Бежать. Бежать быстрее.
Мысли путаются, качая меня на качелях переполняющих эмоций. Страх. Волнение. Растерянность. Обида. Ощущение его горячих губ. Ненависть. Непонимание.
Кусаю собственную губу, пытаясь стереть это ощущение, заменить его другим: болезненным, острым.
Это просто новый, какой-то изощрённый способ поиздеваться надо мной.
Ступени. Удивлённо обернувшийся стражник. Коридор. Дверь. Вбегаю в свои комнаты. Резко хлопаю. Запираю изнутри. Пытаюсь отдышаться. Лёгкие словно горят. Замечаю, что обеденный столик уже накрыт, блюда прикрыты серебряными крышками, но даже так в комнате витает приятный аромат. Малия перед уходом обещала позаботиться об этом. Вот и славно. Обслужить я себя и сама могу, значит, моё общение с окружающими на сегодня закончено…
Прохожу в большую ванную комнату и стаскиваю с себя одежду, переодеваясь в домашнее платье. Нужно перестать думать. Просто перестать думать.
Лёгкий ужин. Вспоминаю, что Малия придёт ранним утром, и отпираю затвор двери. Коридоры имения, как и вся территория, патрулируется стражниками, которые стараются оставаться незаметными, но всё же незримо охраняют покой и безопасность обитателей Фрэй Дау. Уверена, граф не посмеет заявиться поздним вечером.
Делаю шаг обратно и меня немного ведёт. Что-то странное происходит с комнатой… наваливаюсь на спинку дивана, но руки слабеют, не выдерживая вес тела… колени подгибаются… что…
Громкий вскрик врывается в сознание и разрывает тьму. Приоткрываю глаза, с трудом осознавая себя. Холод тут же приветствует моё пробуждение. Я лежу на мраморном полу и комната, погружённая во полутьму, водит вокруг меня хороводы.
Топот ног, мужские голоса, плач. Отблески свечей на потолке. Снова топот. На этот раз, удаляющийся.
Пытаюсь пошевелиться, но тело затекло от неудобной позы и не слушается. Голова кажется и вовсе неподъёмной. Меня мутит и что-то стягивает кожу над глазами. С трудом поднимаю руку, провожу по лбу. Под пальцами ощущается странная шершавая корочка. Путешествую по ней до слипшихся волос.
Нужно подняться и рассмотреть себя в зеркало. Новая попытка привстать и… ничего. Я не могу оторвать голову от пола. Словно привязана к нему за волосы. От такой беспомощности становится страшно. Страшно и обидно.
Слёзы чертят влажные дорожки по вискам. Твёрдый мрамор впивается в тело, он уже давно пропитал своим холодом каждую клеточку, проник в каждый внутренний орган. Вспоминаю, что ковры в моей гостиной, так и не появились.
Нужно собраться и думать, как быть, но нет сил. Тихая истерика держит за горло своими цепкими пальцами, мешая прийти в себя.
Да чем же я так провинилась? Это мои наказания за прошлое?
Звук торопливых шагов по коридору и дверь осторожно приоткрывается. Полутьма помещения смешивается с тёплым светом свечей в руках моего инквизитора. За ним выглядывает бледное, испуганное личико Малии, которая прикрывает рот руками, словно боится закричать. Обессиленно прикрываю глаза в попытке избавиться от накатывающей тошноты. Нужно перевести дыхание, успокоиться. Не хочу, чтобы он видел слёзы, не хочу быть перед ним слабой.
— Эммилина… — граф тут же опускается на колени перед моим телом, — боги, что произошло?
Малия всё же не выдерживает и начинает подвывать.
— Успокойся, Малия. Хвала Богам, она жива.
— П-простите, мой господин! Это моя вина! Если бы я вчера не отпросилась навестить семью, то этого бы не случилось…
— Значит, вечером тебя не было в имении?
— Да, господин. Её светлость сказала, что воспользуется услугами других горничных, если ей что-то понадобится, — всхлипывает через каждое слово.
Нужно сказать ей что-то ободряющее, чтобы перестала так переживать…
Приоткрываю глаза и пытаюсь хоть на чём-то сфокусироваться. Комната продолжает кружить вальс. Перевожу взгляд на своего персонального демона. Граф сосредоточенно ощупывает меня. Идеальные брови нахмурены. Вместо ожидаемой усмешки — сжатые в напряжении губы. Рубашка небрежно застёгнута, будто на ходу или в спешке. Влажные волосы падают на лоб и он то и дело небрежно откидывает их рукой. Значит, был в ванной. Так рано встал или ещё не ложился?
Наконец, нахожу взглядом Малию, которая делает робкий шаг ближе и немного наклоняется ко мне. В глазах вина и тревога.
Пытаюсь разлепить губы и заговорить. В этот момент граф поднимает подсвечник выше. Глаза Малии округляются, и она резко отшатывается, издавая невнятный сдавленный возглас.
— Молчи! — резко бросает служанке мой инквизитор, тут же поднимается и оттягивает ошарашенную служанку в сторону. — Принеси мне ножницы. Быстро!
Малия выбегает за дверь, а граф уходит, но тут же возвращается с толстым пледом, который осторожно подсовывает под меня.
Всё это время смотрю на него, от всей души желая прожечь взглядом дыру.
— Какая забота… — наконец, удаётся выдавить хоть что-то. Получается сипло, но это уже мелочи. Хочется усмехнуться, но это пока выше моих сил.
— Эмми… послушай, я не знаю, кто это сделал, но обязательно выясню. Как это произошло?
— Малия ушла, к чему спектакль, ваше сиятельство? Думаю, вы лучше меня осведомлены о том, что именно здесь произошло. Давайте не будем делать из меня дуру.
Хочется узнать, что с моими волосами и зачем демону ножницы, но какая-то внутренняя вредность и гордость мешают задать такие важные и нужные вопросы.
— Клянусь, я не причастен к этому.
Мой взгляд выражает всё, что я по этому поводу думаю. Даже скептично приподнимаю бровь, чтобы у графа не осталось сомнений. О чём тут же жалею, потому что это маленькое движение отражается болезненным ощущением в области лба.
Демон наклоняется, обхватывая тёплыми ладонями моё лицо. Нежно. Слишком нежно для того, кто обещал превратить мою жизнь в ад.
Пытаюсь отвернуться, но сделать это не получается и я отмахиваюсь от его рук, продолжая прожигать его взглядом. Его большие пальцы едва успевают коснуться висков, стирая ещё влажные дорожки слёз, и исчезают, оставляя на коже ощущение пустоты.
— Как это произошло? — хмурится.
— Хотите знать, много ли я помню? — хоть и произношу сквозь сжатые зубы, но выходит сипло и жалко.
— Эммилина… я отвечаю за твою безопасность перед Его Величеством… как бы абсурдно сейчас это ни звучало. И ты знаешь об этом.
Дио Хэмис упоминал, что пока я нахожусь в имении Фрэй Дау, граф несёт ответственность за моё здоровье. Но только за здоровье. Идиотские выходки и оскорбления к ним действительно не относятся. А то, что произошло, судя по всему, где-то на грани между жестоким розыгрышем и покушением. Я могла бы подумать, что сейчас граф умело пытается ввести меня в заблуждение, но правда в том… что отвечать за это всё равно придётся ему.
— Представь хоть на мгновенье, что это сделал кто-то посторонний. Я обязан провести расследование…
Логично.
— Хорошо, ладно, — пытаюсь собраться с мыслями: — Вчера… после ужина я подошла к дверям, чтобы отпереть их для Малии, которая каждое утро приходит очень рано… чтобы подготовить утреннее платье. А когда разворачивалась, чтобы направиться в спальню… мне показалось, что комната поплыла, в следующую минуту я, вероятно, уже отключилась. Очнулась, когда услышала крик. Демон задумчиво хмурится, оглядываясь на столик, за которым я ужинала, затем подносит свечу к тумбе, что находится прямо над моей головой и внимательно её осматривает.
— Предполагаю, что тебе добавили что-то в еду или напитки, а угол этой мозаичной тумбы рассёк кожу на голове, когда ты падала. Демоны… трижды демоны…
Закрывает глаза и трёт лицо ладонями, затем пятернёй нервно откдивает назад упавшие на лоб волосы.
— Я всё принесла, господин, — Малия отчего-то старается обойти меня стороной, передавая графу свою ношу.
— Пусть откроют лекарскую комнату, найди там синий сундук с медикаментами, он мне нужен. И, Малия… я не люблю болтливых слуг.
— Конечно, господин, — она кланяется, бросает на меня жалостливый взгляд и, как мне кажется, облегчённо покидает комнату.
Интересно, а как граф относится к болтливым герцогиням? Ещё не до конца понимаю, что со мной произошло, но отчего-то, мне кажется, дядюшка-король таким приключениям не обрадуется.
Вид хмурого графа, замершего рядом со мной с острыми ножницами в руках, заставляет подобраться и напрячься. Мой испуганный взгляд встречается с ледяной бездной, и он вздрагивает:
— Эммилина… — мне совсем не нравится эта пауза и хрипотца в его голосе, словно ему нужно собраться, прежде чем вынести мне окончательный приговор.
Начинаю тихо паниковать и делаю очередную попытку освободиться, дёргая головой. Резкая боль и тёмные пятна перед глазами сообщают мне, что шансы выбраться самостоятельно стремятся к нулю.
— Тшш, не нужно. Тихо. Тихо, не дёргайся, — наклоняется ниже и проводит свободной рукой по скуле, едва ощутимо поглаживая при этом большим пальцем.
А затем поднимает ножницы над моей головой.