Пока Дюрелл одевался, комната вокруг него ходила ходуном. Был разгар дня. Лотос помогла ему с носками и туфлями. Как приятно было снова влезть в свою одежду! Солнечные очки где-то потерялись, и он попросил их у Ханнигана. Ханниган сразу выставил счет:
- Они стоили мне шесть баксов.
- И ещё мне необходимо новое оружие.
- Ты предпочитаешь "S", но у нас его нет.
- Я возьму любое, кроме кольта 45-го калибра армейского образца. Слишком много канцелярских крыс с ним разгуливает.
Ханниган дал ему браунинг. Принесли завтрак, и Дюрелл жадно на него набросился. После третьей чашки кофе он уже чувствовал себя лучше. Выпив три таблетки аспирина, чтобы снять боль, он выдвинул последнее требование.
- Деньги, Рэйф. Все, что есть в наличии.
На Ханнигана больно было смотреть.
- Не знаю, предусмотрено ли это бюджетом, Сэм.
- Напрягись немного. Сколько у тебя с собой?
- Пара сотен, кажется. Я не уверен.
- Сосчитай. Когда человек не может точно сказать, сколько у него в бумажнике денег, - это признак пресытившегося общества. Следует стыдиться такого преуспеяния.
- Это мои собственные деньги, - сетовал Ханниган.
Пересчитывая их, он отнюдь не выказывал энтузиазма.
"Ройал Тегеран" они покинули после обеда. Ханниган ловко все организовал. Они воспользовались черным ходом, выйдя к стоянке через кухню. Там ждал припаркованный "триумф". Лотос, на мгновение нахмурившись, быстро скользнула за руль, а Дюрелл осторожно опустился на тесное сиденье рядом с ней.
- Я немного нервничаю, - призналась девушка. - Не понимаю, что на меня из-за вас нашло. Чувствую себя потерянной.
- Как твоя рука?
- Сейчас только немного побаливает.
Доктор наложил шину на сломанный палец. Она неуклюже взялась за руль, но, приспособившись к "Триумфу", продемонстрировала приличное вождение. Никто не пытался их остановить. Ни один полицейский им не просигналил, когда они покинули широкие проспекты Тегерана и поехали на север. Дюрелл откинулся на спинку сиденья и надел солнечные очки, надеясь, что по пути их не ждут засады. Им везло. Если бы поднялась тревога из-за полковника Сааджади, это стало бы не столь очевидно.
Дорога петляла на восток, а затем на север, пересекая Эльбурский хребет. До Бабула на каспийском побережье, не было и двухсот миль. В отделении для карт Лотос обнаружила шарф и повязала им свои густые волосы. Пока они ехали, шарф развевался позади неё подобно яркому вымпелу. Юное лицо было серьезным.
- Что со мною будет, мистер Сэм?
- Надеюсь, ничего.
- Я имела в виду, когда все закончится.
- Ханниган о тебе позаботится.
Ее раскосые глаза печально смотрели на него.
- Но ведь из-за вас я оставила свою привычную жизнь.
Она помолчала.
- Я знаю, вы меня не любите, и даже не очень за меня беспокоитесь, и я вас понимаю. Я с вами слишком открыта и не умею сдерживать эмоции.
Она говорила по-английском со старательностью ученицы.
- Неважно, я не хочу, чтобы вы сейчас из-за меня отвлекались. Я буду помогать вам, чем смогу. Я так счастлива, что избавилась от этой женщины.
- Расскажи мне о мадам Ханг, - предложил он.
Ее слова заполняли важные пробелы в досье, которое он читал в Вашингтоне, на Аннаполис стрит, 20. Та-По был не просто шефом разведки в силовой иерархии Пекина. Он интересовался ракетной техникой и использованием баллистических ракет в космическом пространстве. Делами разведки в действительности занималась мадам Ханг. В последнее время, объясняла Лотос, он все чаще отсутствовал по секретным делам, связанным с набирающей силу ядерной программой красного Китая.
- А в чем заключалась твоя работа? - спросил он под конец.
- Я была не более чем крепостной служанкой у мадам Ханг.
- В социалистическом обществе?
Она закусила губу.
- То, что делается в личном порядке, часто противоречит идеалам нашей социалистической системы. Официально я считалась её секретарем. Но она пользовалась мной для любой черной работы, унижала меня. Однажды она отдала меня самому Та-По и весь вечер наблюдала за этим.
Дюрелл поправил очки.
- Похоже, что для сей чудной пары вполне применимо понятие равенства.
- Я счастлива, что в конце концов освободилась. Но мне страшно. Странные чувства.
По его указанию она свернула на восточную дорогу, которая вела мимо Фируз-Кух и Шахи. Выехав из горных районов в тропический Иран, они попали под ливни. Край этот оказался благодатным, зеленым ; как в калейдоскопе сменялись джунгли, болота, рисовые поля, табачные и сахарные плантации, фруктовые деревья. Лотос отдала должное чайной ферме на склоне могучей горы, откуда впервые они разглядели Каспийское море.
- Здесь так красиво! Все так по-другому!
- Древние короли знали об этом, - заметил Дюрелл. - Вот почему они выстроили здесь свою Ривьеру.
- Глядите! Тутовые деревья! Это на них живет шелкопряд?
Дюрелл кивнул.
- Хотя крестьяне гилаки здесь не слишком образованны. Снобы из Тегерана посмеиваются над их диалектом и называют их калле-маи хор поедателями рыбьих голов.
Она рассмеялась.
- С вами хорошо, мистер Сэм.
- Если ехать дальше в сторону Горгана, можно попасть на туркменскую территорию. Кони, овцы, верблюды и крупный рогатый скот. Там прекрасная охота. Водятся кабаны, даже волки и тигры. - Он замолчал, внезапно вспомнив про Таню в яме с тигром. Машина пронеслась сквозь ещё один ливень. - Чуть помедленнее, Лотос. Похоже, у нас есть время.