Однако, ни оперативными методами, ни уговорами, ни даже набором традиционных затрещин склонить грузинского подданного к откровенности не удалось. Да и вообще - на жителя солнечного юга он походил мало: рыжеватые волосы, нос картошкой... Полукровка: отец с Кавказа, а вот мать-то русская.
- Ну - ты что? Убил кого-то, ограбил? Изнасиловал? - задушевно интересовалась женщина-следователь.
- В газ-за смот-тр-реть, падла! - поддерживал её мощным рыком дежурный оперативник.
Никакого результата, все впустую...
- Что же это за статья такая? - перечитывая текст запроса консультировались они в Следственном Управлении ГУВД. Но там только недоуменно вздыхали, сетовали на отсутствие текущей правовой информации и советовали не забивать себе голову пустяками.
- Непростой, видать. Тертый... - решили в РУВД и оставили задержанного в относительном покое холодной камеры. Где он так и просидел бы до приезда полицейских из Тбилиси, если бы не пришел в уголовный розыск его вернувшийся из командировки брат.
- Ага! - обрадовались милиционеры, перебирая принесенную узнику передачу. Немного белья, продукты, курево...
Запрещенных вложений не было. Да и сам родственник не выглядел ни укрывателем, ни соучастником.
Впрочем, первое впечатление зачастую обманчиво. Исходя из этого, злополучного братца на всякий случай пару часов продержали в заплеванном и темном "аквариуме" дежурной части, после чего доставили в уголовный розыск:
- Рассказывай. Только честно, а не то...
И бедолага, путая от волнения и страха русские падежи и склонения, по существу заданных вопросов пояснил следующее. Действительно, брат его, отслужив срочную ещё до перестройки, в девяносто втором снова попал под мобилизацию. На этот раз уже независимой Грузии потребовались солдаты для абхазской кампании.
А так как парень два года оттянул не в строительных войсках, а в морской пехоте Северного флота, надели на него красивый цветной берет президентской гвардии. Особо и не спрашивали - война есть война, пусть и не обьявленная! Тем более, что подраздлеление элитарное, платили неплохо...
Но как-то, в очередном бою под Сухуми, от роты гвардейцев осталось семнадцать автоматчиков. Выжившие потихоньку снялись с позиций, сели в круг на лесной поляне и единогласно, "советом стаи" решили идти по домам. Кто куда, а ныне задержанный парень - к родному брату, в Россию. Устроился грузчиком на мелкооптовую базу, хотел жениться... Никакого резона проливать кровь в чужой междоусобице ему не было, а уж за границей, думал он, рука грузинских "органов" не достанет. Ан нет - достала!
- Так что это за статья-то? - ткнул пальцем в нужное место на бланке озадаченный начальник отделения.
- Дезертирство, я их маму! - Газетная вырезка на грузинском языке в руках сидящего напротив мужчины дрогнула и чуть не вывалилась на пол:
- Как это переводится... Вот: "самовольное оставление части в условиях боевых действий".
- И сколько могут дать?
- Расстрел могут - запросто.
- Ни фига себе!
- А ты думал что? - отозвался из угла молоденький опер:
- Даже если живым останется... Сначала "опустят" в тюрьме, а потом всей армии носки будет до пенсии стирать.
Гортанная реплика брата-посетителя подтвердила, что предположения в полной мере соответствуют горькой действительности.
- Слышите, гражданин... вы вот что! Вы посидите пока в коридорчике, ладно? - вмешалась женщина-следователь, а когда дверь закрылась, произнесла:
- Как хотите, но жалко парня!
- Правильно и сделал, - от души поддержал её молодой оперативник. - Я бы тоже на его месте...
- Может, отпустим?
- А договор? О межгосударственной, мать её разэтак, правовой помощи? поинтересовался начальник розыска. - Тем более, что уже и телетайп им в Тбилиси отправили.
- Эх, знать бы с самого начала, из-за чего сыр-бор! Искали бы мы его до морковкина заговенья, - опер мечтательно закатил глаза под потолок.
- Да уж, нашли бы, что коллегам ответить... - кивнула следователь и повторила:
- Жалко парня.
- Жалко... Делать-то теперь что?
- Неужели будем выдавать? - по-женски всплеснула руками собеседница.
- Не хочу, - откровенно признался начальник районного уголовного розыска. - Предлагайте!
- Подумать надо.
Так и думали - всю первую половину дня... Перебирали варианты, просчитывали возможные служебные неприятности, соотнося их с отдельно взятой человеческой судьбой.
За эти занятием их и застал прибывший из ГУВД по своим журналистским делам майор Виноградов...
- Вот, такая ситуевина. Что скажешь?
- Да уж... Не знаю, братцы! - честно развел руками Владимир Александрович.
Собственно, никаких особо ценных мыслей и рекомендаций от него никто и не ждал, но все равно по лицам коллег промелькнуло обидное разочарование:
- Ладно, Саныч. Дописывай, чего тебе там надо...
Замигала лампочка на телефонном пульте. Начальник розыска придавил пальцем нужную кнопку внутренней связи и рявкнул:
- Слушаю!
- Это дежурный. Проверяющий из ГУВД у вас?
- Какой проверяющий? - не понял главный районный сыщик.
- Ну, как его... майор Виноградов?
- Тоже мне, нашел проверяющего. Это же наша гордость! Российский Сименон, золотое перо милицейского Главка... - хмыкнул хозяин кабинета, покосившись на Владимира Александровича и его многочисленные выписки:
- Он тут про нас целый роман готовится создать, в стихах, а ты "проверяющий"!
- Его к телефону. Переключить? - для престрелого милицейского офицера все, кто приезжал "сверху" были начальством. И относился он к ним соответствующим образом - на всякий случай.
- Давай!