Пять бальных платьев разложены на диванах и креслах в гостиной. Я хожу от одного к другому и прихожу в ужас. Завтра я должна быть на балу, и это заставляет сильно нервничать. Если поездка в "гости к жениху" обернулась для меня таким сюрпризом, то даже думать боюсь, что меня может ждать во дворце. Сколько там ещё таких, с кем я в прошлой жизни что-то не поделила? Самое неприятное, что я в принципе никого не помню… зато они прекрасно помнят меня.
А что, если кто-то догадается о моём "недуге"? Вдруг сам монарх что-то заподозрит? Если бы рядом был хоть кто-то, на кого можно было положиться…
Закрываю глаза и заставляю себя досчитать до пяти. Нужно сосредоточиться на том, что я могу для себя сделать, а не мечтать о пустом.
— Малия, ну должно же у меня быть хоть что-то приемлемое! — мысленно возвращаюсь к платьям.
Пять громоздких монстров странной конструкции, покрытых обилием… да чего там только нет! Воланы, рюши, бантики, самоцветы даже скрученные узелком кусочки ткани, имитирующие розочки. И всё невпопад.
— И вот на это я тратила состояние?
Плотные ткани на широких юбках смотрятся слишком массивно, и в голове молоточком стучит одна и та же непонятная мысль “как баба на чайнике”. Не представляю, как это связано, но мысль мне совсем не нравится.
Отдельная проблема — кричащие цвета. В моём распоряжении ядовито-зелёное, насыщенно-голубое, лиловое и аж два приторно розовых монстрика. При этом почти вся ткань имеет свой рисунок, пусть и однотонный.
Поворачиваю голову и замечаю бледную, переступающую с ноги на ногу служанку.
— Малия, я не сержусь! Ладно, сержусь, но уж точно не на тебя! Я просто не понимаю, где были мои глаза, когда я выбирала эти ткани!
— Это очень дорогие ткани, ваша светлость, — робко подаёт голос девушка.
— А что ты думаешь про декольте? В таком вообще можно выходить в общество?
— Насколько мне известно, а мне приходилось работать в швейных мастерских и в двух благородных домах, так вот, госпожа, для королевского бала это совершенно обычные платья. Разве что ваши платья отделаны богаче, чем у других дэй. А декольте… многие такое выбирают.
— Многие, значит… — ничего не имею против красивого декольте, но в этих фасонах оно, как мне кажется, переходит все нормы приличия. — Ладно, давай возьмём вот это голубое. Помоги мне его примерить.
Тонкая нижняя рубашка, смешные шортики на завязках, массивный кринолин, плотный корсаж, нижнее платье, верхнее платье, декоративная вставка, объёмные накладки на юбку по бокам, завязочки, шнуровка, потайные пуговки… невыносимо долгое одевание.
Поворачиваюсь к зеркалу, ощущая себя как тот самый неудобный диван посреди этой гостиной — такая же громоздкая, вычурная и тяжёлая. Яркий цвет подчёркивает нездоровую бледность кожи.
Да, само платье выглядит очень дорого… точнее “богато”, но это никуда не годится. И опять же вырез декольте, который будто кричит: “Всем смотреть сюда! Да-да, не отвлекайтесь на глаза, смотрите ниже, “они” здесь, ещё немного и “они” выпрыгнут наружу! Не проморгайте момент!”
Отчего-то вспомнился барон Дэль Гро с его дрожащим заливным на вилке.
— Если остальные бальные платья такие же — даже мерить не буду. Снимаем это и идём смотреть, что ещё имеется в моём гардеробе помимо бального безобразия.
Ревизия удручает. Целая отдельная карета везла платья на эти дни, но я не могу выбрать ни одного достойного.
Ладно, будем работать с тем, что имеем.
— Малия, давай возьмём вот это тёмно-серое, — даже удивительно, как оно затесалось среди этой пёстрой компании, — мне нужно, чтобы ты аккуратно отпорола с него все цветы и бантики А вот здесь, нужно будет убрать воланы. Справишься?
— Конечно, госпожа.
— Можешь расположиться прямо в гостиной, я попрошу принести нам чая. Ты любишь чай с чабрецом?
— Что вы госпожа, как можно? Я не имею права…
— Почему нет? Я же сама предложила.
Дёргаю за шнурок, дожидаюсь появления другой горничной, отдаю распоряжения. Это уже третий чайничек чая за сегодняшний день. Прошу на этот раз добавить фруктов, орехов и цукатов. К счастью, служанка не спорит и не просит меня утвердить “дополнительный ассортимент”, поговорив с его сиятельством.
Солнце уже перевалило за полдень и в комнате стало немного жарко. Распахиваю высокие окна.
Воздух… как же хорошо, что здесь много воздуха!
Шаловливый ветер врывается в раскрытые створки, взметая лёгкую ткань занавески. Это выглядит настолько завораживающе, что я замираю, любуясь игрой света в прозрачных складках. Нет, это не шёлк и не тюль. Что-то среднее, необычное…
— Малия?
— Да, госпожа? — девушка уже погрузилась в работу и сейчас едва заметно вздрогнула.
— Что это за ткань?
— Моавин, госпожа. Это… эту… в общем, она производится в герцогстве Эон Нидао.
— В моём герцогстве?
— Да.
— Восхитительно! Как думаете, граф не расстроится, если мы позаимствуем у него эту занавеску?
— Для чего, госпожа?
— Для платья, конечно.
— Где ж это видано из прозрачного моавина да платье шить? Одежда поди для того и нужна, чтобы сокровенное прикрывать. Ох… — закрывает рот ладошкой, — простите госпожа, болтаю, чего не спрашивали.
— Мы говорим о скромности при такой моде на… — поигрываю бровями и руками приподнимаю грудь, указывая Малии что именно сейчас в моде. — Кхм! Глаза Малии расширяются, но уже в следующее мгновение ей с трудом удаётся сдержать смешок, отчего она забавно фыркает и становится смешно уже мне. — Говори, Малия! Мне интересно, что ты думаешь обо всём этом.
— Вы правы, госпожа, — вздыхает, всё ещё смущённо улыбаясь, — благородные дэи на балах соревнуются, кто больше внимания привлечёт. Всем хочется выделиться. Глубокое декольте, самые дорогие ткани, самые яркие цвета. В прошлом сезоне многие выбрали подол, который едва доходил до щиколотки. Эдак они скоро до колена платья укоротят!
— А что об этом в швейных мастерских говорят?
— Так мастерицы-то не говорят. Что им закажут, то и делают. А ежели клиенты… то, как обычно: пожилые матроны возмущены свободными нравами, те, кто не уследил за новыми веяниями — кусают локти. А те, кто уследил — насладились вниманием общества, некоторые даже заключили выгодные браки!
— Раз каждая хочет выделиться, то и моавин в платье никого не удивит?
— Удивит, госпожа! Он же не такой дорогой, как яркий парчовый шёлк, а все знают, что герцогиня Эон Нидао только самые дорогие и редкие ткани заказывает.
В дверь стучат и входит служанка. На подносе, как я и просила, всё для чаепития на две персоны. Служанка бросает цепкие взгляды по сторонам и поджимает губы, заметив в углу комнаты Малию. Та примостилась поближе к окошку, заняв для работы один из низких столиков и даже не подняла глаз.
— Ваша светлость, граф просил передать, что срочно отбыл по важным делам и вернётся, вероятно, лишь к завтрашнему утру.
— Спасибо, значит ли это, что обед я могу попросить в свои комнаты?
— Разумеется, госпожа, как прикажете.
— Тогда к пяти накройте здесь на две персоны.
Когда служанка уходит, Малия сообщает, что выполнила, то, что я просила — отпорола всё лишнее. Надо же, какая шустрая.
— Прекрасно! Теперь неси платье сюда и положи вот на это кресло. А сама присаживайся, будем пить чай.
Мне приходится практически уговаривать Малию присоединиться к чаепитию. Она испуганно трясёт головой и опускает взгляд в пол, бубня что-то про то, что так не положено. Приходится топнуть ногой и возмутиться, после чего девушка присаживается на самый краешек кресла.
— Во-первых, нужно сделать перерыв, чтобы дать отдых глазам. Во-вторых, мы не просто так чаи распиваем. Мы думаем, как исправить этот беспредел. А в-третьих, именно ты будешь разливать для нас чай.
Малия недоверчиво косится на меня, но принимает новые правила. Разливает ароматный горячий напиток и под моим напором накладывает себе в тарелочку орехи и немного цукатов. Наградой мне становится горящий взгляд, направленный на лакомства.
Я же наслаждаюсь чаем, рассматривая платье, разложенное напротив.
Это платье отшивалось для званого вечера, а не для бала. Здесь нет такого обилия камней, как на бальных нарядах, но тёмно-серые нити парчового шёлка переплетаются с серебряными, создавая причудливый узор, который мерцает при каждом движении ткани. Если убрать боковые накладки, то юбка будет выглядеть легче, элегантнее, но всё равно что-то не то.
— Малия, а можно ли красить моавин?
— Да, госпожа.
— А что для этого нужно?
— Особый пигмент, госпожа, алхимический порошок тари, горячая вода и ванна или бочка.
— И сложно ли добыть этот пигмент и порошок?
— Так порошок-то у каждого в хозяйстве есть. А вот пигмент… если простой, то можно заказать в швейной мастерской. Если цвет редкий или яркий, то только у торговцев заморскими товарами или в алхимических лавках. Но нужного цвета может и не быть.
— Мне нужен чёрный.
— Чёрный, госпожа? — удивляется, но тут же спохватывается и радует меня новостью: — Тогда и не нужно заказывать, он у нас здесь имеется.
— Замечательно! Сколько времени понадобится на окрашивание?
— Примерно час. Потом ещё сушить и отглаживать.
Допив чай, встаю и прошу Малию помочь мне примерить платье. Как и все другие, оно ожидаемо висит на мне.
— Нужно будет подшить по фигуре. Успеем?
— Времени бы побольше, но постараюсь сделать, всё, что в моих силах, да девочек ещё попрошу помочь. Думаю, к завтрашнему дню и справимся. Позвольте прямо на вас подколоть и замерить, — начинает суетиться вокруг.
— Спасибо, Малия! Сделай, как сможешь, я понимаю, что один день — это слишком мало. Кстати, из большого отпоротого волана сделаем небольшую баску и пришьём к поясу. Вот смотри: нужно будет свернуть ткань пополам и стачать оба края для пышности: спереди баска будет короче, сзади удлинённая.
— Поняла, госпожа. Приподнимите немного руку, пожалуйста. Да, вот так…
Вопросами гардероба занимаемся до самого вечера. Что-то отпарываем, что-то подшиваем. Точнее, Малия это делает, а я хожу между платьев и пытаюсь понять, как так вышло, что в моём гардеробе мне же ничего не нравится. Словно и не я вовсе его для себя выбирала.
Занавеску решаем не трогать. Малия радует сообщением, что в сундуках на чердаке хранятся ещё отрезы моавина. Вот и прекрасно, “герцогиня попросила отрез ткани” звучит куда лучше, чем “герцогиня утащила занавеску”.
Чёрный пигмент сначала пробуем на небольших полосках моавина, а добившись нужного оттенка, воссоздаём концентрацию пигмента в бочке для окрашивания. За тканью в прачечной оставляем следить дородную крупную служанку. Она же вывешивает ткань сушиться на хозяйственном дворе и через три часа приносит нам уже в отглаженном виде.
За суетой я даже немного успокаиваюсь. Пусть другие выделяются, а мне бы тихонько в сторонке отсидеться. Дио Хэмис сказал, что в прошлом так частенько и бывало, во всяком случае, он слышал, как я жаловалась матушке, что почти весь был просидела в одиночестве на разных диванчиках. Такая перспектива меня очень радует.
Ровно в пять приносят обед. На пороге появляется та же горничная с бегающими глазками. Она то и дело поглядывает в сторону спальни, пока сервирует столик у окна. А встречаясь взглядом с Малией немного меняется в лице. Взгляд из услужливого-заискивающего становится надменным и даже презрительным. Всего несколько мгновений, но я успеваю заметить это.