– Думаю, твой вариант хромает… Как же я скажу ему про наши догадки, если он до сих пор не знает ни о тебе, ни о том, что липовый доктор шнырял у твоего подъезда?
– Да ну?! Обо мне ещё не знает?! До сих пор не похвасталась? Как же тебе удалось?!
– Ты всё шутишь, а мне не до смеха… Он примет меня за сумасшедшую… И так дурой считает, а тут вообще издеваться начнёт… На работе запретил касаться чего-либо… руками…
– Да, не слабо он тебя держит…
– Ещё как неслабо! Он и секретарш своих держит так.
– Но одну-то, всё-таки, не удержал! Бросила его раньше времени!
– Ой! Совсем забыла тебе сказать! Она его не бросила…
– А что тогда?
– А бросилась сама! Из окна! Павлик говорит, что она оступилась, стоя на подоконнике…
– Умерла, стало быть?!
– Да…
– Ах-х-х! Вот это поле для дедукции! Раз упала из окна и разбилась на смерть, значит там должно быть кровавое пятно!
– Так дожди же ведь!
– Ничего, дождями такое не смывается! По крайней мере, полностью. Если там, конечно, был асфальт. Если клумба – дело гиблое. После месяца дождей ничего не выяснить! Я ведь в судебной медицине разбираюсь. Практики разные проходил.
– Хорошо, я всё выспрошу… осторожненько.
– И адрес не забудь узнать… А будет упираться, на понт возьми… Намекни, что тебе всё известно, что ты давно наняла детектива…
– Гений!
Прошла неделя. В один из выходных заспанная Клёпа всё утро просидела у кухонного стола, тупо глядя на лежащий перед ней мобильник. Вадим обещал информировать каждый час, а вот уже восемь часов прошло. Звонка всё не было.
Может он слишком активничал на месте преступления? Может, его сдали ментам любопытные старухи, никогда не дремлющие у подъездов?
Но все эти волнения оказались преждевременными.
– Алло!
– Ты оказалась права! Это – краска!
– А как же "мозги в рассыпную"?
– Куски поролона. Пропитанные тем же составом. У меня друзья в медэкспертизе.
Всю ночь пахали, анализ пропитки делали – потому и не звонил.
– А где ты их нашел, эти куски… то есть, кусочки?..
– К счастью, они за собой неважно убрали, а дворники у нас подметают не очень тщательно. Под скамейкой у подъезда мелких кусочков – целая уйма.
– И что же мы теперь… вернее, Павлик…
– Мы их теперь – их же собственными методами…
– Какими?
– Давай устроим Павлику импровизированные похороны… Но сначала вызови нотариуса – пускай он всё переведёт на твоё имя…
– Может, лучше пусть нотариус нас распишет? Вдова ведь имеет полное право…
– Во-первых, нотариус – это не ЗАГС, а во-вторых, замуж ты в этой жизни выйдешь только за меня… Или ни за кого!
Клёпа была дико польщена.
Придя домой, она кинулась к Павлику, разбудила его, стала собирать в гости к крутому деду Вадиму. С вещичками. Пал-Василич не особенно сопротивлялся. Целый месяц неприятных ожиданий, что его вот-вот посадят или выкрадут (с последующими пытками!), сделали из строптивого начальника-сердечника податливого мужа-тюфяка.
Наутро следующего дня – а то был понедельник! – Клёпа, отпросившись по мобилке у нахального прыща, стала наряжаться в полный таур. До этого она, вот уже месяц, ходила в тёмненьком – интуитивно. А может, и ради практики – сама себе признаться боялась… Вот уже полдня как она сидела в чёрном платье у трюмо, с красным карандашом у глаз.
– Та-а-ак… Глазки красненьким надо подвести, а то не поверит, что убиваюсь…
А теперь – слёзки глицеринчиком…
Клёпа всё сделала вовремя. Как только был доведен до конца последний штрих, раздался нетерпеливый звонок в прихожей.
Вдова со вздохом встала и, сделав перед зеркалом трагическую мину, покинула спальню. Глянув в глазок, она увидела того, кого мечтала видеть. На пороге стоял доктор-эскулап.
Клёпа изобразила удивление:
– Простите, кто вы?
– Я – лечащий врач вашего супруга. Кардиолог…
– Вы вместо… Ильи Максимыча?
– Вместо него…
– Поздно… Пал-Василич умер…
– Вот оно что-о-о… А я-то думаю, почему он трубку не берёт!..
Войдя на кухню, доктор увидел беленький табурет, приготовленный для дорогого гостя. Присаживаясь, он запричитал:
– Работа всех приближает к могиле, а ваш супруг буквально горел на работе… Он ведь вам супруг?