Отшагав по центру города около получаса, Виноградов с удивлением понял, что ноги сами несут его в сторону главной набережной. Туда, где располагались морские пассажирские терминалы.
Столица, на чистеньких мостовых которой наслаждался сейчас прелестями прохладного летнего утра Владимир Александрович, по праву считается жемчужиной северной Балтики. Мягкий климат, фиорды, далекие сопки и вечная дымка над шпилями и башенками ещё несколько веков назад навсегда сформировали неповторимо-очаровательный облик города.
Расположенная в окружении вечно враждующих между собой соседей, маленькая страна на окраине Европы воевать не любила и не хотела, поэтому поросшие мхом береговые укрепления Столицы давным-давно не оглашал грохот чужих пушек - и даже варварские бомбардировки Второй Мировой практически не коснулись её соборов, дворцов и площадей.
Виноградову приходилось несколько раз бывать здесь - и по делам, и с семьей. И непременно забредал он на великолепную, просторную набережную, красивейшую на континенте - к которой чуть ли не ежечасно швартовались круизные и линейные теплоходы.
Это было великолепное, неспособное утомить зрелище! Величественные, многопалубные паромы, белоснежные туристические суда под флагами всей планеты, ярко раскрашенные катера-"пароходики" экскурсионных фирм... Кажущаяся суета в гавани подчинялась своим, непонятным сухопутному зрителю правилам и законам.
Таким же, непонятным и даже неизвестным постороннему правилам подчинялась и береговая, криминальная жизнь пассажирского порта.
... Оказавшийся в далеком городе скучающий миллионер запросто может позвонить в местное отделение "Ротари-клуба". Там его с удовольствием примут... То же и со студентом-бродягой, добравшимся автостопом до чужих краев и рассчитывающим на ночлег в "общаге" первого же попавшегося на пути университета - на улице, всяко, не оставят! А кого искать в подобной ситуации одинокому офицеру российской спецслужбы?
Не в местную же контрразведку идти, елки-палки!
Могут понять неправильно...
У построенного к давно минувшей Олимпиаде причала швартовался похожий чем-то одновременно и на холодильник, и на утюг пятипалубный теплоход "Профессор Теплухин", гордость одной из бывших союзных республик. По какому-то недоразумению малоопытные, но жадные национальные кадры не успели ещё ни утопить его, ни продать за бесценок, вот лайнер и возил теперь туда-сюда по Балтике и Черному морю шоп-туристов и "челноков" из ближнего зарубежья.
- О, Сурен! Джа-ан...
Вопреки расхожему убеждению, в памяти редко остается первая учительница. Вполне можно забыть за хлопотной чередой событий и лиц даже ту женщину, с которой потерял невинность... Но оперативника, который тебя завербовал, будешь и помимо воли помнить всю оставшуюся жизнь.
- Здрас-сте... - сероватое, несмотря на врожденный кавказский загар, лицо мужчины, стоящего в небольшой толпе зевак и встречающих, особой радости по поводу Владимира Александровича не выразило.
- Ты совсем не изменился, Сурен! - С ностальгией в голосе проговорил майор. И это казалось почти правдой: те же неестественно впалые щеки, тот же затравленный взгляд из-под бровей, нечесаная шевелюра. При росте почти в метр восемьдесят человек выглядел даже ниже Виноградова. - Сколько мы не виделись?
- Да уж года три... - собеседник воровато осмотрелся, убеждаясь, что посторонних ушей поблизости нет.
Бывший старший оперуполномоченный оказался один, и это мужчину немного успокоило:
- Какими судьбами, Владимир Александрович? Неужели по путевочке?
- Да нет... Служба! - туманно ушел от ответа майор.
- Встречаете кого-нибудь? - показал Сурен в сторону наползающего на берег теплохода.
- Нет. Просто надо поговорить.
- Со мной?
- Да, Сурен. С тобой!
Собеседник опять покосился в сторону усыпанного пассажирами высоченного борта и с большим трудом скрыл досаду:
- Неужели так вот - специально приехали?
- Специально пришел, - стараясь не погрешить против истины кивнул Виноградов. И с пониманием добавил:
- Да ты не волнуйся. Я подожду.
- Пять минут, Владимир Александрович... От силы - пятнадцать, ладно?
- Нет проблем. Бизнес - это святое! - Виноградов потрепал собеседника по плечу и показал в сторону стеклянной витрины расположенного неподалеку ресторанчика:
- Посижу, позавтракаю пока... Закончишь тут - сразу приходи. Вопрос серьезный! Можно и дело доброе сделать, и заработать неплохо.
- Заработать? - сделал стойку Сурен.
- Да в любом случае побольше, чем тут... - последнюю фразу Владимир Александрович бросил уже через плече, на ходу.
В ресторанчике с поэтическим и, видимо, французским названием "Мэр блю", он сел так, чтобы наблюдать за только что покинутым участком набережной. Заказал омлет с ветчиной, хлеба и огромную кружку кофе.
Женщина за стойкой привыкла к разному портовому люду, поэтому ни вид, ни акцент раннего посетителя её не заинтересовали. Главным, однако, было то, что платить за еду полагалось не сразу, а после подачи счета.
- Киитос! - на всякий случай по-фински поблагодарил Владимир Александрович. Стараясь не чавкать и не торопиться, он приступил к долгожданной трапезе.
А там, у причальной стенки, уже изрыгал из себя пестрые и шумные пассажирские потоки ошвартовавшийся "Профессор Теплухин" - два широченных металлических трапа вываливали людей на заасфальтированное пространство между бортом судна и павильонами иммиграционных властей.
Монолитная толпа перед границей дробилась после прохождения всех таможенных и паспортных формальностей на несколько притихших, обиженных, но очень целеустремленных ручейков. Периодически в поле зрения Виноградова возникал человек, которого он называл Суреном - кого-то о чем-то спрашивал, озабоченно качал головой, улыбался... Видно было, что с течением времени матерчатая сумка его наполняется и заметно тяжелеет.
Легендарная, все-таки, личность! Непотопляемая, как авианосец "Миссури"...
Владимир Александрович завербовал его лет десять назад - скорее, для выполнения квартального плана, чем по необходимости. Берег, как и остальных своих негласных сотрудников, выручал по мелочи и до копейки выплачивал все, что в таких случаях полагалось.
Потом формальные отношения прекратились: Виноградова перевели на другую линию оперативного обслуживания, а ни с кем другим подопечный иметь дела не захотел. Расставание было без слез и взаимных претензий - изредка ещё потом перезванивались, поздравляли друг друга с большими праздниками и днями рождения...
А по прошествии времени узнал от коллеги-"смежника", что Сурен уехал с туристической группой в одну из скандинавских стран и попросил там политического убежища. Как потенциальная жертва коммунистического террора. Год местные власти добросовестно разбирались, но в Москве к этому времени уже во всю царил Михаил Сергеевич - и бедолагу депортировали обратно.
Никаких санкций со стороны ошалевших от перестройки спецслужб не последовало, и поскучав немного о дармовом "социальном пособии" и шикарных по тогдашним российским меркам прилавках буржуазных супермаркетов, бывший негласный помощник милиции предпринял вторую попытку обосноваться на Западе. Момент был, казалось, беспроигрышный - августовский путч девяносто первого, вся Европа у телевизоров... Но к огорчению Сурена участников ГКЧП быстренько спрятали на нары следственного изолятора, а самого его, опять выдворили за пределы благополучной Скандинавии - продолжать без помех строить новое общество на исторической родине.
И только с третьей попытки ему удалось победить бездушную бюрократическую машину. Прибыв, теперь уже нелегально, в Столицу, он обьявил властям, что является... активным гомосексуалистом. Проверить это эксперты иммиграционной службы не смогли - пришлось положиться на честное слово претендента и хорошо оплаченные показания его уже обосновавшихся на "социале" земляков.
Что же поделаешь, дали Сурену статус беженца. Со всеми вытекающими материальными благами... Почему? Да просто из-за крохотной разницы в уголовном законодательстве. Ибо, если за деяние, не считающееся в Европейском Сообществе преступным, человеку грозит преследование по законам страны, из которой он прибыл, то вопрос с убежищем решается почти автоматически. Скандинавы, известное дело, стараются "голубых" не обижать, а у нас в то время за мужеложество сажали.
Теперь, когда "правовой разрыв" устранен, есть, конечно, основания для высылки Сурена обратно - но кто будет возиться с маленьким человечком, просочившимся-таки пару лет назад через иммиграционное сито? Тут бы с новыми претендентами разобраться...
Разве что, прихватят его полицейские в штатском на спекуляции русской водкой. Тогда - да... Считай, что уже депортировали. Но ведь это ещё умудриться надо поймать!
А человек, прошедший школу нелегального бизнеса под суровым оком застойного ОБХСС, вряд ли так просто поддастся местным служителям закона.
- Я здесь, Сурен.
- Да, конечно!
Кроме них посетителей в ресторанчике не было, но "беженец" на всякий случай повертел головой и только после этого подсел за столик майора.