Копылов замолчал и стал допивать кружку пива. Остальные молча переглянулись.
— Расскажи нам о Юре. — попросил Гриценко.
— Юра очень хороший парень!.. Он… — Быстро ответил Копылов. И так же быстро замолчал на полуслове. — А зачем вам знать о Полянском? Вы что, его подозреваете в убийстве Пугова? Я вам больше ничего не скажу. — Вадим отвернулся от Гриценко.
— Мы подозреваем совсем другое! — губы следователя задрожали. — Мы подозреваем, что не Пугова убили, а его двойника. Юрия Петровича Полянского. И убил его Пугов… Или по его просьбе убили.
Копылов смотрел на Гриценко, но казалось, что он его не видит. Возникла долгая пауза. Никому не хотелось её нарушать. Все понимали, что в душе и в мыслях Копылова, идёт сложная оценка. Вскоре глаза Вадима наполнились смыслом.
— Но зачем? — почти шёпотом спросил Копылов.
— Пока мы сами не знаем, зачем? — ответил следователь. — Ты можешь нам помочь?
— Какая помощь нужна?
— Надо проверить, кто лежит на кладбище. Сегодня же ночью. Ты бы мог отличить Пугова, от… — Гриценко осёкся.
— Договаривайте, Иван Григорьевич. — сказал Копылов. — Я уже пришёл в себя. Не будем бояться произносить нежелательные слова. Вы хотели сказать, мог бы я отличить Пугова от Полянского?
— Именно это я хотел спросить. Есть ли у Юры какие-нибудь особые приметы?.. Шрамы, татуировки, родимые пятна? Шишки, наконец?.. Имеет ли он приметы, искусственные, или природные, отличающие его от других людей?
— Аппендицит! — вскрикнул Копылов. — Пугову вырезали аппендицит! Он сам много раз рассказывал Юре, как ему вырезали аппендицит. Ещё в советское время…У него был концерт… Правительственный концерт. А он был в это время пьяный. Пугов должен был заменить какого-то юмориста в этом концерте. Его разыскали по телефону, а он пьяный… Пока ехали его забирать на концерт, он вызвал скорую помощь. Разыграл приступ аппендицита… Доктора приехали к нему домой. Узнали его. Испугались, всё-таки знаменитость!… Привезли в больницу и сразу же на операционный стол… Вырезали здоровый орган.
В другой раз, услышав такую, смешную историю, все взорвались бы смехом. Сейчас же никто даже не улыбнулся. Теперь всё, что было связано с Пуговым, обретало зловещий смысл.
— Он мог придумать эту историю. — после паузы, сказал Медведев.
— Что же ещё? — допытывался Гриценко.
— У Юры были мозоли на тыльной стороне ступни. Правой ступни. — вспомнил Копылов. — Уж это я точно помню. Он их бритвой срезал. Посидит в ванной, распарит ноги и срезает… У Юрки ещё одна проблема есть. С ногтём на пальце левой ноги. Ноготь растёт не в сторону, а в кожу кончика пальца. Если посмотреть, то можно увидеть.
— Спасибо, Вадим. — сказал Гриценко. — Ты пойдёшь сегодня ночью с нами на кладбище? Выроем покойника и осмотрим его?
— Пойду! — решительно сказал Копылов.
— Попрошу шефа, чтобы нашёл несколько человек. — сказал всем Гриценко. — Подключу наших. Только бы свободные от ночных дежурств были.
— Зачем искать людей? — возмутился Саша. — Я пойду с вами. И лопату прихвачу.
— И я пойду! — сказал Русинов.
— Я тоже должен пойти. — Медведев нервно закурил сигарету. — Меня это в первую очередь касается.
— Но это невозможно! — крикнул Гриценко. — Вы все с ума посходили! Это уголовное дело! Если нас поймают за этим делом, нам всем грозит тюрьма! Профессионалы сделают всё быстро и тихо… Официально я не могу. Целая история. Согласие родственников, санкция прокурора… Шумиха вокруг этого!.. На это никто не пойдёт. Только неофициально… Вы не сможете. Нас всех пересажают. Столько статей влепят!.. Надругательство над покойником, над могилой. Грабёж, вандализм!.. Осквернение святынь! Преступление против человечества! Фашизм!.. Что ещё?..
— Хватит! — не выдержал Медведев. — Иван, сегодня ночью мы идём вместе… К вечеру надо достать лопаты.
— В театре полно лопат. — сказал Русинов. — Надо завхоза попросить.
— Надо причину придумать про лопаты. — Медведев взглянул на Русинова.
— Нечего думать. — отрезал Русинов. — У актёров дачи под Москвой.
— Но это невозможно! — снова вскричал Гриценко. — Я не могу вами рисковать.
— Я пойду на кладбище! — твёрдо сказал Медведев. — Мне надо самому убедиться, убил я Пугова, или нет?
Все молчали и смотрели на Гриценко.
— Ладно, уговорили. — Гриценко с горя закурил сигарету. — Когда и где встречаемся?
— Около театра. — предложил Медведев. — Часов в одиннадцать.
— Будем в одиннадцать. — сказал Русинов.
— Поедем в моей машине. — неуверенно сказал Саша. — У меня Форд… Старый. Машина большая, все поместимся… И багажник большой.
— Прекрасно! — Гриценко поднялся со стула. — Захватите с собой перчатки. На всякий случай… Встречаемся в одиннадцать.
Иван Григорьевич и Наташа вышли из бара.
— Ещё по кружечке и по домам. — внёс предложение Русинов.
Возражений не последовало.
КЛАДБИЩЕ.
Ровно в одиннадцать часов вечера, примерно в тридцати метрах от служебного входа в театр, стоял "Форд". Как и собаки, так и машины, приобретают характер своего хозяина. Сашин " Форд" давно уже превратился в самого Сашу. Весь корпус был вмятинах, царапинах и в трещинах. Наверное Саша чувствовал себя на дорогах не совсем уверенно, как в жизни, и водители проезжающие мимо него, чувствуя его растерянность, подрезали его машину, прижимали, били сзади и спереди. Но наблюдательный глаз мог бы отметить, что при всех ранениях, " Форд" был тщательно вымыт и ухожен.
Саша мыл свою машину три раза в день и сам мылся столько же раз. Он ненавидел роль Гитлера, которую каждый вечер играл в ресторане. Моясь в ванной, он как бы смывал Гитлера с себя. Саша не знал, что совсем необязательно мыть себя и машину, чтобы смыть с себя скверну. Достаточно один раз в неделю сходить в церковь, или на кладбище. В церковь он не ходил, но на кладбище его тянуло. Кладбище он воспринимал, как каждый русский воспринимает. Кладбище — это мир живых духов.
Когда Саша входил ночью на кладбище и бродил по алеям, он физически ощущал присутствие этих духов. Иногда он останавливался у какой-нибудь могилки, смотрел на неё и долго о чём-то думал. В это время он находился в состоянии покоя. Саша чувствовал себя здесь, как дома. Он знал, здесь его любят и понимают. И не задают вопросы, как в ресторане. — " Когда вы, мой фюрер, построите концлагеря по всему миру?" Или… — "Как плохо, что вы не завоевали нас в сорок первом! Сейчас не было бы перестройки! "-
Саша боялся мир живых и не боялся мёртвых. Хотя он был уверен, что мир мёртвых мог причинить гораздо больше неприятностей, чем мир живых. Но загробный мир относился к нему с пониманием и поэтому, когда в его машину сели — Гриценко, Медведев, Русинов и Копылов, прежде чем завести мотор, Саша сказал.
— Я был сегодня на кладбище. Часов в шесть. Оно небольшое. Называется " Новое". Там две части. Одно для богатых, другое для бедных. В богатой части, могила Пугова. Плита чёрная. На ней написано. — Саша вынул из кармана блокнот. — Я записал.
" Ведь ты не здесь, что скажешь, друг?
Ты ходишь среди нас, как прежде веселясь.
Ты снова собираешь всех в свой дивный круг,
Так обмануть нас всех, над нами посмеясь!
И ум, и юмор твой на небо вознесясь