На самом деле она не замахнулась, а стала как-то странно улыбаться. Вадим ей тоже глянулся…
Потом они мирились в ресторане. Хохотали так, будто были смертельно пьяны.
Оркестр тоже хохотал, будто был смертельно рад за них. Клёпа сделала попытку перехохотать оркестр, но не получилось. Тогда она сама на танец напросилась.
Танец примирил их окончательно. Они, в итоге, даже познакомились.
– Слушай, я так и не спросил, как тебя зовут!
– Всё в порядке… Это я забыла познакомиться… Я – Клеопатра… В узком кругу – Клёпа… В ещё более узком – Клава… Ой, что я говорю!..
Такое Клёпа могла брякнуть только с оч-чень пьяных глаз. Её настоящее имя знали немногие.
– А как твоё имя, чудик?
– Я не чудик! И в имени моём нет ничего чудного! Я не Клёпа, а скромный Вадим…
Вот, как всё было. Вадим не виноват, что про мужа сразу не врубился. За что и был наказан перебежкой к подоконнику…
Клёпу отрезвил мобильник. Звонил супружник, Пал Василич.
Вадим продолжил стоять у окна – до выяснения дальнейших действий.
Наговорившись, Клёпа отшвырнула трубку.
– С-с-скотина! Проект у него! Видала я этот проект! С вот такенными сиськами!
– О ком ты?
– Оторва! Хорошо ещё, что он их каждый месяц меняет…
– И-и-и… что в итоге? Чего мне ждать конкретно сейчас? Говори, не томи, а то…
Вадим кивнул на окно. Его вполне можно было понять. -…высоковато, всё-таки!
– Конкретно сейчас – отбой. Расслабься. Он, видите ли, "ещё не кончил"!
– Гы-ы…
– Наглость какая!
– Дык… И мы не ведь ещё не кончили, правда?
Вадим отлип от подоконника и навалился на Клёпу-Клавдию. Жаль, Пал Василич этого не видел…
Да, Пал Василич той страшной ночью домой хронически не попадал. Отправив секретаршу в морг, он снова потащился в особняк. Плевать на ртуть – спокойствие дороже. Кстати, ртутная тревога оказалась ложной. Какой-то шизофреник порезвился и сбежал. У нас так много безответственных людей!
К вечеру садовая лужайка была усеяна пластмассовыми стульями и фуршетными столами. На деревах висели гамаки, а в них помещались гости. Но поместились далеко не все – припёрлось не шесть человек, а целых пятнадцать.
В одном из гамаков в довольно заграничной позе качался вчерашний упырина-следователь.
Он вёл беседу со вчерашним же ментом…
Были на банкете и другие люди. Доктор, например. Перед ним на столике стоял прибор для измерения давления.
Григорий маячил тут же – с нарядным подносом. Смотрелся он солидно, как истинный дворецкий.
Доктор похвалил экспромтное мероприятие.
– Эх, и хороша же у вас сауна, дружище!
– Доктор! Дорогой мой эскулап! Для вас всё, что пожелаете!
– Так уж и всё?
Ментяра, тот, что накануне в хрущёвку приходил, довольно хмыкнул.
– Он и девок обещал прислать, если надо! Правда, кореш?
– Для родной милиции и для родной медицины – всегда!
Доктор осадил весельчаков.
– Нет, сейчас момент не очень подходящий. Траур, как-никак. Я, например, как медик, дававший клятву Гиппократа, только помянуть могу… Нет уж, девочек как-нибудь в другой раз…
Вдруг один из ментов озарился воспоминанием.
– Стойте! Я, по-моему, тут, в коридоре, одну видел…
– Не может быть!
– Точно, видел! В простыне носилась… Я было подумал, что для нас прислали…
Для после сауны!
Пал Василич удивлённо вскинул брови, но его интеллигентно успокоили. Напомнили, что нервничать ему – ни-ни! Потом заговорили о деньгах… Потом Пал Василич заснул – прямо на пластмассовом шезлонге. Получалось, что и в эту ночь он домой не попадал. Ну и ладно! Выслушивать от Клёпы – так за всё сразу. Кстати, её тоже пора менять…
Проснулся Пал Василич глубокой ночью в собственной постели. Кто-то перенёс его туда.
– Григорий, хватит уже, иди, отдыхай…
– Ну, если я вам не нужен, то, может, и пойду…
Григорий деловито глянул на часы.
– И правда, пойду… Скоро утро… Светает, вроде…