Гриценко стоял в фойе театра и равнодушно смотрел на окружающих. Наташа, его жена, по профессии журналистка, тоже стояла рядом. Они вместе пришли на митинг.
Ивана Григорьевича не интересовали похороны. Он их не любил с детства. Ему никогда не хотелось присутствовать на похоронах. Он не любил смотреть на покойников. Другое дело когда он выезжал на место преступление осматривать труп. Покойник и труп, не одно и тоже. Покойник лежит в гробу, а труп лежит в комнате, или на улице. С покойником всё ясно. Его надо отпевать и хоронить. Тут законченный сюжет. А с обнаруженным трупом, сюжет только начинается. И почему это театралы задирают нос и начинают хвастаться, как
они копают человеческую психологию. Как они изучают характер человека, его мысли, его чувства, его привычки, его биографию. Так и они, следователи, разбирают психологию человека. Реального человека, а не придуманного драматургом.
У Гриценко не было большой неприязни к актёрам, но и особой симпатии к ним он не испытывал. Но работа, есть работа. Ему поручили найти убийцу Пугова и он его найдёт!
Сам покойник, лежащий в гробу, был ему неприятен. Он видел его несколько раз на сцене и в театральном кафе, куда он заходил выпить чашечку кофе. У Гриценко сложилось впечатление, что Пугов был человеком без царя в голове, да и талантом особым не обладал. Гонору много, амбиций много, нахрапистости много, а остального всего, мало. Но его убили и убийцу найти надо. Это закон! Чувства в сторону! Симпатии и антипатии, в сторону. Остаётся одна работа.
Траурный митинг закончился. Фойе оживилось, возобновились разговоры. Организаторы похорон засуетились.
Все присутствующие потянулись к выходу. Гроб с Валентином Валентиновичем, пьяные монтировщики вынесли из театра. Около входной двери стояли три человека и о чём — то беседовали. Это были Медведев, следователь Гриценко и хозяин сыскного агентства Дроздов. Директор театра, Андрей Фёдорович, проходя мимо них, остановился.
— Добрый день, Андрей Фёдорович. — поприветствовал директора, Дроздов. — Вот, наконец познакомились с Виктором Алексеевичем!
— А вы что, раньше не были знакомы? — удивился Директор.
— Раньше не были. — ответил Дроздов.
— Виктор Алексеевич наша надежда. — директор взял за локоть Медведева.
— Наш директор хочет, чтобы я поставил " Гамлета" за две недели. — улыбнулся Медведев.
— Насколько я помню, вы готовитесь к лондонскому фестивалю? — спросил Дроздов.
— Да, готовимся. — директор тяжело вздохнул. — Надеялись на " Отелло", а теперь…
— Что теперь говорить, — Медведев тоже вздохнул — работы было уйма!. Вот вам и коллективное творчество. Одно звено выбывает и вся цепочка распадается.
— Но ведь в театре вы готовите двух актёров на одну роль, на сколько я знаю. — неуверенно спросил Дроздов.
— Пугов репетировал в одном составе. — ответил Медведев. — Все другие в двух, а он в одном. Мы сделали ему исключение. Ведь раньше он работал в эстраде, а здесь вдруг, Яго… Мы не хотели его волновать. Когда тебе в спину дышит другой исполнитель… " Кто лучше?.."… У Валентина опыта большого не было… Решили, пусть он будет один. О конкуренции не думает… Пусть концентрируется только на своей роли.
— Благородно! — согласился Дроздов.
— Благородно и практично. — прищурил один глаз директор. — Нашему спонсору приятность делали… Муташев очень любил Пугова…
— " Какого чёрта влез Андрей! " — подумал Медведев. — " Я им подсовываю версию, что мы сами так решили, а он всё обнажает!. Дал понять сыщикам, что нам Пугова навязали. А раз нам навязали, то мы сами могли от него изба-
виться."…
— Слышал вы расследуете это дело? — не унимался директор.
— Надо же помогать соседям. — ответил Дроздов.
— И найдёте? — директор сделал серьёзное лицо.
— Иван Григорьевич найдёт. — Дроздов указал на Гриценко. — А у вас есть какие — нибудь поэтому поводу догадки?. — Дроздов взглянул на директора и на режиссёра. — Кто мог его убить?. Кому это было выгодно?
— Нет, Дмитрий Николаевич, догадок у меня никаких нет. — на лице директора высветилась досада. — Дружков его спросите.
— Каких дружков?
— Тех, которые гроб вынесли. Они у нас монтировщиками сцены работают.
— Он с ними дружил? — удивился Дроздов. — С этими уголовниками?. Мы их наизусть знаем. По каждому из них зона плачет. Странные у Пугова были приятели. — Дроздов мельком взглянул на Гриценко. — Странные!.
— Ничего странного. — продолжал директор. — Пугов их сюда и привёл… Вернее, их сюда привёл Муташев… А может быть и Пугов… Точно не помню.
— Как Пугов? — ещё больше удивился Дроздов. — Но почему?
— Потому что Муташев так захотел.
— Ваш спонсор?
— Наш спонсор.
— А зачем вашему спонсору понадобились эти уголовники? У вас что, проблема с монтировщиками?
— Да, нет. — уже более спокойным тоном ответил директор. Он решил закруглить беседу. Уже и так много лишнего сказал. — Просто Муташев… Хотел перевоспитать их…
В фойе вбежала театральная одевальщица Обухова.
— Господа! — крикнула всем Обуховаю — Кто едет на кладбище, прошу на выход!
— Я еду! — воскликнул директор театра.
— Ну. И нам пора. — сказал Дроздов.
Мужчины пошли к выходу.
Выйдя на улицу, режиссёр, директор и сыщики пожали друг другу руки и пошли в разные стороны. Медведев и директор театра Бессонов подошли к автобусу и вошли в него. Водитель завёл мотор и машина тронулась. Все поехали на кладбище.
Дроздов и Гриценко приехали на траурную церемонию слишком поздно и не смогли припарковать свои машины рядом с театром. Все места вокруг театра, где можно было оставить машины были заняты и им пришлось припарковаться за квартал от театрального здания. И сейчас возвращаясь к своим машинам, они обменивались впечатлениями.
— Ну, что скажешь Ваня? — спросил Дроздов.
— Трудно что — либо сказать… — задумчиво ответил Гриценко — Я всё время наблюдал за Муташевым. По его поведению и потому, как с ним все общались, у меня создалось впечатление, что он там единственный хозяин.
— Ну правильно, он же спонсор. Сейчас театр существует за его счёт… Что ты собираешься делать?
— Сейчас поеду домой, отдохну, а часикам к пяти, поеду к дому Пугова… Сегодня утром я был там… Кое с кем разговаривал. Никто ничего не видел. Так не бывает… Надо найти…Поеду ещё раз. Может быть нарвусь на свидетеля…
Они подошли к своим машинам, попрощались и разъехались в разные стороны.
ПАЦАНЫ.