Волков переехал Литейный мост, повернул направо, остановился, пропуская поток машин, встроился, нырнул в туннель, вынырнул и поехал по набережной.
"Ну? - взглянул он налево, на застывший в серых водах реки революционный корабль. - Что тебе снится, крейсер "Аврора"? Матросы-морфинисты? Кумарит тебя? Небось шарахнуть из носового орудия так хочется, что силушек нет? Бедолага..."
По Гренадерскому мосту он въехал на Аптекарский остров и покатил мимо Ботанического сада. Взглянул на часы.
"Может, к Сан Санычу заглянугь? Слава этот явно приторговывал чем-то. Печать, накладные... На машинах что-то развозил. Свой-то магазин он навряд ли имел. Магазин - это магазин. Другой статус. Алиса бы знала. А так... раскидывать по точкам на реализацию - это самое то. У Сан Саныча - шмотки и всякое такое разное. У Димки Булочника - хавка. А с кем еще мы здесь, на Петроградской, дружим? А больше ни с кем мы здесь и не дружим. Ни к кому просто так с вопросами и не ввалишься. Попробуем к Сан Санычу".
Минут через пять Петр Волков припарковал свой джип возле магазина на Сытнинской. Поднялся по ступенькам, прошел, кивнув продавщицам, через торговый зал и подошел к распахнутой двери директорского кабинета.
- Петр Сергеич! - встал ему навстречу из-за стола высокий подтянутый мужчина в белой рубашке с расстегнутым воротом.
- Добрый день, Сан Саныч, - переступив порог кабинета, Волков протянул руку,
- Здравствуйте, - улыбнулся директор, - сколько лет, сколько зим... Как здоровье ваше драгоценное?
- Да ничего, спасибо. У вас-то как жизнь?
- Да ебись она конем, любезнейший Петр Сергеич, - чуть нараспев, грустно сказал Сан Саныч. - Присаживайтесь... Вот вам стульчик.
- А что так? - Петр присел к столу.
- Да ну... - отмахнулся Сан Саныч, - ос-топиздело все, вы не поверите, сил моих больше нет, честное слово. Въябываешь как проклятый, ведь света Божьего не видишь, а все куда-то... как в прорву.
На пороге кабинета, застегивая ширинку, появился очень грузный пожилой мужчина с налитым до малинового цвета лицом.
- Вот, знакомьтесь, пожалуйста, господа, - Сан Саныч сделал жест рукой: Петр Сергеич, Степан Иваныч...
- Очень приятно, - сипло буркнул мужчина и протянул Петру руку.
- Петр... Очень приятно.
- Ну что, давай по последней? - Степан Иваныч, протиснувшись мимо Волкова, опустился на свой стул и, взяв в руки недопитую бутылку коньяку, взглянул на Сан Саныча.
- Нет-нет, ну его в пизду, прошу покорно. Мне еще деньги считать, так что... извините великодушно. Вот, может быть, Петр Сергеич вам компанию составит.
- Давай? - просипел мужчина, взглянув на Волкова. - Да я поеду.
- Ну...
- Давай-давай, - налил тот две рюмки и, поставив бутылку на стол, взял с тарелочки кусочек аккуратно нарезанной сырокопченой колбаски. - Ваше здоровье.
- Ваше... - Петр выпил коньяк.
- Ну что... - мужчина крепко хлопнул себя ладонями по ляжкам и встал. Поеду я, Где ж ключи-то? - стал он рыться по карманам.
- Да ну ёб же вашу мать, Степан Иваныч, вот же они, на столе лежат, - Сан Саныч указал на автомобильные ключи, прицепленные к большому черному брелоку с кнопками. - Только на хуя, позвольте поинтересоваться, вам за руль-то садиться? На свою жопу приключений искать? Вам идти-то тут пять минут пешком.
- Думаешь? - взглянул на него мужчина.
- Да хули тут думать-то, я вас умоляю? Оставьте ключи, мы во двор загоним, а на ночь ворота запрем. Завтра заберете.
- Твоя правда, - глядя себе под ноги, Степан Иваныч пожал руку Петру, Сан Санычу, постоял и, тяжело ступая, направился к выходу. - Пошел я, значит.
- Вот ведь, - печально посмотрел ему вслед Сан Саныч. - Мало мне зубной боли в жопе...
Сан Саныча Волков знал давно. Познакомились они еще во времена Глобального Дефицита. Сан Саныч работал в винном магазине на Саблинской, ну... а Петр неподалеку жил.
С первого же дня их знакомства Сан Саныч навсегда покорил Волкова своей способностью изъясняться. Для него не существовало понятия "бранное слово". В принципе. Была живая русская речь во всем ее многообразии. И все.
Обладая артистическим складом натуры, Сан Саныч, как истинный мастер, совершенно свободно владел богатой лексической палитрой и использовал те краски, которые емко и наиболее адекватно выражали его мысли и настроение в настоящий момент времени.
Иные люди сыплют ненормативными оборотами речи от скудости лексикона. И когда вдруг настает момент, на самом деле требующий по-настоящему крепкого словца, они оказываются банкротами. Им просто нечего в этой ситуации сказать, И от бессилия они начинают орать. А это уже скотство, ибо реветь и осел может.
Сан Саныч же по природе своей был человеком тонким и очень мягким. И лишь однажды Петр был свидетелем того, как он употребил истинно "бранное выражение". Было это давно, когда вот этот вот магазин был еще "продовольственным". Они беседовали о чем-то в кабинете, и вдруг в торговом зале возник шум. Сан Саныч вышел к прилавкам, Петр тоже выглянул в дверной проем, и увидел, как жирный зарвавшийся хам орет на молоденькую продавщицу и, не слушая ее лепета, обвиняет во всех смертных грехах ее, дирекцию и всю торговую сеть в целом.
- Ворье! - швырял он ей в лицо. - От ворье-о! Чо ты глаза вылупила, целку строишь, не так, что ли? Жируете, падлы, а на прилавке, вон, говно одно!.. Давай сюда директора, щ-щас я ему!.. Он у меня...
Сан Саныч побледнел и сказал негромко, но так, что было слышно во всем магазине:
- Пошел вон, свинья.
Мужик поперхнулся, хлопнул глазами и открыл было рот.
- Ты понял, что я тебе сказал? Пошел вон, - повторил Сан Саныч.
Тот закрыл рот, повернулся и вышел из магазина, бормоча что-то себе под нос.
Сан Санычу стало очень неловко за то, что он выругался.
- Извините меня, пожалуйста, - сказал он, смутившись, всем присутствующим в торговом зале и вернулся в кабинет.
- Вот, Петр... - расстроенно взглянул он на Волкова. - Ну не ёб твою мать, а?
Однако вернемся в день сегодняшний.
- А кто это такой? - взглянув вслед Степан Иванычу, Волков опять опустился на стул.
- Пупков, - нервически тряхнув головой, Сан Саныч потянулся за сигаретой.
- Пупков... кто таков?
- Да тут вот какая история. Прихожу я в нашу налоговую месяца два назад, мне там кассовую книгу нужно было... херня, короче, всякая, обычно бухгалтер ездит, а тут - я, не суть, в общем. А очередь в кабине-ет... просто чудовищная. Ну, я сижу, как умная Маша, жду. Выходит вдруг из кабинета налоговый наш... с каким-то мужиком, и мужик этот мне и говорит:
"О! А ты чего здесь сидишь?" Я ему: "Да вот... очередь". А он этому нашему: "Ну-ка немедленно его без очереди! Ты что? Это ж мой друг лучший". Я ему, конечно, - в ножки кланяюсь, дескать, что же не заглядываете и вообще... хуё-моё, короче. А сам знать не знаю, кто такой. Он мне: "Зайду, зайду..." И пошел. Ну, меня немедленно приняли, это ж, оказывается, начальник всей налоговой... А я и не знал, грешным делом. Я рад до жопы - такой блат!
- Это ж здорово, - прикурил Петр сигарету.