Медовый женский голос в трубке проворковал:
— Борис Иосифович? С вами будет говорить президент Пятницкий Генрих Сократович.
Школьник недоуменно поднял брови. Насколько он помнил из только что прослушанных вечерних новостей, президента звали как-то иначе.
— Борис Иосифович, мне дал ваш номер господин Белецкий! Товариществу "Медаппарат" стало известно, что вам требуется самописец, но названная мне модель давно снята с производства. Мы могли бы представить современный эквивалент, если вы будете любезны уточнить характеристики.
Ах, вот это какой президент…
— Стандартный сигнал постоянного тока, четыре канала, скорость протяжки бумаги хотя бы пятьдесят миллиметров в секунду, но лучше сто. Питание можно от сети. Вы записываете?
— Да-да, у меня включена запись… Сколько штук?
— Простите? — не понял Школьник.
— Сколько самописцев вам нужно?
— Один!
— Завтра в десять в университете вам удобно?
— Вполне.
— Благодарю вас, уважаемый Борис Иосифович.
— Послушайте, господин президент, но я не уверен, что университет сможет оплатить…
— О чем вы говорите? Когда просит господин Белецкий…
Школьник выругался себе под нос.
— Простите? — переспросил вежливый голос в телефоне.
— Я ругаюсь матом, — объяснил Школьник. — Небось, если бы я сам пришел…
— Ну почему же сразу так… Вы в приемной комиссии не работаете?
— Не работаю! — рявкнул Школьник. — И никогда не буду работать! Впрочем, тут же успокоился, ухмыльнулся и добавил: — Я принимаю зачеты, экзамены и подписываю к защите дипломные проекты.
— Ну вот видите! Очень приятно было побеседовать, если что — прошу прямо ко мне.
Президентский голос умолк, в трубке запикало.
— Вот гниды! — сказал Школьник.
— Он будет мне рассказывать! — отозвалась жена фразой из анекдота. Что там такое, опять неприятности?
— А, пошли они… Слушай, Ритуля, я сегодня видел Колечку Шинкаренко! Ты помнишь Колечку?
Юрика Завезиздрова доцент Школьник нашел на Вознесенском рынке в начале девятого. Юрик, как всегда вежливый, с мягкой улыбкой, сидел на рыбацком раскладном стульчике возле расстеленного брезента, на котором стояли квадратами по типоразмерам принятые бутылки, и расплачивался с симпатичной худощавой женщиной.
— Нет, шампанских бутылок не принимаю, мне их самому некуда сдавать. Не берет винзавод, а в Артемовск везти — слишком дорого, вы же не захотите по пятачку сдавать?.. Спасибо, всего хорошего.
Школьник смотрел — и сердце кровью обливалось. Ладно, за столько лет уже можно привыкнуть, что опытные проектировщицы работают уборщицами, а заводские инженеры торгуют газетами в метро и "гербалайфом" вразнос. Но к Юрику это "ладно" не относилось. Этот золотой парень, золотая голова и золотые руки, имел необычайный талант. Ха, сегодня толковый электронщик не редкость. Но когда толковые электронщики один за другим задирали лапки и твердили, что при таких первичных датчиках никакая электроника не снизит погрешность до нужных двух процентов, Юрик, помуркивая под нос, набычив голову, прохаживался из угла в угол, потом бормотал: "Подумать надо", а через три дня запускал схему, которая давала те самые два процента. А ещё через неделю или две притаскивал самодельный датчик, работающий на каком-то совершенно нахальном принципе и дающий (естественно, с его схемой) погрешность полпроцента. А кроме всего, он любил фантастику, с ним можно было со смаком поболтать, и ни разу в жизни он ни одной подлости не сделал.
— А-а, Бори-ис! — расплылся в улыбке Юрик, поднимаясь навстречу. — И ты принес бутылки сдавать?
— А шо такое? — Школьник выделил голосом местное "шо". — Или я уже с доцентской зарплаты не могу выпить бутылку?
— А что, заплатили зарплату? — изумился Юрик.
— Ха, ещё в марте!
Школьник сердито хохотнул, Завезиздров грустно улыбнулся.
— Ладно, Боря, я подозреваю, ты в праздник в такую рань не просто потрепаться пришел?
— Юрик!.. — воскликнул Борис Иосифович — и замолчал.
Ну в самом деле, как уговорить даже очень хорошего человека, чтобы на несколько дней бросил занятие, которым кормит семью, и закопался в дело, которое ему не только не принесет ни копейки (ни славы, ни хотя бы публикации), но и заставит снова столкнуться с бывшим любимым руководством?
Юрик терпеливо улыбался, и был он весь кругленький — круглоголовый, круглолицый, чуть подплывший в талии. "Пушистый, домашний", — как выразилась когда-то одна коллега.
Наконец сказал:
— Ну хорошо, я все понял и согласен.
— И что ты понял?
— Что ты пришел не от хорошей жизни, что тебе что-то срочно нужно сделать, наверно, противное и бесплатное…
— …но зато такое, чего никто в городе сделать не сможет! ощетинился Школьник. — Юрочка, надо срочно реанимировать твою измерительную систему на лабораторном стенде.
— А что, кому-то ещё нужен стенд? — иронично удивился Юрочка.
— Милиция просит провести экспертизу тормозов "Москвича", на котором разбился мэр.
— И что же им надо, чтобы тормоза оказались виноваты или не виноваты?
Школьник резко выпрямился, хотел уже высказаться, но потом сообразил, что это все же Юрик, — и выдохнул.
— Юрик, мне глубоко наплевать, что им надо, я напишу то, что мне покажет экспертиза!.. А она что-то покажет, если ты оживишь стенд.
Завезиздров привычно набычился, глянул из-под левой брови.
— И когда это все надо?