— Сейчас выйду, сынок! Только халат наброшу! — послышался красивый и хорошо поставленный, низкий голос из глубины квартиры. Через несколько секунд вышла "мама" и встала рядом с "сыном".
— Зинаида Петровна. — представилась она. — Чем могу служить?
Называть своё имя, Михеевой было не обязательно, но ей хотелось произнести побольше слов в новой роли. Как любой актрисе или актёру хочется. Она была не очень довольна той маленькой ролью, которую ей предложил режиссёр. Ольга и Митрофан, да и все в той коммуналке, получили главные роли, а ей достался маленький эпизод у соседской двери. Она предлагала Медведеву играть маму Стаса. Или маму Галины. Так тот, наотрез отказал ей. — "Чем меньше народу, тем лучше. Ещё в тексте запутаетесь!"
— Мы ищем профессора Шварца. — Олег улыбнулся маме. — В какой квартире он живёт?
Олег уже хотел повторить маме свой заученный монолог о Шварце, но Михеева не дала ему и рта снова открыть. В театре говорят " Актёр ничего не может украсть, кроме реплики партнёра". Михеева, как говорится " потащила одеяло на себя".
— Шварц… Шварц… Знаю, знаю, в какой-то квартире живёт профессор, но он не Шварц. Он, Гельдман. Михаил Израйлевич Гельдман. Профессор консерватории… Но мне кажется, что он уехал В Израиль… Все из нашего дома по уезжали. Скрипачи, адвокаты, аптекари, администраторы. Все лучшие умы по уезжали. Сейчас живут в Америке, в Нью-йорке, на Брайтон Бич… Подождите, подождите… На пятом этаже живёт какой-то мужчина профессорского вида. На пятом этаже, крайняя, левая квартира.
В этой квартире, которую упомянула Михеева, расположились сразу пять актёров и они просили Михееву, подослать проверяющих к ним. Им тоже хотелось поиграть.
Проверяющие после слов мамы остолбенели. Вот влипли! Надо идти на пятый этаж. Они повернулись к лестнице и собрались уже было подниматься на пятый этаж, но мама вдруг их остановила.
— Постойте, молодые люди! Вы говорите он профессор? — Михеева решила их не отпускать пока не наиграется сполна. — У него есть дети или внуки? Может быть сёстры?
Проверяющие растерялись. В конструкции такого не было, чтобы допрашивали не они, а их!
— У него…
Стал разводить руками и вертеть глазами Олег. Он стал играть, что он вспоминает. Он не знал, что играть ничего не надо. Надо по-настоящему вспоминать. Актёры знают, что всё надо положить на действие. Вспоминать — это тоже действие. Надо перебрать в памяти все эпизоды, где ты мог встретить детей профессора. Как это делал, только что, " Антон". Но Олег не был актёром, поэтому продолжал вертеть глазами.
— У него… Дети?.. Хм… У него должны быть дети. Как же без детей!
— Вы думаете, или уверенны? — участливо спросила мама.
— Уверен, что да!
— Сын, или дочь?
— Думаю, дочь.
— Сколько ей примерно лет?
— Ну… Лет шестнадцать… Или семнадцать…
— У профессора такая молодая дочь? Сколько же лет профессору?
— Он пожилой. — вступил в разговор Василий.
— Да, какой он пожилой! — гневно вытаращил глаза Олег на Василия. — Он ещё молодой.
— Мама! — вступил в сцену Копылов. — Ты всё равно не вспомнишь профессора. Я в уме перебрал всех жильцов нашего подъезда, профессора я там не нашёл.
— Где там? — раздражённо спросила мама.
— В своём уме, мама.
Вадиму тоже хотелось поиграть. Он знал, что сейчас эту сцену по микрофонам слышит Медведев, и ему хотелось понравится режиссёру. Зачем стоять и молчать? Потом режиссёр скажет. — Способный актёр, но безынициативный. Вадиму надо проявить инициативу.
— А на пятом этаже, куда ты посылаешь людей, живут уголовники! — продолжал брать инициативу Вадим. — Куда ты их посылаешь? Они весь район в страхе держат!.. А в квартире напротив уголовников, живут алкоголики…
— Не алкоголики, а пьяницы! — приняла вызов молодого студента — выскочки, Михеева. — Большая разница!
— Сегодня пьяницы, завтра алкаши. — Копылову хотелось понравиться Михеевой так же. — В этом подъезде живут одни дегенераты!.. На четвёртом этаже живёт явный убийца. У него на лбу написано, что он убийца… Напротив дегенерата, анонимщик живёт. На всех в подъезде стучит…
— Ах, сыночек, сыночек! — Михеева решила подавить студента и перетащить одеяло на себя. — Что же ты, так о наших соседях отзываешься? Нехорошо! Сплетником становишься. Отец твой не был сплетником!.. Или был?..
— Я… Он… — растерялся Вадим.
— И помолчи, мальчик. Ещё наговоришься. У тебя вся жизнь впереди. Лучше матери не скажешь… Не все в нашем подъезде плохие люди живут. Напротив нас живёт порядочная семья… Галочка… Умница! Ждёт ребёнка! Продолжением рода занимается. Свой материнский долг выполняет! За все годы, что я её знаю, ни одного грубого слова от неё не услышала… И муж её порядочный человек. Ищет работу. Другие только жалуются на жизнь, а работу не ищут. Стасик ищет! И найдёт!..
— Уж не на меня ли ты намекаешь? — возмутился Вадим. — Два месяца не работаю, так она… И говорит и говорит!.. "Лучше её не скажешь".. А когда же учиться говорить, если мать родная перебивает? Ей ведите ли выговориться хочется. Мне может быть тоже хочется. А вот хочется!..
— Гражданин!.. Гражданочка!.. — перебил их Олег — Нам пора. Пора искать Шварца.
— Идите, милые! — участливо сказала мама. — Найдёте вы своего профессора. " Ищите и обрящите". Не обращайте внимания на моего сына. Во общем-то он прав. Наш-то подъезд ещё светики. В другие подъезды просто заходить страшно! По ночам стрельба, крики!..
— До свиданья, мамаша! — почти крикнул Олег.
Проверяющие повернулись и стали сбегать вниз.
— Подъезд козлов и фраеров! — перескакивая ступеньки ворчал Олег.
— Надо докладывать Муташу, что нашли и сюда больше не ногой — согласился Василий.
Они бежали по ступенькам быстро, но не добежали до подъездной двери. Им встретились " случайные прохожие" — Розенкранц и Гильденстерн. По сценарию " Антикурьера", их обязательно должны были встретить проверяющие и расспросить о Стасе. Роз и Кранс должны были вовремя начать подниматься по лестнице. Именно в тот момент, когда проверяющие начнут спускаться.
Папазян и Мансуров слышали весь разговор снизу, проверяющих с Михеевой и Копыловым, хохотали безмолвно, но когда услышали, что бандиты начали быстро спускаться, они стали быстро подниматься и возбуждённо между собой разговаривать.
— Вчера ограбили квартиру в нашем доме и на прошлой недели ограбили! — тяжело дыша, кричал Папазян. — Я вчера спросил начальника районного отделения милиции. — Когда вы начнёте следить за нашим домом?
— И что он ответил? — спросил, так же пыхтевший Мансуров.
— С сегодняшнего дня начнут. Возможно с вечера.
— Давно пора!
И в этот момент, идущие вверх и бегущие вниз, чуть ли не столкнулись лбами. Розенкранц и Гильденстерн остановились. Они были уверенны, что проверяющие остановятся и начнут допрос. Но те, прижав подбородки к груди, не желая светиться лицами, прошмыгнули между Попозяном и Мансуровым.
Актёры в отчаянии посмотрели друг на друга. Они так долго готовили ответы, придумывали тактику, стратегию и на тебе!… Всё коту под хвост!.. Вот так часто бывает, готовишь роль, зубришь текст наизусть, мучаешься, ночей не спишь, репетируешь, а руководство берёт и замораживает спектакль. Ну, невезуха так невезуха!
Проверяющие выскочили на улицу.
— Ты куда? — в злобе прошипел Олег.