— А что я Михеевой скажу?
— Скажи, что ты в следующем шоу, дашь ей роль… Леди… Как её там?.. Она со своим мужем, убивает всех?
— Леди Макбет. — подсказал Медведев.
— Вот, вот… Леди Макбет!
— Я не собираюсь ставить Леди Макбет!
— Ну тогда эту… Тоже у Шекспира… Красивая женщина…
— Клеопатру?
— Да, да!.. Клеопатру!
— Михеева вышла из этого возраста.
— Какая тебе разница. Ты только скажи!..
— Хорошо, Совдат. Я что-нибудь придумаю.
— Так я скажу Свете, чтобы она шла к тебе в комнату?
— Скажи.
— Спасибо, дорогой. Мужчины всегда договорятся!
— Мне надо идти, Совдат.
— Иди, дорогой.
Медведев вышел из кабинета и сразу же туда, вошёл директор
— Андрей Фёдорович. Дорогой. — ласково обратился к директору Муташев. — Пошли на репетицию Медведева, " Трёх мушкетёров". Режиссёру надо помочь. Ему будет трудно выгнать Михееву и взять Назаренко. Вся эта актёрская шобла начнёт его уговаривать не выгонять Михееву… Если мушкетёры будут там сидеть, все они свои языки в задницу засунут. Мушкетёры их напугают насмерть. Я их предупрежу… Сделай доброе дело!
— Каким боком они будут на репетиции? Там застольный период. Причём здесь монтировщики?
— Кому-то стулья передвигать, если надо… Как говорится, на подхвате быть… Шестерить… Придумай, что-нибудь.
— Хорошо, Совдат. — ответил директор и пошёл искать монтировщиков.
Возвратясь в репетиционную комнату, Медведев немедленно продолжил репетицию. Заменять он никого не собирался. Он надеялся, что до конца репетиции он что-нибудь придумает.
— Вперёд, господа! — крикнул режиссёр. — Вперёд и Гамлет победит! Смерть клавдиям, полониям, ричардам, макбетам… И всем мракоделам мировой драматургии!
Все актёры увидели в глазах режиссёра безумный блеск. Это был для них положительный признак.
— Оля иди на площадку. — скомандовал он.
Оля-Гамлет поднялась со стула и встала на открытую площадку комнаты, свободную от стола и стульев.
— Кто давно не работал со мной, тому напомню…
Медведев заходил кругами по комнате. Напоминая свой метод, он всё больше распалялся. Движения и жесты его, становились всё более энергичнее. Все актёры, работавшие с ним и любившие его, знали, что репетирует он на ногах и заставляет репетировать так, всех актёров. Медведев не отвергал метод Станиславского делать подробнейший анализ пьесы за столом, но поскольку он сам был ужасно непоседливым, то застольный период автоматически отпадал.
… - При всём моём уважении к Станиславскому, " Влезть в шкуру персонажа, которого ты играешь", невозможно. Как мы можем нащупать его шкуру? Какая шкура была у Гамлеа? Чью шкуру мы можем пощупать?.. Только свою. Что мы можем нащупать у Гамлета, кроме его шкуры?.. Его дух!.. Наша шкура у нас есть… Наше тело. Но нам нужна другая душа… Мы должны нащупать душу Гамлета и вогнать эту душу в наше тело. Ольга должна проделать это со своим телом. Говоря формулой " Ты должна нащупать дух Гамлета, и загнать его в свою шкуру"… На это тебе отводится всего неделя… Давай нащупывать… Оля, центральный твой монолог, не " Быть, или не быть". Центральный монолог дальше… Монолог о Гекубе, предшествует центральному монологу…
Медведев подошёл к столу и открыл свой экземпляр пьесы.
— Смотрите, что получается. Первый, приезжий актёр, по просьбе Гамлета, читает монолог о Гекубе. Затем актёр уходит и Гамлет после препирательства с Полонием, остаётся один. Начинает монолог — " Вот я один." Бля-бля-бля… И вот. В середине монолога…
" Ну и осёл же я! Как это славно,
Что я, сын умерщвленного отца,
Влекомый к мести небом и геенной,
Как шлюха, отвожу словами душу…"
… В этом монологе он принимает окончательное решение! Здесь переломный момент в его жизни…
Монолог " Быть, или не быть" — Очередные, философские рассуждения. Он не может быть центральным. Центральный монолог " Вот я один"… Всё!.. Оля, ты сказала, что все монологи Гамлета, уже знаешь наизусть… Начинай.
— " Вот я один"? — уточнила Ростова.
— Да…
Ростова поняла, что хочет от неё режиссёр и сразу включилась в действие!
— " Не стыдно ли, что этот вот актёр
В Воображение, в вымышленной страсти
Так поднял дух свой до своей мечты,
Что от его работы стал весь бледен.
Увлажен взор, отчаянье в лице…"
Ольга не смогла продолжить монолог. В комнату вошли, директор и монтировщики.
— Виктор Алексеевич, знаю, что надоел вам своими частыми посещениями. — директор обвёл выразительным взглядом и всех присутствующих. — Мы подумали с Совдатом Гапуровичем, что нечего монтировщикам по театру без дела шататься. Пусть сидят на репетиции и будут на подхвате… Если понадобится столы, или стулья передвигать… Они в вашем распоряжении, Виктор Алексеевич…
Директор, выразительно посмотрел в глаза режиссёру. Медведев знал тайное желание Бессонова, освободиться от спонсорства и вернуться в лоно государства. Когда театр перестраивали сильные мира сего, по каким-то им ведомым причинам, Андрей Фёдорович был внутренне против. Но воевать с министрами и миллионерами он был не в состоянии. Как опытный дипломат, он не высказывал своих мыслей в слух, но если появлялась хоть маленькая возможность расшатать позиции Муташева в театре, он эту возможность использовал. Когда Муташев начал настаивать на присутствии монтировщиков на репетиции, Бессонов хотел на отрез отказать ему. Но подумав, он решил вероломство Муташева повернуть против него, самого. Пусть журналистка воочию убедится в какой кошмарной обстановке существует сейчас театр. Благо Муташев не знает о присутствии на репетиции известной в Москве журналистки.
— Заходите, господа. — Медведев так же выразительно посмотрел в глаза Бессонова. — Берите стулья и садитесь.