— Нет, давно уже не ведёт… А вот Дедом Морозом, до сих пор выступает.
— Каким Дедом Морозом?
— Обыкновенным. На новогодние праздники… Подрабатывает у нас, Виктор Алексеевич. Он очень хороший Дед Мороз.
Возникла пауза.
— Что это я вас разговорами донимаю. — Афонасий Павлович поднялся со стула. — Я сейчас нам кофе организую.
— Не стоит. — остановил его Гриценко. — Я не надолго.
— Да, конечно. Вы ведь зачем-то пришли. — директор снова сел на стул. — Я вас слушаю.
— Я разыскиваю мальчика. Он живёт вон в тех домах. — Грицекно указал рукой через окно в сторону многоэтажных домов.
— А в каком классе он учится?
— Не знаю.
— Как зовут мальчика?
— Друзья его называют, Вовчиком. Ему на вид лет восемь, девять… Большие глаза… Часто их опускает. Наверное боится, чтобы мысли его не прочитали.
— Я знаю этого мальчика. — уверенно сказал директор и улыбнулся. — Я очень люблю Вову. Скажите ради Бога, он ничего не натворил?
— Успокойтесь, Афонасий Павлович, Вова ничего не натворил.
— Так вы разыскиваете Володю Соловьёва?.. Из второго "Б". Я сейчас его вызову. Посидите в одиночестве. Я сейчас.
Директор поспешно вышел из кабинета, а Гриценко встал со стула и стал прохаживаться по кабинету.
— " Что я здесь делаю? В этом кабинете?" — размышлял сыщик. — " Ах, да… Ищу убийцу!.. И так уж мне надо найти убийцу? Найти преступника?.. Убили дружка уголовников. Кем же был Пугов, если дружил с уголовниками?.. Что собственно говоря есть — "Преступление"? Преступить закон… Чей закон?.. Государственный закон. А если государство убивает кого-нибудь?.. От имени государства?.. Ну найду я убийцу, а что дальше? Мне хорошо заплатят. Отец Пугова заплатит… Или спонсор театра заплатит? А если сам спонсор убил Пугова?.. Его помощники?.. Зачем тогда спонсор хочет найти убийцу? В театре кто-то обмолвился. " Спонсор ищет убийцу". Ничего не понимаю… Да, ладно, поищем. Работа, есть работа. Кто-то создаёт законы, кто-то их нарушает, а кто-то ищет преступников и сажает их за решётку. Стало быть, я сожалею… У директора душа болит. У всех нормальных людей, душа болит… У Пугова душа не болела. А что я знаю о Пугове? Неужели он заслуживал убийства?.. Расстрел — это крайняя мера наказания! Имел ли право убийца, наказывать так Пугова?.. " Я копыт не вижу!".. Кто мог так сказать? Сильно сказано! У убийцы тоже болела душа. Он выстрадал расправу. Но кто он?"…
Открылась дверь и вошёл директор с мальчиком. Гриценко сразу узнал в нём, своего единственного свидетеля.
— Спасибо, Афонасий Павлович… - улыбнувшись, сказал Гриценко. — Именно этот ученик мне и нужен.
— Может быть вы мне объясните, что же случилось? — спросил директор, держа Вову за руку. — Мне, как директору школы положено знать. Я думаю, что и вы такого же мнения?…Садись Вова, а дядя расскажет нам, что его беспокоит.
Все трое сели на стулья.
— Вова был свидетелем убийства одного человека. — начал Гриценко. — Я решил Вову разыскать и задать ему несколько вопросов. Я уже говорил с ним вчера… Но мне показалось, что он что-то недоговаривал. Наверное не хотел говорить, когда рядом были его друзья. Сейчас их нет… Если ты хочешь что-либо добавить, Вова, ты можешь это сделать сейчас.
— А это не опасно будет для мальчика? — встревожился директор.
— Будет не опасно, если о нашем разговоре никто не узнает. Это касается и Вовы, и вас, Афонасий Павлович… Извините… Я имел ввиду, что кто-то из вас случайно может проговориться.
— Я директор школы, Иван Григорьевич. Директор старой формации. Пятнадцатилетней давности, так сказать. Вы можете надо мной смеяться, но все ученики нашей школы, являются моими детьми. И если мои дети в опасности, проговориться я никак не смогу!
— Очень хорошо! — Гриценко осторожно посмотрел в глаза Вовы. — Вова, ты что-нибудь хочешь добавить к сказанному мне вчера?
Вова опустил глаза и молчал.
— Ты уже знаешь, что о нашем разговоре никто не узнает… Ну, что же ты молчишь?
— Может быть ты знаешь кто стрелял в Пугова, но хорошо к нему относишься и не хочешь его выдавать? — мягко спросил директор. — Что глаза прячешь?
— " Глаза — это зеркало души". - глядя в пол, ответил Вова.
— Ты не хочешь на нас смотреть, потому что боишься, что мы прочитаем твои мысли? — спросил Гриценко.
— Угадали. — ответил Вова.
— Кто этому тебя научил? — поинтересовался Гриценко.
— Могу догадаться. — ответил директор. — Света. Она сидит с ним за одной партой.
— Не угадали. — пробурчал Вова.
— Вова, — начал очередную попытку разговорить мальчика Гриценко. — Как бы ты не относился к убийце… Он убийца! Он лишил жизни другого человека…
— Вы хотите, чтобы я теперь лиши — Что ты имеешь ввиду? — испугался директор.
— Если я вам скажу кто убил Пугова, его приговорят к расстрелу.
— У нас в стране не приговаривают к расстрелу. — иронически заметил директор. — Убивай кого хочешь…
— Вова, мы теряем время. — строго сказал Гриценко.
— Я всё-равно не скажу вам, кто убил Пугова.
— Знаешь, но не скажешь? — воскликнул директор. — Это, что-то новое.
— Мы всё-равно найдём убийцу. — решительно сказал Гриценко.
— Не найдёте! — так же решительно сказал Вова.
— Найдём!
— Не найдёте! Деда вы всё равно не найдёте! — Вова начал раздражаться.
— Какого деда? — недоверчиво спросил директор.
— Это что, кличка? — оживился следователь.
— Ну да… Его все так кличут! — засмеялся Вова.