— Разумеется, я сразу сообщил Его Величеству! — восклицает знакомый голос, заставляя сознание постепенно выплывать из небытия. — Он приказал докладывать о любых изменениях состояния герцогини. И могу вас заверить, он крайне недоволен. Ваше счастье, что сейчас он принимает послов, но вам следует подумать, как вы объясните произошедшее. И мой вам совет — сделайте это прежде, чем сплетни дойдут до его ушей. У меня десяток свидетелей, которые утверждают, что герцогиня во время танца оступалась и выглядела побледневшей, но есть и те, кто "точно видел", как вы её толкнули. Последние, к слову, радостно убеждают в этом других.
Дио Зейн-Малик делает паузу, и я слышу чёткие уверенные шаги. Три в одну сторону. Три в другую.
— В любом случае, Его Величество разочарован. Он пошёл вам навстречу, рассчитывая, как минимум на то, что вы с её светлостью за отведённое время придёте к единому обдуманному решению. Но та информация, которая поступает нам из имения Фрэй Дау…
— Вы следите за мной? — наконец нарушает молчание граф, его голос звучит глухо и устало.
— Разумеется! Как вы могли подумать, что король оставит племянницу без присмотра?!
— Демоны…
— Ну что вы, ваше сиятельство, это делается и для вашей безопасности. Его Величество хорошо знает свою племянницу. Моя фантазия не настолько богата, как у юных дэй, но поверьте, обиженная женщина способна на многое.
— Это я и без вас знаю…
В воздухе повисает пауза. Немного выждав, приоткрываю глаза. Веки ощущаются очень тяжёлыми, и я радуюсь окружающей полутьме. На столике горит свеча. Напротив кушетки, на которой я лежу — неплотно закрытая дверь. Сквозь тонкую щель проёма в комнату падает полоска тёплого света. Оттуда же слышатся звуки шагов и наливаемой жидкости.
— Возьмите, граф.
— Что это?
— Настойка с лёгким успокаивающим действием. Берите, берите. На вас лица нет.
— Я в порядке.
— Оно и видно, — в голосе королевского поверенного отчётливо слышится ухмылка.
Они замолкают и я сосредотачиваюсь на собственных ощущениях. Мою голову что-то оплетает. Поднимаю руку и нащупываю подозрительный обруч, от которого исходит приятное тепло. Странно. Может, стоит дать знать, что я очнулась?… Медлю… здесь в полутьме я словно в безопасном коконе. А там мне придётся признать, что всё произошедшее не плод моего сонного разума, а унизительный факт, с которым мне как-то предстоит дальше жить.
— Ваше сиятельство, ваша милость. Время для очередного осмотра её светлости.
— Конечно, дио Лур Хаиш, проходите.
Это лекарь? Закрываю глаза, стараясь успокоить дыхание. Затем спохватываюсь и быстро провожу рукой по телу. Фуух. Я всё ещё в платье. Хоть это радует.
Дверь приоткрывается. И через несколько мгновений тёплые сухие пальцы прощупывают пульс на моём запястье, а затем тёплый оплетающий обруч снимают с моей головы.
— Ваша светлость… Ваша светлость…
Мне становится стыдно перед этим незнакомым человеком и я приоткрываю глаза. Теперь из раскрытой двери в комнату льётся достаточно яркий свет, и это заставляет жмуриться.
— Вы меня слышите, ваша светлость?
— Ммм…
— Очень хорошо. Не волнуйтесь, это действие побегов лиловой сархании. Вы спали, пока шло исцеление. Скоро вы совсем придёте в себя и будете, как новенькая.
— Ммм?? — У вас было небольшое сотрясение, — продолжает дио Лур Хаиш — могла бы остаться шишка, но я позаботился о том, чтобы к утру не осталось и её. Вам показаны отдых, хороший сон, полноценное питание и необременительные прогулки на свежем воздухе.
Снова разлепляю глаза. На этот раз в дверном проёме обнаруживаются две мутные фигуры, перекрывающие собой яркий свет.
— Пить… — собственный голос кажется чужим и почти не слышен, но лекарь тут же подскакивает к столику:
— Конечно, конечно. Вот, вода с несколькими каплями лекарских настоев. Позвольте мне придержать вашу голову, чтобы было удобнее. Первые же глотки прохладной влаги с терпким привкусом придают сил, я жадно впиваюсь в поднесённую к губам пиалу, словно боюсь, что её могут отнять. — А теперь, снова закройте глазки и полежите так несколько минут. Хорошо? Меня не нужно уговаривать. Делаю, как он просит и ощущаю, как дио Лур Хаиш надавливает на несколько точек на руках и на голове. По телу разливается приятное тепло и лёгкость. — Вот и славненько, вот и хорошо. Ещё немного вот так полежите и вас можно будет отпускать.
— Вы уверены? — голос Зейн-Малика.
— Безусловно! Вы сомневаетесь в королевском лекаре? Шарлатнов здесь не держат, — слышу звук перебираемых склянок и бормотание: — Ах, корень лависсинии бы ещё, так-так, будет очень даже чудесно… — Ваша светлость, как вы себя чувствуете? — снова дио Зейн-Малик.
— Спасибо, сейчас намного лучше, — открываю глаза и нахожу силы улыбнуться поверенному. Не потому, что это тяжело, вовсе нет, я ощущаю себя вполне хорошо, вот только поводов улыбаться не особо много. Краем глаза замечаю высокую фигуру графа, замершего в арочном проёме. Старательно избегаю смотреть в ту сторону. — Вы помните, что произошло?
— Ммм… — помню ли я? Если бы можно было, я бы предпочла это забыть, стереть, как оказались стёрты мои воспоминания прошлого.
— Большинство свидетелей говорят, что вы оступились и ударились головой, но нам будет интересно услышать вашу версию. Мою версию… и что мне рассказать? Пожаловаться на нехорошего "жениха", который не готов поверить, что я изменилась? Или рассказать, что у меня частенько отнимаются ноги, аккурат после инцидента с потерей памяти?
— Кхм… я неожиданно плохо себя почувствовала и… оступилась, потеряв равновесие. Из-за своих видений о другом мире и потери памяти о прошлом, я не рискую раскрываться перед этими людьми. На каком-то подсознательном уровне понимаю, что, чем меньше они знают, тем безопаснее для меня. Пока в этом вопросе я доверяю лишь дио Хэмису. Знаю, что он ищет для меня информацию. К тому же он не раз осматривал меня и даже брал мою кровь, чтобы что-то проверить. Но всё указывает на то, что я… совершенно здорова. — Граф, могу я доверить вам вот эти капли для её светлости Эммилины? — всё это время дио Лур Хаиш что-то делал на столике рядом с постелью, шелестя, позвякивая и бормоча себе под нос.
— Конечно, — голос графа на удивление серьёзен. Впрочем, чему я удивляюсь, здесь же столько свидетелей.
— Её светлость должна выпивать по пять капель, растворённых в бокале воды. Утром и вечером. По крайней мере, следующие три дня.
— Я понял, дио Лур Хаиш. Благодарю вас. Что я слышу? Он знает вежливые слова? Да неужели! Не вижу больше смысла разлёживаться, поэтому начинаю подниматься.
Дио Зейн-Малик и граф шагают ко мне одновременно и наталкиваются друг на друга. Пока они извиняются, лекарь, придерживая меня под локоть, помогает сесть, а затем и встать на ноги.
— Не торопитесь, ваша светлость. Побольше отдыхайте в ближайшие дни и проводите время на свежем воздухе.
— Спасибо, — с искренней благодарностью улыбаюсь дио Лур Хаишу. Приятно ощутить заботу в такой поганой ситуации.
— Всего доброго, герцогиня. Берегите свою прелестную головку.
— Я провожу вас до экипажа, ваша светлость, — инициативу перехватывает дио Зейн-Малик, позволяя мне придерживаться за его твёрдую, согнутую в локте руку.
На графа я так и не смотрю.
Ещё выходя из неприметной комнатки возле парадной бальной залы, заставляю себя распрямить плечи и держать голову выше. Не хочу, чтобы случайные свидетели видели меня подавленной.
Располагаюсь на мягком просторном сидении и тепло благодарю дио Зейн-Малика. Кучер трогает, и я с наслаждением откидываю голову на спинку диванчика.
Как хорошо, что у графа такая удобная и просторная карета. Было бы совсем отлично, если бы и его самого внутри не оказалось. Прикрываю глаза и представляю, что еду одна.
— Мне жаль…
Отвечать не хочется, хочется сделать вид, что меня здесь нет. Но кожей ощущаю его пристальный взгляд.
— Не стоит, граф. Нас всё равно никто не слышит, — отнимать голову от мягкой спинки сидения тоже не хочется. Я и не отнимаю, даже глазки оставляю закрытыми.
— Ты слышишь. Да неужели! С каких пор его это заботит? И с чего это, вдруг, мы перешли на "ты"? Не вижу смысла в пустой болтовне, поэтому решаю игнорировать странное замечание. — Почему ты сказала, что оступилась? — его голос звучит устало и задумчиво. — Это не ваше дело… граф. В карете повисает тишина, которой я радуюсь.
— Зачем отправила ко мне Зейн-Малика, если действительно плохо себя чувствовала?
— Мы уже обсуждали это, помните? Неужели так сложно принять, что мир не крутится вокруг вас? Мне всё равно, с кем вы общаетесь и с кем танцуете.
— Лгунья… — тихо и неуверенно.
Если бы мои глаза были открыты, то я непременно бы их закатила.
— Вы это уже говорили и до сих пор должны мне извинение. Впрочем, можете оставить извинение себе. Оно меня тоже не интересует.
— И снова ложь… — пауза, и почти шёпотом: — иначе бы ничего этого не было…
Делаю над собой усилие и отрываю голову от мягкой спинки сидения, чтобы таки посмотреть ему в глаза, но наблюдаю лишь его до безобразия безупречный профиль:
— Объясните, граф, чего вы добиваетесь?
— Чтобы ты сказала Его Величеству, что отказываешься от помолвки.
— Хорошо.
— Что? — он разворачивается ко мне всем телом и смотрит так, словно не доверяет ни своим глазам, ни своему слуху.
— Я скажу Его Величеству, что отказываюсь от помолвки, — смотрю в глаза и медленно произношу каждое слово, чтобы у него не возникло подозрений в слуховых галлюцинациях. — Это всё?
— Всё…
Его “всё” звучит совсем неуверенно. Поэтому я не тешу себя надеждой, что он успокоится и даст спокойно дожить в имении отведённый Его Величеством строк. Но я рассчитываю хотя бы на передышку. Мне всего-то осталось несколько дней.