"Индейцы" на середине полянки поставили автоматы на предохранители, развернулись и затрусили к джипу. Иван, удовлетворенно крякнув, приблизился к машине и забрался на переднее сиденье. В этот момент у "бэтээра" происходила трогательная сцена: обезумевший от радости Морис тискал своих вновь обретенных женщин, не обращая внимания на отрешенное лицо супруги и сдержанные рыдания падчерицы.
- Стой! - вдруг заорал Шифер, догоняя "индейцев". - Стой, базар есть!
- Не понял! - насторожился Артур. - Что за дела?
- Сказать кое-что надо, - жестом успокоил его помощник Ивана, показывая руки - автомат он оставил возле бэтээра. - Все путем, старшой, все путем... Я хотел намекнуть насчет режима содержания...
- Чего там намекать, - нахмурился Артур. - Если твой командир будет себя хорошо вести, сразу отпустим - как только бабки получим.
- Не, я не про то, я не про то, - скороговоркой зачастил Шифер. Ты вот что, старшой... Имей в виду... Короче, мы все в курсе, ну, насчет ваших жопошных замашек...
- Ты чего несешь, малый? - Артур обиделся. - Помоев поел?
- Не-не, обидеть не хочу, - заверил Шифер. - Просто предупреждаю... Ну, насчет педерастии вашей... Короче, ежели командира кто хоть пальцем тронет, мы вам тотальный впопураз устроим...
- Тотальный чего? - удивился Артур. - Как сказал?
- Ну, знаешь, как пословица гласит: "в попу раз - не педераст", протараторил Шифер. - Вон, у нас для такого дела свой грузин есть - большой охотник... - Тут Шифер обернулся к "бэтээру", махнув призывно рукой, крикнул: Правильно я говорю, Коба?! - и изобразил непристойный жест. От "бэтээра" дружно заржали, а здоровенный ставропольский грузин Загрия плотоядно зарычал и почесал волосатую грудь.
- Ну а воще, кроме шуток, ежели кто хоть пальцем командира тронет, мы потом каждого мужика, кто с вашей стороны приедет, будем того... опускать. И подробно pacсказывать, почему такое свинство приключилось. Будете вы республикой пидоров. Усек? - дополнил Шифер.
- Ну и шутки у твоего подчиненного, капитан, - насупился Артур, укоризненно посмотрев на Ивана. - Хоть сейчас стреляй...
- Это не шутки, старшой, - веско сказал Шифер. - Никого обидеть не хотел, просто предупреждаю. Ты сам бывший спец - прекрасно знаешь, что такое боевое братство. В общем, поверь мне на слово - так и будет.
Артур пристально посмотрел на прапора.
- Ладно, учтем, - пообещал он. - Никто вашего командира пальцем не тронет. Это я тебе отвечаю...
...Покурив "шалы", Иван воровато огляделся и извлек из кармана крохотный кусочек четырехгранного надфиля. Сев лицом к выходу, он скрестил ноги и принялся за свою обычную послеобеденную процедуру - обтачивание заклепок на кандалах. Заклепки были массивные, такие и нормальным напильником стачивать целый день уйдет. А уж работать сантиметровым огрызком стершегося надфиля натуральный мазохизм. Зачем он это делает, Иван и сам толком не знал. Даже если удастся в один прекрасный день расковаться (именно день - на ночь пленникам надевали наручники, что делало работу невозможной) и в одиночку перебить всю охрану, удрать отсюда все равно не получится. "Нычка" располагается у них на довольно приличном расстоянии от границы Республики - вокруг села, жители которых немедленно схватят непонятно откуда взявшегося славянина и сдадут куда надо. Или вообще пристрелят из первых попавшихся кустиков, а потом подойдут посмотреть, нет ли у него чего хорошего в карманах. Так что надежда на досрочное освобождение была призрачной и эфемерной. Тем не менее вот уже почти неделю Иван с маниакальным упорством стачивал заклепки - должно быть, все из-за своего упрямого характера. Обыскивали их ежедневно, но на крохотный кусок надфиля никто внимания не обращал - так он и лежал в кармане вместе с обломками спичинок, ничем от них неотличимый на ощупь. Надфиль выбросил Махмуд, предварительно разбив его молотком на мелкие кусочки. Ну кто мог предположить, что эти кусочки на что-то еще годны?
Ближе к вечеру подъехал Артур - забирать Жюльена на переговоры. Через день он возил переводчика куда-то в село, где был телефон. Жюльен упрашивал заведующего филиалом побыстрее заплатить обещанный выкуп и, разумеется, пользуясь случаем, жаловался, что бандиты плохо с ним обращаются. Как и предполагал прозорливый Артур, со сроками выкупа возникли небольшие проблемы - компания не слишком торопилась отдавать похитителям полмиллиона долларов. Управляющий говорил, что на счет филиала пока что перевели двести пятьдесят тысяч. Вторая половина вот-вот ожидается. Очевидно, руководство компании уповало на правоохранительные органы Республики или какую-то счастливую случайность. Только случайностей здесь не бывает - тем более счастливых. А правоохранительные органы, декларативно объявившие войну похитителям живого товара, на самом деле таковую войну вести не в состоянии. Не будешь же воевать со всем своим народом...
В этот раз вопреки обыкновению обычно веселый Артур был замкнут и угрюм. Приказав отвести Жюльена в свой "Ниссан", он зашел в хибару и жестом показал тенью следовавшему за ним Махмуду, что желает общаться с Иваном тет-а-тет. Махмуд послушно нацепил на Ивана наручники в положении "спереди", смачным пинком выгнал Антуана и удалился сам.
- Твои хлопцы совсем оборзели, капитан, - криво ухмыльнувшись, начал Артур, присаживаясь на краешек замызганных нар. - Представляешь: выследили сегодня меня, когда к "соседям" ездил, остановили тачку посреди дороги и потребовали, чтобы я немедленно тебя освободил. Как бандиты, честное слово!
- Сказали, что если не согласишься, то грохнут на месте? - хитро сощурившись, высказал предположение Иван. - А ты, конечно, заявил, что освободят вот-вот. Бабки, типа того, компания уже почти приготовила... А если ты через час не вернешься, то им привезут мою голову... Так?
- Угадал, - кивнул Артур. - Умница. Так и сказали. И я им насчет твоей головы так и сказал...
- А они поверили этим басням и отпустили тебя. И на прощание напомнили, что со мной нужно получше обращаться, а то всех подряд будут опускать, кто с вашей стороны приедет. Ага?
- Это не басни, капитан, - насупился Артур. - Ну не через час... Но как только мои люди узнали бы, что со мной что-то случилось, все ваши три головы подбросили бы на блокпост - тут уже не до бабок...
- Видимо, соскучились мои хлопцы без меня. - Иван с хрустом потянулся. - Раньше-то они тебя не трогали - хотя пасли наверняка...
- Не соскучились - тут другое. - Артур вытащил из нагрудного кармана рубашки телеграфный бланк и протянул Ивану. - Вот, они просили передать...
Иван взял телеграмму скованными руками, недоуменно хмыкнул и пробежал глазами лаконичные строчки: "Умерла мать приезжай похороны 23" и подпись "тетя Даша". Перевернул листок - на обратной стороне отчетливая большая печать с орлом и стандартный оттиск с размашистой росписью: "Факт смерти гражданки Андреевой заверяю - военком п/п-к Караков".
Иван тупо покрутил головой - не поверил. Вновь прочитал, всматриваясь в каждую буковку. Пробормотал враз пересохшими губами:
- Какое... число какое - сегодня?
- Двадцать второе... Я вот что скажу, капитан... Ты хоть и враг, я тебе сочувствую. Прими соболезнования. То, что мы друг друга мочим, - это понятное дело. Но когда матери наши умирают - это горе, я знаю. Самое страшное горе...
Лицо Артура вдруг расплылось и утратило очертания - Иван хлюпнул носом и неловко полез окольцованными руками вытереть слезы. Артур начал что-то говорить, но он не слышал, потихоньку впадая в ступор. Мать - единственный человек в этом мире, который был ему близок и дорог. В последнее время он редко бывал дома - отчасти из-за специфики работы, отчасти из-за холостяцкой безалаберности. А может, еще и потому, что дома не нуждались в его помощи. Мать всегда отличалась железным здоровьем и даже после гибели отца легко управлялась с громоздким крестьянским хозяйством. В последний раз они виделись три года назад: Иван как раз попал в пору сенокоса и пришлось через "не хочу" помогать куда денешься! Справились вдвоем, никого не приглашая, хотя накосить на три коровы - это вам не колбасу в буфете трескать. А под конец, когда скирдовали, мать заставила Ивана вскарабкаться наверх и за три часа в буквальном смысле загоняла навильником. Неделю потом отлеживался - все мышцы болели... Господи, да что ж такое стряслось, что заставило умереть такую жизнелюбивую и здоровую женщину, которой едва перевалило за полтинник? Несчастный случай? Или за эти три года она успела обзавестись каким-то не ведомым доселе недугом и все это время тихо угасала? А сыночек и не подозревал об этом - мотался себе по горам да в отпусках с девчатами развлекался...
- Да ты слушай, капитан! - толкнул его Артур. - Слушай чего говорю. Тебя ж касается!
Иван на краткий миг сосредоточился - лицо собеседника вновь обрело ясность, и стало понятно, о чем он говорит: половина суммы у них уже есть.
- В последний раз, когда разговаривали, они предлагали отдать половину за двоих своих сотрудников. Офицера, говорят, оставим пока, за него потом выплатим. Я, естественно, не согласился. Сейчас, думаю, можно по-другому раскинуть... В общем, я еду болтать с ними - добазаримся, чтобы, значит, тебя отпустить за полсуммы, а этих оставить. Я о тебе пекусь - потому как раньше тоже в спецах хаживал... Так что завтра вечерком, если все удачно ляжет, будешь уже...
- Какое сегодня? - перебил Иван, наморщив лоб и всматриваясь в телеграмму. - Число какое?
- Двадцать второе, - терпеливо повторил Артур. - День нашествия фашистских захватчиков... хотя тебе это по барабану...
- Поздно пришла, - сокрушенно пожал плечами Иван, кивая на телеграмму. - Че ж так поздно, а...
- Ну, сам знаешь - пришла в часть, пока уточнили твои координаты, пока переправили... Наоборот, очень даже оперативно сработали молодцы. Завтра, если все получится...
- Завтра никак не получается, - хрипло перебил Иван, уставясь пустым взглядом на телеграфный бланк. - Завтра уже хоронить будут - не успеваю...
- Ну что ж - такова судьба, капитан, - философски заметил Артур. Печально, конечно... Однако ехать мне надо - хорош тут с тобой болтать. - Он поднялся с топчана и направился было к выходу.
- Вечером из Беслана борт летит. - Иван лихорадочно сверкнул глазами и вдруг, звякнув кандалами, неуклюже скакнул к Артуру, упал на колени, вцепился скованными руками в его щиколотку: - Слышь... как брата прошу отпусти! Щас отпусти - как раз успею на бесланский борт. Завтра к полудню дома буду. Слышь - как брата...
- Да ты че - дурак, что ли? - округлил глаза Артур, силясь выдернуть ногу из цепких Ивановых рук. - Какой "отпусти", э?! А кто же мне тогда заплатит? На хера тогда вообще тебя брал?
- Похороны - завтра, - бесцветным голосом забубнил Иван. - Я тихо улечу - никто не узнает... А потом, если надо, обратно к тебе вернусь... Слышь - отпусти, а? Как брата прошу, слышь... Я тебе чем хочешь клянусь... Слышь если завтра отпустишь, уже будет поздно... Борт - сегодня...
- Хорош дурковать! - раздраженно воскликнул Артур, выдирая ногу и пятясь к выходу. - Я ж тебе сказал - завтра. И то - при благоприятном раскладе. Ну чего непонятно?
- Не отпускаешь? - потерянно прошептал Иван. - Не хочешь?
- Нет, не отпускаю, - отрезал Артур. - Я же сказал! Все - пошел я... Э-э, ты чего? Сердце, что ли?
Иван неожиданно ухватился руками за середину кандальной цепи и, широко расставив ноги, скрючился в позе готовящегося к броску борца сумо. И ритмично задышал, закрыв глаза. Прозорливый и предусмотрительный главарь "индейцев" на сей раз ошибся - с сердцем у капитана было все в порядке. Просто парень собирался поставить своеобразный рекорд для горских хибар закрытого типа, а это дело требовало определенной концентрации. Ритмично вдохнув десять раз, он вдруг разогнулся и рванул цепь кандалов вверх, напрягшись в нечеловеческом усилии.
- Да ты че - совсем сдурел, капитан? - воскликнул Артур, удивленно глядя на своего оскалившегося пленника - у того от напряжения на лбу проступили вены, а глаза в буквальном смысле вылезли из орбит. - Че ж ты ее рвешь, идиот, она ж железная! Ты брось это дело...
Чпок! Чпок! Изнасилованные накануне заклепки не выдержали и одновременно выскочили из колец - цепь оказалась в руках Ивана.
- Не отпускаешь - тогда я сам, - прохрипел он, крутанув тазом и приближаясь к Артуру. - Некогда мне тут с вами...