ГЛАВА 11
Пэм оказалась для меня потеряна на неопределённое время. Она с головой ушла в проекты и дневники родителей, которые обнаружила в заброшенном метро. Что-то она передала Коннорс. Над чем-то взялась работать сама. Правда, по моим наблюдениям, девушка больше рассматривала предметы родителей, читала их записи, не относящиеся к работе, по много раз брала в руки их личные вещи и часами всматривалась в фотографии. Я отлично понимал её чувства и не лез в душу.
Вместо Пэм стал чаще общаться с Кэррин. Та, обзаведясь сокровищем в виде изысканий четы Паркеров, буквально за считанные дни смогла улучшить рецепт своей сыворотки.
— Она будет действовать очень недолго и не справится с тяжёлыми ранами, но мелкие заживит. И даже прирастит отрезанный палец назад, — сообщила она мне спустя четыре дня после получения коробки с дискетами и журналами из метрошного вагона.
— А руку?
— Руку? — переспросила она и посмотрела на свою культю. — Нет, не выйдет. Даже если мне пришьют руку донора, и я вколю сыворотку, времени действия не хватит, чтобы приживить её. А хватит, так потом начнётся отторжение, скорее всего, ураганное. И сыворотка уже не поможет. Проще вырастить руку из собственных стволовых клеток, пришить и колоть сыворотку до полного исцеления.
— Побочки имеются?
Та улыбнулась улыбкой вивисектора:
— Как же без них.
— Какие?
— В районе заживляемых ран могут появиться кожные утолщения в виде змеиных чешуек. Но они рассасываются через несколько минут после окончания действия сыворотки.
— Проверим, — я стал расстёгивать рубашку. Потом снял её и попросил Ти разрезать бинты. Терминаторша превратила указательный палец с острейший стилет и ловко располосовала на мне повязки, не задев кожу.
— Хочешь рискнуть ради науки? Похвально, похвально, — кивнула профессорша всё с той же чудной улыбкой.
— Ой, да хватит тебе, — отмахнулся я. — Какой тут риск.
Коннорс вколола мне в вену один «кубик» прозрачной жидкости.
— Можно и внутримышечно, но будет болезненнее. Колоть нужно поближе к свежей ране. Сыворотка действует быстро, разлагается на безопасные компоненты в считанные минуты, и реагирует только на свежайшие травмы. Пока что проверяла только на открытых ранах. Позже поэкспериментирую с переломами и внутренним кровотечением.
Наблюдая за тем, как на глазах зарастают крошечные ранки, повторяющие контур татуировок, я поинтересовался у неё:
— Интересно, где будешь брать подопытных для этого?
— Настоящий учёный всё проверяет на себе, — с пафосом произнесла Кэррин.
— Да? — хмыкнул я. — То-то настоящих учёных с каждым годом становится всё меньше.
Очень быстро раны заросли. На коже остались тусклые, будто вытертые многолетние татуировки, словно их пытались неоднократно вывести или обесцветить.
— Ти, Кэтрин, что вы чувствуете? Есть какие-то изменения? — я посмотрел на терминаторш.
— Нет, Джон, никаких. Все системы и связь работают так же, как и до твоей инъекции.
— Ясно.
Через три минуты татуировки стали покрываться крошечными пятнами огрубевшей кожи. Выглядело это так, будто к тому месту прижали на некоторое время сетку от сита, а потом убрали, оставив мелкие круглые пятнышки. Чешуйки мне никак не мешали и даже не бросались в глаза.
— Никаких изменений, — ответила Ти в ответ на мой молчаливый вопросительный взгляд.
Чешуйки продержались ещё три с половиной минуты, потом стали стремительно рассасываться. Ещё через почти четыре минуты от них не осталось и следа. Сразу же после исчезновения последней руки кольнуло болью, а потом стали появляться крошечные ранки точно в тех местах, где кожу когда-то пробила игла татуировщика.
— Как интересно, — задумчиво проговорила Коннорс. — Джон, а ты не проверял, что будет с твоими… эм-м, компаньонками, если вам отрубят руки или нанесут глубокую рану в районе рисунка?
— Нет, и не собираюсь. И не смотри так на меня, Кэррин, мне от твоего маньячного взгляда не по себе.
— И нам тоже, — после меня произнесла Кетрин, многозначительно взглянув на профессоршу.
— Доктор, приготовь, пожалуйста, мне запас этой сыворотки. Для начала штук двадцать доз. Только в маленьких шприцах. Как, например, в военных шприц-тюбиках в российской армии.
— Она ещё сырая совсем. Я попробую увеличить срок действия и уменьшить побочные эффекты…
— Кэррин, сделай мне двадцать доз этого варианта, а потом улучшай зелье сколько душе угодно, — перебил я её.
Та тяжело вздохнула и буркнула:
— Как пожелаешь, Джон. На тебя сыворотка действует около десяти минут. В ближайшие дни смогу улучшить её работу до четверти часа или даже до двадцати минут. И эффективность увеличится процентов на тридцать. То есть, раны будет заживлять более тяжёлые.
— Буду только рад.
Забрав лекарство, я покинул канализацию. С того времени, как мы с Коннорс нашли общий язык, она перебралась в свою тайную лабораторию под Нью-Йорком, которую не удалось отыскать мне с Пэм. Здесь у неё всё было отлажено и имелись необходимые приборы с реактивами. Получив на руки лабораторные журналы Паркеров, Кэррин с головой ушла в работу. Как к ней не приду, так всё она стоит или возле стола с пробирками, или за столом с компьютером.
«Поскорей бы Пэм пришла в себя и стала помогать Коннорс. Вдвоём они должны быстро подобрать нужный состав сыворотки, чтобы он работал хотя бы несколько часов, и чтобы без чешуи на коже, — подумал я, поднявшись на поверхность. — Ещё и домовладелица опять пролетает, чёрт. Ну, что за невезение? Вечно с этими бабами проблемы».
Получив свободное время, я опять засел за графический редактор, создавая новые рисунки для будущих татуировок. Главной идей было желание подарить профессорше вторую руку — кибернетическо-бионическую. Подсознательно я точно знал, что мои татуировки могут жить собственной полноценной жизнью, не завися от меня никаким образом. Вот только в случае с Ти или Кэтрин я умру, если попытаюсь отделить их от себя. Моей жизненной энергии не хватит на двоих, не говоря уже о нас троих. Но вот сделать вечной кусочек высоких технологий без всякого там ИИ и прочего, думаю, смогу. Только лучше было бы, чтобы Коннорс улучшила свою сыворотку для реализации моей задумки.
— Привет! — жизнерадостно поприветствовала меня знакомая татуажница. — Опять с новенькими рисунками?
— Ага. Вот смотри, что хочу сделать.
Она приняла у меня несколько листов бумаги, внимательно те изучила и хмыкнула:
— Что-то новенькое. Сегодня не только фантастическая баба в твоём портфолио.
Рисунки изображали кибернетическую руку в нескольких проекциях и Хеллгёрл — женскую версию Хеллбоя, созданную извращенцами в моём мире. Но честно сказать, я бы с удовольствием посмотрел фильм, где на месте уродливого демона со спиленными рогами снималась бы краснокожая жгучая высокая брюнетка в трусиках-шортиках, чулках «сетке» в полусапожках на высоченной шпильке и в распахнутом коротком плаще, под которым вместе хотя бы бюстгальтера грудь едва прикрывало непонятное недоразумение из двух ниточек и двух треугольников ткани. Именно эта картинка мне запала в память настолько, что я решил сейчас её набить на свою кожу.
— Разнообразия захотелось, — ответил я.
— Куда бьём?
— Рука правая. А чертовку с револьвером, пожалуй, на правый бок.
Да, хочу сказать, что на рисунке девушка была с огромным револьвером и со спилами от рогов. Не стал брать образ её же с мечом и полноценными рогами, который символизировал её, как архидемона, Владыку Ада. Такую штучку я могу не потянуть, сдохну от перенапряжения, как однажды чуть не умер во время призыва Королевы Клинков. А вот урезанную версию, демонессу, так сказать, для бедных должен выдержать.
Из-за сложности татуировок я пробыл в тату-салоне с самого утра до позднего вечера. Правая рука, которая была исколота вся от кончиков пальцев до почти середины бицепса, страшно ныла и зудела. И как только я оказался в квартире, немедленно вколол себе первую дозу сыворотки. Как только её эффект прекратился, сделал ещё один укол, и ещё, пока все раны не зажили полностью. Рисунок, которому ещё не было и половины суток, стал походить минимум на тату месячной давности.
Следующим утром я отправился к знакомому заброшенному зданию, где призвал Хеллгёрл. Бок тут же болезненно кольнуло. На месте татуировки возникло ощущение, как от свежего ожога.
— Дерьмо Бездны, что происходит? — сказала моя новая татушка. — Вы кто такие, соски? А ты?..
Голос у демонессы был хрипловатый, как у курильщицы со стажем, и при этом с необычайной сексуальной интонацией. Вживую она выглядела куда потряснее, чем я помнил этот косплей по фоткам из инета. Эти её чулочки и трусики только подчёркивали прелести девушки. Мало того, трусики были настолько тонкие и так обтягивали кожу, что повторяли её все изгибы, щелочки и выпуклости.
— Эй, ты куда это смотришь? — прикрикнула на меня Хеллгёрл.
— Никуда, — не менее хрипло, чем она сказал я. — Так… неважно, в общем.
— Интересное место, — потеряв ко мне интерес, стала оглядываться моя новая татушка. — Новый мир, так?
— Так.
— И мы связаны?
— Так.
— А если так? — неожиданно она выхватила револьвер из кобуры и направила тот на меня.
Мгновенно передо мной встала Кэтрин, а Ти изменила свою руку на плазменный метатель и выпустила сгусток плазмы в сторону демонессы.
Та ловко от него уклонилась и вернула оружие в кобуру:
— Я просто пошутила, мальчики и девочки. Точнее мальчик и девочки. Вы какие-то слишком скучные… Эй, не нужно это делать, я просто пошутила, я бо…
Последние её слова были связаны с тем, что она почувствовала моё желание вернуть её в татуировку.
— Не все татушки одинаково полезные, — выдохнул я, когда Хеллгёрл вернулась на своё место. — Пошли, погуляем, что ли?
Вечером ко мне заявилась Пэм. Её депрессия и одержимость закончились. Увидев и выслушав её, я задал важный вопрос:
— Твой костюм с собой?
— Да. Что-то случилось? — напряглась она.
— Типа того. Я сказал своей домовладелице, что познакомлю тебя с ней. Она твоя фанатка, Пэм. За это я буду жить бесплатно и стану пользоваться её любовью и уважением.
— Я не хочу, — побледнела девушка. — Ну её, Джон. Мы тебе новую квартиру найдём.
— Я обещал…
Еле-еле мне удалось уговорить свою подружку выполнить мою просьбу. Потом ещё оказалось, что домовладелицы на месте нет. Пришлось ей звонить и сообщать про Паучиху, которая пришла в гости, но очень торопится.
— Теперь ещё и ждать её, — пробурчала моя гостья, услышав, что хозяйка появится только через час минимум.
— Мы можем скрасить ожидание кое-чем, — подмигнул я ей и положил свою ладонь на её бедро. Пэм пришла ко мне в коротких шортах, футболке и толстовке с капюшоном. А судя потому, как острые сосочки натягивают тонкую ткань на груди, нижнего белья она не надела.
— Джон, а если кто-то…
Я не дал ей договорить и заткнул рот поцелуем.
Одной рукой стал мять её сиськи, другой принялся гладить по шортам, по той самой ложбинке. Пэм отвечала неумело, но страстно. Первые несколько минут она стеснительно обнимала меня за плечи, а потом понемногу дала волю рукам. Сначала начала гладить по спине, затем запустила ладони под рубашку, а потом несколько раз несмело коснулась паха, где у меня уже торчал внушительный бугор, доставлявший некоторое неудобство.
— Пэм, это лишнее, — я быстро стянул с неё толстовку и футболку, а потом взялся за шортики.
— Нет, нет, не сейчас, — заволновалась она. Но я внимания не обратил на её слабые попытки остановить мой напор. Целуя, я одновременно расстегнул пуговку и молнию на шортиках и быстро спустил те с её аппетитных прелестей. Трусики пока не тронул.
— Чтобы всё было честно, ты тоже меня раздень, — подмигнул я девушке и стал перед ней на ноги. — Пэм, ну же.
Та покраснела так, что дальше некуда. И при этом её глаза блестели тем шальным огоньком, который в народе называют блядским. Было видно, что Паучиха возбудилась до крайности, а все её отговорки — это лишь дань воспитанию и привычкам тихони. Прекрати я приставания на этой стадии, и она до смерти обидится на меня. И мне повезёт, что не станет её же виновницей, не прибьёт меня на месте в порыве чувств.
Сам я принялся медленно расстёгивать пуговицы на рубашке, оставив самое сладкое партнёрше.
Чуть помедлив, девушка взялась за пряжку ремня, потом расстегнула молнию и замерла, закусив нижнюю губу.
— Спускай их, всё вместе спускай, — попросил я и сам положил её пальчики на край штанов так, чтобы она прихватила и резинку трусов.
Та резко и неловко дёрнула мою одежду вниз, причинив лёгкую боль члену. Но так даже вышло лучше. Он выскочил из плена одежды и застыл перед лицом девушки. Багровая головка с влажной полоской стёршейся смазки чуть подёргивалась в пятнадцати сантиметрах от её ротика. Пэм уставилась на неё, как завороженная мышка на змею.
— Поцелуй его, пожалуйста, — прошептал я и чуть подался вперёд, чтобы головка члена коснулась её пухлых алых губок. И сделал так несколько раз, пока они не обхватили её. И тут я не смог сдержать стон удовольствия.
Пэм очень быстро от простых поцелуев перешла с полноценному минету, принявшись заглатывать мой член. Из-за его немалого размера и отсутствия опыта, получалось не очень. Но я не поправлял и даже жестом не хотел показать этого, особенно, когда она проводила зубками по самой чувствительной части. Сейчас важно её не напугать, иначе закомплексует так, что и до тяжёлых комплексов с фригидностью дойдёт.
Через пару минут я мягко отстранился, и уложил девушку на кровать, после чего набросился губами и языком на её грудь, не забывая пальцами ласкать её лоно сквозь трусики. Опыта у меня хватало, успел набраться его за время жизни в новом мире, так что очень скоро девушка протяжно застонала, изогнулась и вцепилась пальцами в постельное бельё с такой силой, что под ним затрещала обивка матраса.
Я отстранился от её груди, быстрым движением сорвал с неё трусики и впервые увидел лоно Паучихи. Волос там не было, только гладкая белая кожа и пухлые влажные половые губки. Девушка кончила так бурно, что вся промежность была залита её любовным соком.
Я положил ладонь сверху и с минуту медленно поглаживал, иногда заходя на животик и растирая по нему влагу. Когда увидел, что Пэм вновь стала возбуждаться, начал действовать более активно. Теперь мои пальцы тёрли её губки, пытались нащупать клитор и иногда надавливали на туго сжатое колечко ануса. Очень быстро Пэм стала вновь постанывать и двигать бёдрами навстречу моей руке. К этому моменту я был готов взорваться, настолько был возбуждён.
Больше не имея сил терпеть, лёг на неё сверху и ввёл член внутрь. Там было влажно, сколько, горячо и очень тесно.
— Ай! — вскрикнула она.
— Больно?
Вместо ответа она обхватила меня руками и ногами и прошептала:
— Продолжай, не останавливайся.
И я продолжил. Терпеть и сдерживаться было тяжело, но я хотел, чтобы мы кончили вместе. И когда увидел у Пэм подступающий оргазм, ускорился и выстрелил в неё свою сперму спустя несколько секунд после её финиша.
— Не выходи, пусть он побудет во мне, — прошептала девушка через несколько секунд. — Так приятно, он такой тёплый и шевелится внутри.
И тут раздался телефонный звонок. Звонила домохозяйка, сообщившая, что уже в доме и интересующаяся не ушла ли Паучиха.
Пришлось вскакивать с кровати и в темпе одеваться. Но первым делом я бросился открывать окна и попшикал туалетной водой, чтобы гостья не ощутила атмосферу секса, которая в комнате висела плотным облаком, хоть ножом режь.
Когда накидывал на кровать покрывало, я обратил внимание на пятнышки крови на простыне. А потом увидел, в ней испачкан и мой младший Джончик.
— Пэм, почему ты не сказала, что у тебя это в первый раз? Я же тебе сделал очень больно.
И вновь та густо покраснела, хотя должна была после всего случившегося забыть про смущение.
— Извини, я испугалась, что ты откажешься от меня, когда услышишь это.
— Глупенькая, — я улыбнулся девушке и притянул к себе.
И тут раздались шаги на лестнице и голос домохозяйки, что-то кому-то выговаривавшей. Пэм, всё ещё пребывавшая полуголой, выхватила из рюкзака костюм и прыгнула на потолок, повиснув в углу, справа от входной двери. А я метнулся к распахнутому окну.
Через полминуты в мою дверь постучались.
— Открыто! — крикнул в ответ. И подумал, что как же мы были бы хороши с Пэм, если кто-то решил ко мне вломиться во время нашего с ней секса — дверь-то я не запер на замок.
— Где она? — с порога спросила хозяйка и, увидев меня рядом с окном, с досадой и недоверием воскликнула. — Ушла?!
— Здравствуйте. Нет-нет, она здесь. Идите сюда, — я поманил женщину к себе. — И-и, опа!
Пэм показала чудеса эквилибристики и скорости в процессе натягивания костюма на потолке. Со стороны казалось, что никакого неудобства она не испытывает. Пока хозяйка пересекала комнату, моя девушка полностью облачилась, бесшумно прикрепила паутину к потолку и повисла на ней в своей знаменитой позе вверх ногами.
По моему жесту женщина обернулась и застыла от вида Паучихи.
— Девушка-паук? — неверяще и одновременно с затаённым восторгом произнесла она.
— Здравствуйте, мисс, — вежливо ответила ей Пэм и опустилась на паутине до пола, где ловко перевернулась и встала ноги. — Рада с вами познакомиться. Прошу простить, что раньше не могла прийти в гости. Джон меня очень просил об этом, но, увы — у меня слишком много дел.
Чего я опасался — хозяйка не поверит, что к ней пришла настоящая Паучиха или станет настойчиво просить снять маску — не случилось. И даже не обиделась, когда Пэм отказалась покидать мою комнату. Дальше были два суматошных часа, которые оказались заполнены домохозяйкой. Девяносто процентов времени она одна говорила, жестикулировала, ахала и охала, фотографировалась, показывала свои журналы с вырезками из газет про подвиги Пэм, просила на каждом оставить автограф и так далее. Я и девушка в основном молчали, иногда коротко отвечая или кивая либо отрицательно мотая головой.
Наконец, Пэм остановила эту мозговыносящую вербальную «оргию», торопливо попрощалась и выскочила из окна. Перед этим моя хозяйка смогла взять у неё обещание ещё как-нибудь заглянуть в гости. Она даже ещё успела сделать несколько снимков, как Пэм стремительно удалялась от нашего дома на паутине. Интересно, а не создал ли я только что альтернативного личного фотографа Паучихи в лице своей лендлордши?