- Совершенно верно, - ответила свидетельница.
- А были ли у вас в течение, скажем, двадцати четырех часов до вашей поездки в Лас-Вегас какие-либо контакты с человеком по имени А.Б.Видал?
- Вношу протест! - крикнул Гамильтон Бергер.
- Протест отклоняется, - ответил судья Сеймур.
Свидетельница секунду поколебалась и сказала:
- Я принесла присягу и должна признаться, что беседовала по телефону с человеком, который назвался А.Б.Видал.
- Когда состоялась эта беседа?
- Вечером третьего, в восемь тридцать. Во вторник.
- Чего хотел этот человек?
- Того же, что и другие. Поговорить об акциях.
- Он сказал, что его зовут Видал?
- Совершенно верно, А.Б.Видал.
- Он сообщил, откуда звонит?
- Это был междугородный звонок из Бейкерсфилда.
- Вы узнали голос?
- Нет, но было слышно, как кто-то тихо дает инструкции, и я уверена, что это был голос моего бывшего мужа. Связь была хорошая, а у меня очень тонкий слух.
- О чем шел разговор?
- Я сказала, что, если заинтересованное лицо хочет говорить со мной, я встречусь с ним в Лас-Вегасе в среду, четвертого числа, и приеду туда вечерним поездом из Лос-Анджелеса. Я заявила, что не собираюсь обсуждать дела с посредниками. Я сказала, что знаю, кто хочет купить акции, и, если он желает вести со мной переговоры, может прислать мне сто долларов наличными на возмещение расходов, и я встречусь с ним в Лас-Вегасе.
- А потом?
- Я повесила трубку, не дожидаясь ответа.
- Вы получили деньги?
- Да, на следующий день мне домой принесли конверт с пометкой "Расходы на Лас-Вегас". В нем было пять купюр по двадцать долларов.
- Благодарю вас, - сказал Мейсон. - У меня все.
Гамильтон Бергер подошел к свидетельнице.
- Вы положили эти деньги в кошелек?
- Часть из них. Сколько-то я потратила на билет до Лас-Вегаса.
- Вы не сказали, что тот человек назвался Видалом, - упрекнул ее Бергер.
- Вы же не спрашивали, - ответила свидетельница. - Я сказала, что многие пытались заполучить мои акции, и у меня есть основания полагать, что некоторые представляли интересы моего бывшего мужа. Я не входила в детали, потому что вы не спрашивали.
Мейсон улыбнулся присяжным.
Гамильтон Бергер и Раскин опять зашептались.
- У нас все, - неожиданно объявил Бергер.
- У нас тоже, - сказал Мейсон.
Судья Сеймур взглянул на часы.
- Ну что ж, господа, у нас всего пятнадцать минут до перерыва. Защита может начинать выступление?
- Мы готовы, - отозвался Мейсон.
- Подождите секунду, - вмешался Гамильтон Бергер и опять зашептался с Раскиным. Затем повернулся к судье: - Хорошо, начинайте. Остальные доказательства мы представим в процессе предъявления контрдоказательств.
- Приступайте, мистер Мейсон, - сказал судья Сеймур.
Мейсон улыбнулся судье и объявил:
- У защиты нет никаких доказательств, Ваша Честь. Предлагаю перейти к прениям.
- Что?! - вскричал Гамильтон Бергер.
- Защита отказывается от выступления, - повторил Мейсон. - Предлагаю перейти к прениям.
- Хорошо, - сказал судья Сеймур, - господин окружной прокурор, можете начинать.
- Но мы не хотим сейчас начинать прения, - ответил Бергер. Он взглянул на часы. - До перерыва осталось всего несколько минут, я бы предложил, чтобы заседание было отложено до двух часов. Возможно, мы захотим начать дело заново.
- И это тот самый окружной прокурор, - усмехнулся Мейсон, - который так стремился не затягивать дело и заботился о деньгах налогоплательщиков! Я готов. Почему бы нам не начать прения?
Судья Сеймур улыбнулся и сказал:
- Учитывая спорость, с которой движется дело, десять минут не повлияют ни на расписание Суда, ни на налоги. Суд объявляет перерыв до двух часов. Обвиняемая остается под стражей, присяжным напоминаю о предписании Суда не обсуждать дело между собой, не позволять обсуждать его в вашем присутствии, не выражать каких-либо мнений. Заседание возобновится в два часа.
Гамильтон Бергер возмущенно взглянул на Мейсона, встал и, протиснувшись сквозь толпу, вышел из зала.
Раскин задержался, с кривой улыбкой взглянул на Мейсона и отправился следом.
- Что случилось? - спросила Дженис Вайнрайт.