивку и указанные в меню горячие закуски. Впрочем, много времени процесс не занял: почти сразу же единогласно остановились на фирменном блюде заведения.
- Русский, ты что будешь пить?
- А вы что?
- Мы? - удивился Хуан. - Пиво!
Потом, сообразив, что спутник почти ни слова не понял из их диалога с хозяином заведения, пояснил:
- Лучше всего запивать осьминога холодным пивом.
Оставалось только кивнуть с видом бывалого рыбоеда...
Вскоре кампания уже не торопясь прихлебывала из высоких запотевших бокалов местное бочковое пиво - светлое, потому что любимого своего темного Виноградов в Испании почему-то так и не встретил.
Одновременно с пивом появились салаты и разная сьедобная рыбная мелочь для разжигания аппетита - и только потом, торжественно, был вынесен откуда-то из кухонного чрева - сам! Огромный, фиолетово-розовый, источающий ни с чем не сравнимый запах моря и специй осьминог... Он внушал уважение даже будучи поданным на тяжелом и плоском деревянном блюде. Разрезанный так, что казался целым, посланец таинственной бездны в такт размеренной походке повара покачивал одним из будто случайно свесившихся щупалец.
Гости, не сговариваясь, зааплодировали - это была дать уважения былому могуществу жертвы и кулинарному мастерству хозяина...
Обед затянулся, но, как и все хорошее в жизни, в конце концов подошел к завершению.
- Понравилось тебе, русский? - лениво шевельнулась в плетеном кресле Габриэла.
- Великолепно! - Виноградову тоже c трудом давались движения - даже языком. Веки, и те норовили замереть в закрытом положении.
- Пиво и морепродукты очень благотворно влияют на потенцию... пробормотал со своего края столика неугомонный Хуан.
- ...но создают большие проблемы для мочевого пузыря, - подала голос француженка. - Мне нужно в туалет.
Она подтянула за ремешок упавшую рядом сумочку и с усилием оторвалась от сиденья.
- Мы будем скучать без тебя, дорогая! - Попытался сострить Владимир Александрович. Получилось не очень...
- Я, пожалуй, также вас на минутку оставлю, - импульсивный Хуан вскочил и чуть не опрокинул кресло. - Прошу прощения!
- Вы будете делать ЭТО вместе? - подняла удивленные брови его язвительная подруга.
- Нет, мне надо к машине. Там сигареты остались, а то у нас уже вон кончаются!
Оказавшись наедине с итальянкой, Виноградов решил не утомлять ни себя, ни её разговорами, так как послеобеденный процесс требовал созерцательности. И умиротворения - чему в полной мере способствовал открывающийся из ресторанчика вид: бухта внизу, разорванное со стороны моря полукольцо скал, дорога, петляющая вдоль берега, и аккуратная темная арка тоннеля вдали.
- Хотите, скажу о чем вы сейчас думаете? - нарушила установившуюся тишину итальянка.
- Ни о чем, - пожал плечами Владимир Александрович.
- Вот и нет! Вы думаете сейчас о том, что если поставить во-он там, на господствующей высоте, несколько безоткатных орудий - можно контролировать и трассу, и прилегающие районы побережья.
- Странныее какие-то мысли, Габриэла, - моментально выскрользнул из полудремы Виноградов. - С чего вы взяли?
- Да так... О чем ещё может думать не слишком давно вернувшийся с Кавказа русский офицер?
- Скорее уж, горы здесь похожи на Боснию... - чтобы не выглядеть полным идиотом отреагировал Владимир Александрович. Интересно, ведь в газетах, тем более иностранных, не могло быть ни слова про ту операцию! Сам он не распространялся, а непосредственное начальство и продажная служба кадров информацией просто-напросто не владели. - Вы верите тому, что сказала про меня Дэльфин?
- Почему же - Дэльфин? - теперь настал черед встрепенуться итальянке. - Что она могла мне рассказать?
- Ну, мало ли о чем разговаривают между собой девушки, самолюбие которых задето поведением мужчин! - следовало спасать ситуацию, но оказалось уже, видимо, поздновато. Очаровательная собеседница прилипла намертво: