— Охотничья экспедиция?
Евнух был явно потрясен, на лице его появилось нерешительное выражение. Ученый Динь спрашивал себя, к чему ведет мандарин Тан. К чему сейчас ворошить глубокое прошлое? Он подозревал, что ночная сцена, которую мандарин старался оживить в своей памяти, содержала нечто очень важное, но его друг никогда не рассказывал ему этот эпизод целиком.
— О каком именно моменте охоты ты ведешь речь? Министр так и впился глазами в лицо мандарина Тана, стараясь прочесть, что у него на душе.
— Я имею в виду ту ночь, когда я был пьян и находился почти в бессознательном состоянии.
— Только не говори, что ты мог что-то запомнить из того, что там происходило.
— В нормальном состоянии я почти ничего не помню. Но мне все же удалось отчетливо вспомнить, как ты поднес руку к шее, по которой текла тоненькая струйка крови.
Казалось, мандарин Кьен тоже сейчас вспомнил это и спросил:
— Ты же был таким пьяным! Больше ты ничего не помнишь из событий той ночи?
— Уверяю тебя, нет, — ответил мандарин Тан, задумчиво насупив брови.
— Но… — прервал ученый Динь, которому этот обмен репликами был совершенно непонятен.
— Дай же закончить! — приказал мандарин Тан, делая знак ему замолчать.
Он обошел вокруг кресла министра, не сводящего с него глаз.
— Часто я спрашивал себя, что означал этот жест. И сегодня, побывав у чистильщика ушей, я понял — ты повредил барабанную перепонку.
Он встал прямо перед другом, словно желая получить от него подтверждение. Мандарин Кьен медленно покачал головой.
— Как? Неужели ты все забыл? — спросил министр, пристально глядя на мандарина.
— Я же тебе сказал!
Ученый Динь попробовал вмешаться:
— Я думаю, что…
Но его прервал нетерпеливый жест мандарина Тана, продолжавшего говорить Кьену:
— Расскажи, как случилось, что ты поранил ухо?
— Вспомни, я пришел на помощь другу Сэну, на которого напал дикий бык. Животное, дергаясь в агонии, толкнуло меня, и я полетел в кусты и веткой проткнул барабанную перепонку.
— Но если убийца знает это, значит, он участвовал в той экспедиции, — вставил ученый Динь.
— Так и есть! С нами были носильщики, корнаки и повара. Большинство из них еще служит во дворце, значит, их всех можно подозревать.
Мандарин Тан, возвышаясь над министром, произнес:
— Вывод такой: ты, Кьен, удовлетворяешь всем критериям, скоро ты должен испытать прикосновение холодного металла к коже, это я тебе говорю! Представь, как все красиво задумано: первые две жертвы были мужчинами, две следующие — женщинами, а последняя — евнух! Наш преступник явно увлекается геометрией.
— Спасибо за предупреждение, но я уверен, что со мной ничего не случится и ты поймаешь убийцу раньше, чем он доберется до меня.
Правитель, вытянув руку в сторону Кьена, сказал:
— Совершенно верно, тебе не нужно запираться в своей комнате, как трусу. Наоборот!
Министр прикрыл глаза, спрашивая себя, что за план созрел в голове у мандарина Тана. Динь, со своей стороны, наблюдал за их словесной борьбой. Правитель не делился с ним своими откровениями, и он был поражен ходом следствия не меньше мандарина Кьена. А мандарин Тан продолжал развивать свою мысль.
— Мы согласны с тем, что последнее убийство будет совершено по схеме Вода-Почки-Уши, не так ли? Но успокаиваться мы не можем — убийца все равно может застать нас врасплох, ведь только он выбирает время и место, поэтому нам нужно что-то предпринять.
Его собеседники с ужасом посмотрели на него.
— Что же мы можем сделать? — спросил Динь из вежливости.
— Я предлагаю заставить его поторопиться и тем самым выдать себя, собрав воедино все требуемые элементы. Очевидно, убийца торопится закончить дело. Итак, если ему станет известно, что мандарин Кьен — предназначенная жертва — окажется вблизи воды, он подумает, что благоприятный момент настал и что ему нужно либо сейчас совершить убийство, либо никогда.
— Вода тут повсюду, — ответил министр мрачно.
— Но есть особенное место — Фениксовая плотина! Повисло тяжелое молчание. Ученый Динь отказывался верить своим ушам.
— Из этого следует, что вы, мандарин Кьен, должны сыграть роль наживки! — сказал он бесцветным голосом.
— Вот именно! — подтвердил мандарин Тан. — Если мы устроим ловушку с мандарином Кьеном в качестве приманки, мы сможем схватить убийцу прежде, чем он совершит преступление. Я очень надеюсь поймать его на месте.
Он остановился и вопросительно посмотрел на друзей. Диня пугала степень риска этого предприятия. Как мог мандарин Тан легкомысленно ставить на кон жизнь друга? Вероятно, он уверен в успехе замысла, а иначе дело может обернуться обыкновенным убийством. Мандарин Кьен молчал, закрыв глаза. Взвешивал ли он в уме последствия хитрого умысла? Был ли он убежден доводами мандарина Тана?
Молчание нарушил министр:
— Хорошо, я принимаю твой план, — сказал он просто. — Каким образом ты собираешься дать знать убийце, что я нахожусь на Фениксовой плотине?
— Пусть глашатаи сегодня же объявят об этом. Погода ухудшается, ты должен будешь завтра поехать на плотину, чтобы осмотреть, в каком она состоянии. Наш убийца, несомненно, клюнет на это. Я сегодня же расставлю своих людей вокруг плотины — они будут там раньше убийцы. Все окрестности будут под наблюдением, и ты сможешь чувствовать себя спокойно, зная, что кругом наши люди. Ученый Динь заерзал в кресле.
— Мандарин Тан, а ты подумал о том, что убийца может напасть этой ночью?
— Да, я действительно подумал об этом. Поэтому я предлагаю: мы сами будем охранять мандарина Кьена этой ночью.
Министр запротестовал:
— Не слишком ли далеко вы заходите? Если это моя последняя ночь, я бы хотел провести ее не в вашей компании!
— Но ты понимаешь, что мой замысел сорвется, если этой ночью тебе всадят нож в почки?
Мандарин Кьен, скрепя сердце, согласился, и правитель посчитал, что все решено.
— Почему мы не можем доверять охрану стражникам принца, все-таки это их дело? — спросил ученый Динь, ценивший больше всего покой.
— Неужели ты хочешь, чтобы наш друг закончил свою жизнь так же, как госпожа Лим и госпожа Пион — их ведь охраняли эти лодыри!