Высаживая клиента в пункте назначения, владелец авто-чуда назвал свой адрес и пригласил забегать на пузырек. От денег, однако, отказываться не стал - бизнес, он и в Африке бизнес.
Тетка Соня, экстренно вызванная из магазина соседскими пацанами, сначала повела себя нехорошо - долго не желала узнавать племянника. Подслеповато щуря бесцветные глаза, она прикладывала к уху ладошку и по нескольку раз переспрашивала данные, подтверждавшие идентичность приезжего ануфриевскому роду.
- У вас тут что - всеобщая шпиономания? - досадливо пробурчал Руслан. - В кои-то веки родственная душа пожаловала, так нет - все выспрашиваете да пытаете...
Посомневавшись еще какое-то время, бабка наконец решила признать племянника - заохала, запричитала, прослезилась даже - так, оказывается, обрадовалась. Что не помешало ей вскользь поинтересоваться, имеет ли племяш наличность и не собирается ли, часом, вскарабкаться на ее многострадальную дряблую шею.
Узнав, что он ненадолго: навестить родные края, отдохнуть на природе, расслабиться, так сказать, да и материально чуток поддержать родственницу, бабуська чрезвычайно возрадовалась и окончательно успокоилась. Тут Руслан приступил к последнему этапу знакомства, который, как оказалось, следовало без переходного периода поставить во главу углу: извлеченные из объемной дорожной сумки подарки, припасенные как раз для такого случая - шаль, конфеты, духи и бесхитростная бижутерия - с буйной силой всколыхнули чувство родственной приязни и укрепили его бесповоротно.
- Пашок! Пашенька! - нежно зашептала бабка, крепко обнимая "племянника" и с любопытством поглядывая через его плечо на сумку, из которой были извлечены подарки. - Совсем как батянька твой, царствие небесное. Добрый да чуткий...
Руслан одними губами ухмыльнулся - судя по материалам дела, папенька Павла был конченым алкашом, дебоширом и всячески терроризировал близких - именно поэтому родное чадо удрало в Москву в поисках лучшей жизни. В данный момент, однако, вспоминать сие было неуместно - сами понимаете.
Немного дав остынуть всплеску родственной любви, бабка сделала деловое лицо и без обиняков перешла к административной части:
- Располагайся как дома, отдыхай. У нас тут хорошо. В сарае есть старый самогонный аппарат - если занадобится...
- Помилуй бог, тетя Соня - вы что? - искренне удивился Руслан. На дворе девяносто восьмой, кто ж сейчас гонит? Сами в магазине работаете наверняка водки завались...
- То-то и видно - давненько ты из города не вылазил, - погрозила пальцем тетя Соня и зачастила скороговоркой: - У нас, почитай, всем зарплату сахаром дают - вот и гонют. Денег-то нема на нее, родимую... В общем, пока отдыхаешь да расслабляешься, поправишь мне забор, крышу подлатаешь, колодец сгнил, черт бы его побрал, а денег нема на новый сруб... Или ты по бабам намылился? Так у нас тута никого нету - одни старики остались, да "новые" эти наезжают - вон, на отшибе, дач понастроили...
- Я обязательно вам помогу, - успокоил ее Руслан. - Вы мне только баньку затопите и идите работать - я тут сам...
После непродолжительного наставления относительно некоторых особенностей домашнего хозяйства, настоятельно необходимых для отбившегося от рук горожанина, бабка затопила баню и отбыла в магазин, прихватив с собой подарки - не иначе как похвастать перед подружками.
Руслан вскарабкался на прогнивший колодезный сруб, приложил ладонь к бровям и обозрел округу. Дом стоял на бугре, и обзор был просто великолепный - не в плане изящества архитектуры, а в смысле прекрасной просматриваемости местности. Серые, покосившиеся от времени домишки, окружавшие усадьбу тети Сони, глаз не радовали и наводили на самые грустные мысли о бренности человечьего бытия. Новехонькие дачи, пристроившиеся к окраине поселка аккуратной шеренгой, выглядели здесь чужеродными элементами, наглядно подчеркивающими нищету и ненужность забытых детей эпохи социализма. Вот они хозяева жизни. Остальные - быдло и серость...
- Вот ты и легализовался, Рустик, - угрюмо поздравил сам себя агент. - С сельской жизнью тебя, старик...
ГЛАВА 3
На ночные звонки Пульман реагировал болезненно. Став большим человеком, он строил свою жизнедеятельность таким образом, чтобы все дела завершались к 18.00. После указанного часа никто не имел права беспокоить доктора - окружение прекрасно знало это правило и остерегалось его нарушать без крайне уважительных причин. Таковых причин могло быть две: либо безотлагательное сообщение о готовящемся покушении на жизнь "обожаемого" властелина, либо чудовищный провал какого-нибудь крайне важного мероприятия, чреватый непредсказуемыми последствиями.
Поэтому когда в роскошном люксе гостиницы "Ростов" во втором часу ночи раздалась препротивная телефонная трель, Адольф Мирзоевич привскочил на кровати и ощутил, что сердце бешено колотится о грудную клетку, обещая в любой момент выпрыгнуть наружу. Номер телефона в ростовском люксе знал только Бабинов, а звонить он мог лишь при крайнем осложнении ситуации.
Медленно встав с кровати, Пульман не спеша отправился к холодильнику, игнорируя настойчивую трель, достал бутылку минералки, наполнил стакан и медленными глотками осушил его. Сердце бухать перестало - Адольф Мирзоевич стремительно прокрутил в своем уникальном аналитическом устройстве все возможные варианты осложнений, остановился на трех самых пакостных и пришел к выводу, что все они вполне разрешимы.
- Здравствуй, Саша, - буднично произнес он в трубку. - И не совестно тебе будить шефа среди ночи, а? Ты что, сам этих придурков отловить не в состоянии?
На том конце что-то булькнуло, затем абонент прокашлялся и задал дурной вопрос:
- Откуда вы знаете?! Вам что, уже сообщили?!
- Значит, аннулировали персонального охранника, обидели двух санитаров, обидели двух вратарей... - перечислил Пульман, демонстративно позевывая в трубку. - Так-так... Ага, и смылись на катафалке. Остальной транспорт в боксах под замками... Давно?
- Вы меня иногда просто пугаете, патрон, - мрачно изрек Бабинов. Звонить вам никто не мог - телефон знаю только я... Черт! Что там у вас вместо головы?!
- Я задал вопрос, - сухо напомнил Адольф Мирзоевич. - Давно?
- Минут двадцать назад. Один из вратарей очнулся и позвонил мне.
- Что ты предпринял? - озабоченно поинтересовался Пульман. Надеюсь, ты позвонил мне сразу после сообщения? - В голосе доктора внезапно прозвучали металлические нотки.
- Конечно, конечно! - торопливо заверил Бабинов. - Сразу... Вот сейчас думаю в милицию позвонить, на посты ГАИ...
- Неправильно думаешь, - мягко оборвал его Пульман. - Ты еще афиши расклей по всему городу - удрали два психа... Вот что - ты дай-ка мне телефоны нашего приятеля номер 24. Потом положи трубочку, позвони в клинику, узнай, в каком виде они удрали. А потом успокойся, выйди из дома и из автомата позвони номеру 24. Только голос измени. И серьезно пошути с ним: скажи, что удрали двое носителей госсекрета. Обрисуй их и придумай что-нибудь убедительное, чтобы он заинтересовался. Усваиваешь? Затем поднимайся домой, найди номера... эмм... номера стационарных постов ГАИ: того, что на нашей трассе при въезде в город и второго - на границе области с другого конца по нашей трассе. У тебя на все про все десять минут. Затем звонишь мне и сообщаешь результат. Яволь?
- Может, вы мне дадите его код, и я сам поставлю задачу? предложил Бабинов, явно не желавший заниматься перечисленными импровизациями. Было бы проще и быстрее...
- Не дури, Сашенька. - Пульман повысил голос. - Мы же распределили сферы полномочий! Эта ситуация - не повод для попытки прорваться в мою сферу. Я не люблю такие вещи. Все - жду...
Ровно через десять минут Бабинов позвонил вновь и неуверенным голосом доложил, что сделал все как велели. Номер 24 заинтересовался. А как там дальше получится - черт его знает...
- А что такой грустный? - подбодрил помощника Пульман. - Тебя что-то смущает?
-Я не уверен, что мы делаем все правильно, - потерянно сообщил тот. - Откуда вы, например, знаете, что их остановят на одном из указанных вами постов? Они вполне могут...
- Расслабься, коллега. - Доктор снисходительно зевнул. - Если их не остановят - значит, я полный идиот. Ты лучше езжай в клинику и жди - тебе их скоро подвезут. Коды ты знаешь. Введешь немедленно, посмотришь результат и потом сообщишь мне. Только не раньше девяти утра! Ты меня понял? Ночью звонить только в том случае, если что-то не заладится. И вообще - последний раз пред упреждаю насчет ночных звонков. Накажу...
* * *
Если вы, уважаемый читатель, обладаете богатым воображением и можете хотя бы на секунду предположить, что вид катафалка, несущегося с приличной скоростью по ночному шоссе, вызывает теплые чувства у работников ГАИ, вы здорово ошибаетесь.
Несмотря на отчаянное бибиканье и непечатную мегафонную ругань, беглецы без остановки миновали первый попавшийся пост на загородном шоссе и через пару кило метров выскочили прямиком к шлагбауму.
Очевидно, к несчастью для них и к чести ГАИ, на первом посту не спали, да и радиостанция у них работала прекрасно.
За шлагбаумом стояли в ряд три машины с мигалками, испускавшими призрачные голубые блики. За ними напряженно застыли несколько вооруженных автоматами парней в бронежилетах, надетых на милицейскую форму.
- Пи...ец, приплыли, - сумрачно бросил Андрей. - Будем прорываться?
- Не по-людски получается, - процедил Иван. - У нас только один гроб, а понадобится два... Ты че, парень! Ну куда, на хер, прорываться?! Давай вылезай не спеша, да покажи им ручки сначала...
- Инспектор ГАИ Поляков, - представился коренастый капитан. С удивлением рассмотрев задержанных, он криво ухмыльнулся, демонстрируя отлично пригнанные вставные металлические зубы, хорошо различимые в свете фар - Оба-на! Никак на маскарад собрались, соколики?!
Покосившись на патрульных, осматривавших салон микроавтобуса, Андрей, приблизившись к капитану вплотную, ловко сорвал с него фуражку, крикнул:
- Братан! Дай я тебя поцелую! - ухватил за шею и впился взглядом в наголо обритый, шишковатый череп. Капитан уперся и начал вырываться, тотчас же подскочили два автоматчика и угостили сыщика пинками, отбрасывая его назад.
- Че, совсем навернулся? - злобно прошипел Иван. - Пристрелят щас - и всех делов.
- Чистый капитан, - удовлетворенно пробормотал сыщик, морщась от боли. - Шрама не видать.
- Гроб в салоне, - доложил в этот момент один из группы досмотра. - Больше ничего нет - чисто.
- Бухие, что ли? - недовольно поинтересовался капитан. - Откуда вы такие взялись?