- Значит, нет ничего такого? - переспросил внимательно слушавший бригадир.
- Ага - нет, - охотно подтвердил Пульман. - Совсем нет. Труп куча дерьма - потом одни кости. Потом и они истлеют,
- А как же... Как же вечные истины?! - не на шутку разволновался Вовец. - Ну, те, что из поколения в поколение? Вон - Пушкин, например? Давно ведь истлел, а до сих пор дух его с нами! До сих пор: "...я помню чудное мгновенье, передо мной..." А?!
- Оух-ха-ха-ха!!! бх-ха-ха-хррр... - Пульман расхохотался так, что даже всхрапнул на вдохе - до того рассмешил его витийствующий перед заготовленным "ТТ" бригадир. Расхохотался и поперхнулся, побагровел, бедолага.
- Чего это ты, а? Приступ, что ли? - поинтересовался Вовец недовольно - вдруг придется возиться с этим придурком.
- Да нет, милейший. - Доктор вытер слезы и покачал головой. Какой, в задницу, приступ... Смешно просто. Вот ты - достаточно поживший, многое повидавший тип, бандит, угробивший, наверное, не один десяток людишек... А такую чушь порешь - как пионер сталинской поры... Ммм-да. Пушкин жив в нашем сознании только лишь потому, что в свое время писал о вещах, сильно интересующих любого индивида, наделенного признаками пола. Человек по натуре своей страшно эгоистичен. Ему интересно лишь то, что сильно его задевает, образно выражаясь, проникает в самую душу. На остальное ему наплевать. Миллионы людей ушли в небытие с момента смерти поэта. Миллионы! Ты их помнишь? Вот ты, например, знаешь, что на днях дядя Вася, гравер, помер, а? Не знаешь и никогда о нем не вспомнишь - тебе до него нет никакого дела. А ведь на многих обелисках Ложбинского кладбища его рукой высечены эпитафии и данные о почивших... А вот ежели, к примеру, Пушкин писал бы не о любви и страсти, а, допустим, о том, на что всем наплевать? Ну представь себе - возьмись Александр Сергеевич вдруг описывать приключения дерьма? И не знал бы ты ничего о Пушкине, друг ситный! Вечные истины! Ха! Человек смертен - вот вам истина! Если при жизни он не поднапрягся да не увековечил свое имя какими-то потугами, которые всех подряд задели и растревожили, о нем никто и не вспомнит. Плоть и кости сгниют, могилка сровняется с землей, потом это место спланируют экскаватором и построят на нем общественный сортир...
- Ну и козел же ты, - тихо констатировал Вовец. - Все опошлил, чмо... Я-то хотел перед смертью удостовериться, что дух мой не исчезнет бесследно, куда-то там попадет... Угу... Выходит, нет другой жизни.
- Нет, нету, - согласно покивал головой Адольф Мирзоевич, доставая платок и вновь протирая плешь. - Так что - брось стреляться, уважаемый товарищ Анисимов. Я в курсе всех твоих неурядиц и как раз пришел, чтобы вытащить тебя из дерьма. Только хочу предупредить - ты уж давай посерьезнее, без придури...
- Я могу пристрелить тебя, как собаку, - мрачно изрек Вовец. - Ты че, в натуре, не врубаешься, что это тупиковый базар?! Ну ладно, можешь ты моих дебилов гипнотизировать... Так ведь ты столько времени с дегенератами работал, наловчился с ними обращаться... Или ты мне всю "ложбинскую братву" загипнотизируешь? А потом поедешь в столицу и одним махом очаруешь центровой сходняк?! Тогда давай - делай! И кстати - что именно ты знаешь? И откуда? Бригадир настороженно прищурился и погладил рукоять "ТТ".
- Ну, ладно. - Адольф Мирзоевич встал с дивана и, приблизившись к столу, постучал по нему кулачком, как бы призывая собеседника проявить максимум внимания. - Я прекрасно знаю, кто проткнул ломом Малика. Я еще прекраснее знаю, кто забил до смерти Калгана. Годится?
- О как, - недоверчиво блеснул глазами Вовец, внезапно вспотев лбом. - Ага! Ты ж ведь говоришь, что гипнотизер, бля... Ага, ага... А что? Наверно, загипнотизировал какого-то идиота и кое-что выведал. Ну что - молоток! Ну, давай, выкладывай!
- Это еще не все, - торжественно произнес Пульман. - Не все, дорогой ты мой! Это именно я организовал обе эти акции. Да не смотри так - я тебе точно говорю: я! Организовал, чтобы загнать тебя в тупик. А теперь...
- Ой, бля! Как ты мне надоел, дебила кусок! - болезненно поморщился бригадир, разочарованно качая головой. - Ты ж в такой час приперся, в такую торжественную и светлую минуту... Чего ты несешь, придурок? Я ж на тебя и пулю тратить не буду - одной рукой задушу! Я тебя щас...
- Но-но, приятель! - опасливо отстранился Пульман и поспешно добавил: - Я готов предъявить доказательства - прямо сейчас. Я же просил посерьезнее! Не надо думать, что все вокруг тебя - идиоты. Я могу доказать, что это не шутка.
- Можешь? - Бригадир выпростался из-за стола и приблизился к собеседнику.
Глядя немигающим взором на его огромные кулаки, Адольф Мирзоевич бесцветным голосом произнес:
- Клянусь своим здоровьем - могу. Если не докажу - можешь меня пристрелить. Как собаку.
- Ага, - вдруг согласился Вовец, отчего-то успокоившись. - Ты-то мне и нужен. Щас я позову пацана - мы все это запишем на диктофон, а потом кое-куда поедем и ты все это обрисуешь... Ага. - Бригадир задумчиво нахмурился и нехорошо цыкнул зубом. - Но сначала запишем. За-ши-бись... Только вот... голову тебе отрежут, - деловито присовокупил Вовец. - Угу... Голову надо на центровой сходняк отвезти.
Пульман слегка отстранился и жестом остановил его:
- Я бы на твоем месте не торопился, товарищ Анисимов. Тут кое-какие детали необходимо уточнить. А то больно интересная штуковина может получиться! Знаешь, как бывает: поспешишь - людей насмешишь.
- А я и не тороплюсь, - согласно кивнул Вовец, усаживаясь на место. - Куда уж теперь торопиться... Но только смотри - ежели врешь, гад, я тебя...
- Не вру, не вру, - успокоил его Пульман. - Куда уж мне врать себе дороже!
- Ага, - поддержал Вовец. - Понятливый ты, головастик... Ну, давай излагай, психиатр.
- Психотерапевт, - поправил Пульман. - Бывший к тому же - теперь я заместитель заведующего клиникой.
- А, те же яйца, только в профиль, - небрежно махнул рукой бригадир. - Ты теперь вообще бывший - при любом раскладе. Труп, одним словом.
- Труп, говоришь? - неприятно прищурился Пульман. - При любом раскладе, говоришь?
- Ага, при любом, - согласно кивнул Вовец.
- Ну-ну, - зловеще ухмыльнулся Адольф Мирзоевич. - Значит, так. Малика проткнул ломом твой человечек, некто Глазырин - "погоняло", как вы изволите выражаться, - Глаз. На этом... эмм... на "стреме" стоял при свершении этого гнусного злодеяния другой твой человечек - некто Карев, "погоняло" Кара, фантазией, увы, господь вас не счел нужным наделить... Ага... Далее: Калгана забили, опять же твои люди: Большой Егор, Пика и Епифан. Знакомые имена улавливаешь? Вижу-вижу - улавливаешь... А теперь - самое интересное, уважаемый господин Анисимов... Все эти мерзости они сотворили по твоему личному распоряжению...
Заметив, что лицо бригадира вытянулось от изумления, а пальцы правой руки шарят по столу, нащупывая рукоять "ТТ", Пульман поспешно добавил:
- Но-но, братан! Брата-ан! Не надо резких движений! Этих парней можно пытать, протестировать на полиграфе, даже, если шибко приспичит, вкатить инъекцию пентонала: они в любом случае покажут, что было именно так, как я сказал. Причем, прошу заметить, они в этом абсолютно уверены - никаких натяжек и легенд.
- Значит, ты в натуре... действительно гипнотизер, - тихо пробормотал Вовец, взяв в руку со стола пистолет. - Значит, в самом деле можешь...
- Ага, действительно, - подтвердил Пульман, опасливо поглядывая на оружие. - Только ты того... положи пистоль обратно! Не надо думать, что, если я внешне неказист, значит, и внутри совсем идиот! Если со мной что-то случится, у трех моих хороших знакомых есть кассеты с записями показаний твоих людей. Они отправят эти кассеты прямиком кому надо - то-то будет потеха! В жизни, сам понимаешь, всякое бывает... Вот я и застраховался на всякий случай.
- Так-так. - Вовец задумчиво почесал стволом начинающий седеть висок и предложил: - Ну а вот... ежели, допустим, я буду тебя сильно пытать и заставлю сказать правду? Правду твою запишу на диктофон и потом предъявлю кому следует? У меня такие спецы есть - ты через две минуты с начала процедуры начнешь колоться, как в исповедальне. Как?
- Ну что ты, бригадир, прям как маленький! - криво ухмыльнулся Адольф Мирзоевич. - А я скажу, что это ты под пытками заставил меня сказать то, что тебе нужно. И потом: ну кто поверит? Ты посмотри на меня, посмотри! Ну разве можно поверить, что я - такой маленький, такой невзрачный, такой худющий... и вдруг! А?
- Да... складно излагаешь, сволота, - задумался Вовец. Так-так... Так. - Он немного поразмышлял, мучительно морща лоб, затем нажал клавишу домофона на краю стола и распорядился: - Жека! Ну-ка, быстренько сыскать и доставить мне сюда этих - Большого Егора, Пику и Епифана. Потом заскочи в подвал, там Глаз и Кара шары гоняют - ко мне обоих, бегом! И еще давай-ка возьми диктофон... хотя нет, ничего брать не надо. Давай ко мне этих и мигом!
- Желаете очную ставку произвести, господин Анисимов? - язвительно поинтересовался Пульман, когда бригадир отпустил клавишу домофона и вновь повернулся к нему. - Так ведь они вам хором скажут, что ни разу в жизни меня не видели. И будут при этом совершенно искренни.
- Ничего я не желаю. - Вовец мрачно помотал головой. - Просто надо с пацанами кое о чем поболтать.
- Ну-ну, дело хозяйское. - Адольф Мирзоевич поудобнее устроился на диване и посмотрел на часы. - Выпить не дашь чего-нибудь?
- Ага - выпить тебе... Хочешь ужраться до поросячьего визга? подозрительно прищурился бригадир. - Чтобы! не так страшно было? Не получится, красивый мой! Придется трезвым помирать.
- Зажал 50 грамм, да?! - Пульман скривился презрительно. - Ну и жлоб же ты! А еще - бригадир Центрального района... Звучит-то как!
- Хм! Жлоб... - Вовец в раздумье побарабанил пальцами по столу. Жлоб... Ладно, хрен с тобой. 50 грамм налью - грех человека перед смертью обижать. - Не вставая с места, он протянул длинную руку к шкафу позади стола и извлек початую бутылку всамделишного на вид кизлярского "Багратиона", оттуда же достал фужер. Плеснув в него немного коньяку, бригадир ловко запустил фужер по полированной поверхности стола в сторону гостя: тому пришлось привскочить с дивана, чтобы успеть его подхватить. Живо опрокинув фужер, Адольф Мирзоевич довольно почмокал губами и вдруг, посмотрев в окно, зверски выпучил глаза, удивленно воскликнув при этом:
- Твою мать, а!
Вовец моментально схватил со стола пистолет и, отъехав в кресле за шкаф, мастерски развернулся к окну, изготовившись для стрельбы из положения "сидя в кресле из-за шкафа". Адольф Мирзоевич тем временем перегнулся через стол, ловко завладел бутылкой и, отскочив назад, быстренько засосал из горла грамм двести - не меньше. Поморщившись и утробно икнув, он поставил коньяк откуда взял, погрозил хозяину пальчиком и уселся обратно на диван.
- Ну ты, дегенерат! - недовольно начал было Вовец, но передумал и махнул рукой. - Впрочем, хрен с тобой... Ну-ка, пока не окосел, расскажи - чего ты там напридумывал?
- Извольте. - Пульман сладко зевнул и скрестил руки на груди, гордо выпятив подбородок. - Условия почти те же. Я, как вы выражаетесь... эмм... о! Отмазываю тебя. Отмазываю перед "братвой" - раз. Возвращаю тебе Левопупыревский район - два. Сколько у тебя тогда солдат будет?
- Чего? - удивился Вовец. - Каких солдат? Откуда?
- Ну этих... - Адольф Мирзоевич поморщился. - Как их там... А "быков"! Сколько будет "быков"?
- А, вон что... Ну - стволов под сто двадцать. Да, где-то около того... Но это в том случае, если добровольно пойдут. Если залупятся - хрен его знает, что тогда вообще получится. Мочилово будет - ой-е-ей...
- Куда, в задницу, денутся с подводной лодки! - весело перебил бригадира Пульман и опять зевнул. - Далее. Я, как уже говорил, хочу быть хозяином в этом городе. Ты и твоя группировка будете моей рабсилой - на первых порах. Несколько позже мы подомнем остальной криминалитет. Если что - я разрешу любые проблемы: как это у вас говорят, "отмажу" всех подряд. Остальные, те, которые, как вы изволите выражаться "залупятся", просто будут того... короче, нейтрализованы самым тривиальным способом. Эхххх... - Тут Адольф Мирзоевич зевнул особенно протяжно и сказал: - Я, с вашего позволения, милейший господин Анисимов, вздремну тут немного, пока вы там с этими... с крупнорогатыми своими общаться будете, - и растянулся на диване прямо в замокревших английских сапожках.