Я тоже думаю, что Куше делал это не от чистого сердца, не из любви к сыну, к нему он был безразличен.
Он давал деньги, чтобы избавиться от него и успокоить свою совесть.
- Совесть?
- Он же дурно поступил с Жюльеттой, не правда ли? - спросил он вполголоса.
- Жюльеттой?
- Да, моей женой... Своей первой супругой... Что он для нее сделал? Ничего! Обходился с ней, как со служанкой. Но она же помогала ему в трудные минуты. А позднее...
- По-видимому, он ей ничего не давал? Однако она снова вышла замуж.
Мартен покраснел. Мегрэ с жалостью и удивлением смотрел на него. Он понимал, что этот человек был ни при чем в этой потрясающей ситуации. Мартен лишь твердил то, что должен был сотни раз слышать от своей жены.
Куше был богат. А она - бедная... Значит...
Вдруг Мартен прислушался:
- Вы что-нибудь слышали?
Какое-то мгновение они молчали. Из соседней комнаты донесся едва различимый зов. Мартен открыл дверь.
- Что ты там ему болтаешь? - спросила госпожа Мартен.
- Но... я же...
- Это ведь пришел комиссар? Что еще ему нужно?
- Комиссар зашел узнать о твоем здоровье.
- Проси. Подожди! Дай мне мокрую салфетку и зеркало. И еще расческу.
- Ты опять разволнуешься...
- Держи зеркало прямо! Нет, опусти. Даже на это ты не способен. Убери этот таз! Ах, эти мужчины! Стоит женщине заболеть, как дом превращается в конюшню.
Подобно столовой, комната была мрачной и скучной, плохо обставленной, забитой пыльными портьерами, старыми тряпками, выцветшими половиками, Мегрэ с порога почувствовал на себе пристальный, спокойный взгляд госпожи Мартен. Он заметил, как на усталом лице больной появилась слащавая улыбка.
- Не обращайте внимания, - сказала она. - Все в ужасном беспорядке! Это из-за приступа. - И она грустно посмотрела перед собой. - Но мне уже лучше. Мне надо завтра встать, чтобы быть на похоронах. Они ведь завтра?
- Да. Вы подвержены этим припадкам...
- Еще девочкой я страдала ими. Но моя сестра...
- У вас есть сестра?
- Были, даже две. Самая младшая тоже страдала от приступов. Она вышла замуж. Ее муж оказался негодяем и в один прекрасный день, воспользовавшись таким приступом, упрятал ее в психолечебницу. Через неделю она умерла.
- Не волнуйся! - умолял растерянный Мартен.
- Она сошла с ума? - спросил Мегрэ.
Черты лица у женщины стали резкими, в голосе зазвучала обида:
- Просто муж хотел от нее избавиться! Не прошло и полгода, как он женился на другой. Ведь все мужчины одинаковы. Ты им преданна, разбиваешься в лепешку...
- Умоляю тебя! - вздохнул муж.
- Я же не о тебе говорю! Хотя и ты не лучше других.
И Мегрэ внезапно почувствовал в ее словах как бы дуновение ненависти.
- Правда, если бы меня не было здесь... - продолжала она.
Разве не прозвучала в ее голосе угроза? Муж не знал, что делать. Ради приличия он отсчитывал в стакан по каплям микстуру.
- Доктор сказал...
- Наплевать мне на доктора!
- Все-таки ее надо принять. Держи! Пей медленно.
Это не горько.
Она посмотрела на него, потом на Мегрэ и наконец выпила микстуру, как-то отрешенно пожав плечами.
- Вы в самом деле пришли только для того, чтобы справиться о моем здоровье? - недоверчиво спросила она.
- Я шел в лабораторию, когда консьержка сказала мне...
- Вы обнаружили что-нибудь?
- Пока нет.
Она закрыла глаза, словно демонстрируя свою усталость. Мартен уставился на Мегрэ, вставшего со стула.
- Ну хорошо. Желаю вам скорого выздоровления.
Вам ведь уже лучше.
Она не сказала в ответ ни слова. Мегрэ просил Мартена не провожать его:
- Оставайтесь с ней, прошу вас.
Какой жалкий тип! Похоже, что он боялся остаться с ней наедине.