Григорий распахнул куртку и начал сматывать с тела что-то вроде небольшого каната. Сняв куртку, он перекрестился и осторожно протиснулся в узкую щель трубы. Ремизову показалось, что он не пройдет, обязательно застрянет, но, энергично извиваясь всем телом, цыган сполз вниз и исчез в трубе. Алексей встал поудобней и
перекинув через плечи канат, начал потихоньку стравливать его вниз, как в свое время его учили в туристском лагере. Временами тяжесть исчезала, Алексею сразу начинало казаться, что теперь уж Григорий точно застрял, но тот просто отдыхал. Местами труба сужалась и сдавливала грудную клетку так, что он даже не мог дышать. Все это продолжалось минуты три, но обоим они показались вечностью.
Наконец веревка ослабла, и Ремизов почувствовал два коротких рывка. Упрямый цыган достиг своей цели. Тогда Алексей обвязал веревку вокруг трубы и, снова загрохотав прогибающимся под ногами металлом, поспешил к лестнице.
Когда он зашел на крыльцо, дверь была уже открыта. Пропустив в дом Ремизова, Гриша шепнул ему на ухо.
- Ну, теперь он наш.
ГЛАВА 52.
Нечаеву, как всегда, снилась какая-то дребедень. Мало того, что Геннадий плохо засыпал, так ему еще и снилось, черт знает что. Бестолковая суматоха каких-то нелепых событий, удивительно неприятные лица действующих в них людей и непременно серый, будто осенний фон, на котором происходили его утомительные ночные иллюзии. В зоне пересказ снов являлся одним из самых любимых развлече ний зэков. Кто видел во сне роскошную бабу в постели, кто пировал в кабаке, у
многих сновидения были яркие, цветные. Сначала Геннадий не верил этим
россказням, потом понял: его ночная убогая серость особая немилость природы, может быть, даже наказание, ниспосланное свыше. Вот и сейчас ему снились какие-то коридоры, полутемные и уставленные пустыми ящиками, затем улица, вдребезги разбитая буксующим самосвалом, погрузившимся в грязь по самое брюхо. Ну, а потом вынырнул из подсознания Рыдя, тускло улыбающийся своими золотыми
фиксами, с застывшей навеки гримасой и с телом, похожим на мешок из-под матраса, только из каждой красной полоски сочилась кровь.
Нечай вздрогнул и проснулся. Сначала он подумал о том, что ему в первый раз в жизни приснился цветной сон. Сердце его колотилось как загнанное, прошиб пот, и Нечай с содроганием решил, что это еще хуже, чем привычный кошмар его серых сновидений. И лишь потом он понял, что рядом с кроватью кто-то стоит. Вскрикнув, Нечай метнулся к тумбочке с ночником, стоящей рядом с кроватью, но тяжелый кулак Ремизова опустился ему на голову, надолго погасив сознание.
Включив свет, Алексей с беспокойством осмотрел свою жертву. Он старался бить вполсилы, помня, как перестарался с Годованюком. Затем он вытащил из тумбочки блестевший хромировкой пистолет и с любопытством прочитал на боку: "Стар".
- Ты его не убил случайно? - спросил обеспокоенный Григорий, разглядывая своего врага.
- Не должен.
- Тогда бери, пойдем вниз, - скомандовал цыган.
Очнулся Нечай уже на первом этаже. Он сидел в одном из кресел с привязанными к подлокотникам руками, в холле горел свет, люстра во всю полыхала рукотворным "северным сиянием". Было тихо, даже слышно, как позванивали сверху тоненькие колокольчики хрусталя. От удара, нанесенного Ремизовым, голова Геннадия просто раскалывалась. Чуть справившись с болью, Нечай поднял глаза на сидящих перед ним людей. Хотя и Ремизов сильно изменился, и Григория он видел только один раз, но этих двоих он узнал непостижимым образом, мгновенно и сразу обоих. Нечай почувствовал, как волосы на его голове встают дыбом, по телу пробежала изморозь смертельного страха.
- Вижу что узнал, дорогой, вот и хорошо, - одобрительно кивнул головой цыган.
- Тогда говорить много не будем. Ты ведь знаешь, за что я на тебя так сердит? Это ты задумал сжечь наш поселок? Так?
Нечай чуть помедлил, потом кивнул головой. Говорить он не мог.
- И приказ отдал ты, Рыдя ведь не врал перед смертью?
Геннадий снова кивнул головой. Язык во рту был словно чужой.
- У меня все. У тебя есть какие-нибудь вопросы, лейтенант? обратился Гриша к Ремизову.
- Да, - кивнул головой Алексей. - Зачем ты убил мою жену и Гринева?
Нечай провел непослушным языком по губам, затем откашлялся, но мужество постепенно возвращалось к нему. Рассудком он понимал, что уже не жилец на этом свете и скрывать что-то было уже глупо.
- Мне заказал их Спирин,- хрипловатым голосом сказал он.
- Это этот, новый мэр? - переспросил Ремизов.
- Да.
- А не врешь?
Нечай кивнул куда-то вверх.
- В спальне есть небольшой встроенный сейф, за картиной, ключи в пальто. Там на кассете все, все разговоры.
Ремизов и Григорий переглянулись, цыган быстро сбегал наверх и вскоре принес кассету. Пока Алексей крутил хитроумные шкафчики в поисках магнитофона и перематывал кассету, Нечай, прикрыв глаза, размышлял о том, почему он не воспринял всерьез рассказ Фугаса о поисках бежавшего лейтенанта. Очевидно, тогда, прошлым летом, он поверил, что Ремизов окончательно сломлен. Даже теперь, у самого края жизни Нечай продолжал разбирать допущенные ошибки, только теперь не книжного автора, а свои собственные.
Пока Ремизов сосредоточенно слушал долгую запись, цыган ходил по дому
с деловым видом, всюду включал свет, хлопал дверьми. Успокоился он только тогда, когда разговор на кассете шел уже о Ларисе, сел в кресло и с интересом дослушал до конца. Верный своим принципам, Нечай записал и диалог с мэром по поводу судьбы художника, но тут ему пришлось давать пояснения.
- Ну что, Леша, тебе все ясно? - спросил цыган задумавшегося лейтенанта. Тот молча кивнул головой.
- С ним ты тоже будешь разбираться? - Гриша кивнул головой в сторону замолкшего магнитофона.
- Да, непременно.
- Тогда этот мой.
- Хорошо, - согласился Ремизов.
Нечай смотрел на них почти бесстрастно. Мозг его работал, на удивление, ясно и четко. Внезапно для обоих он подал голос.
- У Спирина в эту субботу свадьба. Гулять будут в ресторане "Русь".
Ремизов с Гришей переглянулись.
- Гулять будут долго, часов до десяти, - продолжил Нечай.
- Зачем ты нам это говоришь? - спросил Алексей.
Геннадий усмехнулся в ответ.
- Обидно уходить одному. Пусть уж и он, мой "астрологический двойник", получит свое.
- Ну что ж, спасибо за идею, - Ремизов вытащил из магнитофона кассету, сунул ее в карман.
- Пора уходить, скоро утро, - напомнил он цыгану.
- Хорошо, я быстро, - кивнул тот головой, пристально рассматривая свою жертву. - Ты веревку сверху привязал?
- Да, как просил.