Что если в самом деле увидимся? Очень хотели бы. Мы с Т. Марковной подали просьбу консулу. Но в обычном порядке, как он сказал, надо ждать "около года"!
Мы оба шлем Вам и Вашим самый сердечный привет, самые лучшие пожелания. Пожалуйста, передайте поклон Александре Львовне, которую я знаю только по ее писаниям.
1 А. Л. Толстая - дочь Л. Н. Толстого, глава Толстовского фонда, оказывавшего помощь русским, переселившимся в США.
2 Доктор Альтшуллер, профессор Ланц - американские знакомые Набокова.
3 Здесь во втором экземпляре машинописного текста, по которому мы печатаем письмо, пропуск. Однако адрес, по которому жил тогда Алданов, известен: Ницца, авеню Клемансо, 16.
4 Вера Евсеевна - жена Набокова; дофин - его сын Дмитрий.
5 Т. М. - Татьяна Марковна, жена Алданова.
6 Александр Федорович - Керенский.
* Экипа - от франц. equipe - команда.
---------
Приписка Набокова к письму М. М. Карповича Алданову от 14 августа 1940 г.
Дорогой друг, много хочется вам* написать, но ограничиваюсь несколькими словами, чтобы не отягощать письма. Хочу вам только сказать, что скучаю по вас и люблю вас. Шлем с женой самый горячий привет вам обоим.
Ваш В. Набоков.
* В письмах Алданова "Вы" всегда с большой буквы, в письмах Набокова написание различно.
Первое датированное письмо в коллекции Бахметевского архива - это письмо В. В. Набокова от 29 января 1941 г. Оба писателя в Нью-Йорке, Алданов приходил к нему и не застал дома, Набоков выражает сожаление, расспрашивает Алданова о литературной работе, выразительно описывает свое посещение дантиста:
"Хотя, кроме введения шприца в тугую щелкающую десну, операция за операцией проходит безболезненно - и даже приятно смотреть на извлеченного монстра, иногда с висящим у корня нарывом в виде красной кондитерской вишни - но последующее ощущение, когда мерзлый дуб кокаина сменяется пальмой боли, отвратительно. Я все больше лежу да мычу".
Собирателям набоковских адресов сообщим его тогдашний адрес: 35, 87-я стрит, это рядом с Сентрал Парком и в нескольких минутах ходьбы от Бродвея.
Следующее письмо Набокова, написанное ровно через два месяца, 29 марта 1941 г., на бланке Уэльслейского колледжа. Набоков рассказывает о своем лекционном курсе: "...громил Горького, Гемингуэя и многих других - и в обмен "имел великолепное время". Говорил между прочим о вас, Бунине и себе (не громя)".
14 апреля Алданов отвечает ему: он ждет выяснения вопроса о газете; когда обнаружится, что план создания новой русскоязычной газеты в Нью-Йорке неосуществим, создастся толстый журнал. "Не забудьте, что Вы твердо обещали нам новый роман - продолжение "Дара". Я сегодня получил письмо от Бунина, он сообщает, что уже выслал мне "Темные аллеи"".
В мае - июне Набоков шлет Алданову три открытки, сообщает о своей поездке в Нью-Мексико: "Мало вижу, ибо исключительно занят ловлей бабочек", - пишет он 5 июня. 27 июня Алданов запрашивает: правда ли, чу Набоков получил постоянную работу в женском колледже? "Если да, сердечно поздравляю: ведь это навсегда обеспеченная жизнь!" О себе сообщает, что был на приеме в Колумбийском университете в честь иностранных писателей, что отказался от частных уроков, пытается обходиться только гонорарами, в частности, через литературного агента хочет издать свой последний роман "Начало конца" на английском языке.
На одном из писем Набокова из Пало Альто, Калифорния, нет даты, но, поскольку в нем упоминается купленный издательством "New Directions" "Себастьян Найт", еще не вышедший в свет, оно должно быть датировано летом 1941 г. В письме первый отклик Набокова на начавшуюся Великую Отечественную войну. Начинает его, впрочем, Набоков с лирической ноты: "После изумительной энтомологической поездки мы осели среди здешних биллиардных газонов и желтых холмов. У нас хороший домик и все очень удобно". Далее сообщает, что среди его знакомых много поклонников Алданова:
"...лекции читаю с удовольствием, а иногда для разнообразия читаю студентам собственную беллетристику (...) Работаю и читаю на солнце, в купальных штанах - а тут климат действительно замечательный: вроде пушкинской прозы - безоблачно, но не жарко. В свободные дни ухожу в горы и на днях встретил свою первую гремучую змею (а в Аризоне, в пустыне, я однажды был окружен необыкновенно симпатичными койотами - гиенками и матерью). На Миссисипи вспоминал Шатобриана. Напишите ко мне, Марк Александрович. Без вас никогда бы мне не увидеть этих койотов".
В конце письма необычное для Набокова признание:
"Кажется, в первый раз в жизни я мучусь жаждой газет... В Гуверовскую библиотеку газеты приходят регулярно из России, но их можно получать только через... месяц после прихода.
Тут есть один немецкий профессор, который думает, что история литературы делится на "школы" и "течения". Студентов у меня немного, но все очень пристальные.
А ведь как это страшно и вместе с тем художественно двадцатипятилетняя мечта о "свержении" - и вдруг этот чудовищный фарс прущая погань в роли "освободителей" и бедные, не мыслящие камыши в роли "защитников культуры".
Переписка двух писателей вновь стала интенсивной осенью 1941 г. 5 октября Набоков сообщает: "Вчера разбирал сундучок с бумагами и нашел все ваши письма ко мне за несколько лет. Помните, как вы меня бранили за пародии в "Даре"? Как это уже все далеко!" 20 октября он шлет подробное письмо. У него всего шесть лекций в год. "Описываю новые виды бабочек (открыл замечательную штуку в Grand Canon!). Скоро выходит мой английский роман "Sebastian Knight" (написанный, как я вам говорил, в 1936, на bidet*, когда мы жили в одной комнате около Etoile, rue de Saigon). (...) Я горд этой книжкой как тур де форсом** "и чисто волевым явлением". Набоков "впервые остишился по-английски", перевел и комментировал несколько стихотворений Ходасевича. "Пишу одновременно работу по мимикрии (с яростным опровержением "natural selection" и "struggle for life"***) и новый роман по-английски (...) Со всем этим томит и терзает меня разлука с русским языком и по ночам - отрыжка от англо-саксонской чечевицы. Впрочем, я бы и на это не жаловался и совершенно был бы доволен сим бабьим летом моей жизни, если бы не дьявольский сквозняк из палеарктики. Для этого нет слов, а если есть, то вы их знаете столь же хорошо". "Палеарктика" здесь означает "Россия". Набокова возмущают пошляки "в Англии, которые двадцать лет мешали вооружению и т. д., а теперь баритоном требуют десантика. Парадокс в том, пишет он, - что действительно все лучше, чем спокойно наблюдать за продвижением германского гада и ждать, что его поглотит верещагинское зарево". И от очень серьезной, хотя и в зашифрованном виде поданной темы войны Набоков переходит к концовке, чуть шокировавшей его корреспондента: "Я как-то провел несколько часов в Нью Уорке (так у Набокова.- А. Ч.), но они всецело ушли на препарирование генитальный органов моей новой бабочки, и не успел позвонить вам из музея".
Еще не получив этого письма, Алданов 22 октября обращается к Набокову с просьбой: для русскоязычного журнала, издание которого в Америке можно считать делом решенным, очень нужна проза Набокова! Он сообщает, что пока собраны деньги на выход всего лишь одной книги журнала, о редакционных жалованьях нет и речи, но гонорары будут выплачиваться, хотя и очень, небольшие: один доллар за страницу прозы, семьдесят пять центов за страницу публицистики.
Ответ Набокова - сопроводительное письмо к фрагменту из романа "Solux Rex", без даты:
Дорогой Марк Александрович,
посылаю вам "статью", как говорил некто Арбатов, который все называл "статьей", будь то рассказ или кусок романа, или даже стихи. Простите, что задержал, - я добыл машинку только в субботу.
Я не пометил на манускрипте, но хорошо бы сделать сноску, как бывало:
Отрывок из романа "Solux Rех", начало которого см. в (последнем, каком именно?) № "Современных записок" 1.
Буква "ъ" не вытанцовывалась у жены на этой незнакомой машинке, а потому есть риск, что французские слова "Paon" и "Bon", встречающиеся в манускр., наберут русскими буквами. Не знаю, как отметить их латинство.
Я решил осалтыковить мою подпись. Хочу непременно держать корректуру. Кажется, эта вещица самая отталкивающая из всего, что я до сих пор печатал, правда?
1 "Современные записки", № 70. Отрывок из романа "Solux Rex" под названием "Ultima Thule" был напечатан в "Новом журнале", № I.
* Биде (франц.).
** Tour de force - сложное дело (франц.).
*** "Естественный отбор", "борьба за существование" (англ.).
---------
В письме Алданова от 5 ноября сообщается, что он рукопись получил и в тот же день сдал в набор. Имея в виду письмо. Набокова от 20 октября, Алданов откликается: "О бабочках прочел с интересом, но без сочувствия, врать не стану. А обе Ваши новые книги очень, очень хочу прочесть - больше, чем что бы то ни было другое в современной литературе". Тут же сообщает собственные новости: издатель. Кнопф отказался печатать его "Начало конца", "думаю, из-за антибольшевистского направления романа". Он передал роман издательству Даттона. Хотел бы написать книгу о Герцене, но "издателей этим не соблазнишь". Написал три рассказа, "Микрофон" в два для "Нового журнала" 1 - это часть серии между собой не связанных современных "политических рассказов": "не могу писать ни о чем другом теперь".
Еще через 19 дней, 24 ноября, Алданов сообщает, что издавать "Начало конца" на английском языке взялся другой крупный издатель, Скрибнер. "Огорчался после отказа Кнопфа, а вышло к лучшему: и условия более выгодные, и чувство, что попал вроде как бы на Английскую набережную издательского мира после его Гороховой" (издательство Скрибнера считалось более интеллигентным, Кнопфа называли лавочником).
Возможно, тем же письмом Набокову была отправлена корректура. Еще одно его без даты письмо сопровождает возврат корректуры. Авторская правка невелика, Набоков комментирует: "Странно заниматься опять "великим могучим". Кое-что можно было подчистить в смысле знаков препинания, но линотип, по-видимому, шарашливый, и боюсь рисковать жизнью соседних слов".
1 Речь идет о рассказах "Фельдмаршал" и "Грета и Танк".
---------
Запоздалое новогоднее поздравление вместе с распиской за полученный гонорар ("Ultima Thule", 28 долларов) Набоков отправляет 3 января 1942 г. Из этого письма: "Правда ли, что умережковский? Есть ли сведения об Ильюше? 1 О Иосифе Владимировиче? 2"
Письмо Алданова от 18 января касается двух тем: он отправляет первую книгу "Нового журнала" ("Не судите слишком строго. Кое-что мы должны были дать, считаясь с уровнем русско-американских читателей, - как "Последние новости"") и благодарит за присылку "Себастьяна Найта": "Роман Ваш замечательная вещь". Рецензия будет помещена во второй книге "Нового журнала". В конце характерная приписка, свидетельствующая об утомленности Алданова редакторской работой: "Извините, что пишу кратко: сегодня должен написать семь писем".
1 И. И. Фондаминский (Бунаков) - один из редакторов журнала "Современные записки", был арестован в Париже в июле 1941 г. Позднее французское правительство сообщило его семье, что он 19 ноября 1942 г. умер в немецком концлагере.
2 И. В. Гессен - редактор газеты "Руль", в ней Набоков печатался в 20-х - начале 30-х гг.