- Послушайте, она очень славно поет, - сказала Мария. - Она каждый раз заставляет меня плакать. Вы знаете почему? Раньше она была танцовщицей. Она даже выступала в стрип-шоу.
Она с гордостью взглянула на Софи и Софи попыталась, хотя ей это и не удалось, выглядеть скромницей. Крейга это заинтриговало.
- И вам это нравилось? - спросил он.
- Хорошие деньги, но очень тяжелая работа. И глупая к тому же. Вверх, вниз, вверх, вниз. То ли кто-то пойдет в постель, то ли не пойдет.
- А вы тоже занимались стриптизом? - спросил Крейг Марию.
- Нет, - покачала головой Мария. - У меня недостает для этого темперамента. И ещё туда нужны томные девушки. Они выглядят более сексуальными. Я ни за что не смогу заставить себя быть томной.
Она болтала всю дорогу до Авиньона и Крейг ей поверил.
Авиньон очаровал её. Она проверила существование моста, о котором говорилось в песне, и то обстоятельство, что мост лежал в руинах, совершенно её не смутило. Когда-то он стоял, песню сочинили по этому поводу и этого было достаточно. Кафедральный собор и вид, открывавшийся с Променад дю Роше, полностью удовлетворили её ожидания, а тяжелая серая масса дворца, мрачного и от этого ещё более величественного, и благоухающая красота висячих садов на какое-то время заставили её замолчать.
- Видите, как вам повезло, что вы нас подвезли, - заключила она наконец. - Не сделай вы этого, не увидели бы такой красоты.
- Я в большом долгу перед вами, - сказал Крейг. - Может быть, вы позволите мне угостить вас обедом?
- Боже мой, я должна это обдумать, - сказала Мария строго. - Впрочем, я надеюсь, что он будет хорош, - так что решено!
Они направились в провансальский ресторан и ели там долго и вкусно, а когда закончили, Мария спросила:
- Долго вы собираетесь пробыть в Сен-Тропезе?
- Я останусь там на ночь.
- О, это прекрасно, - протянула Мария.
- Завтра утром я намерен выехать в Канны, - солгал Крейг.
- Вы собираетесь совершить большое путешествие, - заметила Софи.
- Возможно, мне придется встретиться в Сен-Тропезе с другом, - сказал Крейг, - во всяком случае, я никогда там раньше не был и всерьез решил, что нужно побывать, прежде чем я умру.
Софи серьезно спросила:
- Вы же не такой старый, правда?
Крейг громко рассмеялся. Кажется, прошло очень много лет с той поры, когда он делал это последний раз.
После этого они проехали через Экс-ан-Прованс и Бриньоль в сторону Канн-де-Мор, оставили национальную дорогу Н8, повернули на юг к Гримо и наконец добрались до Сен-Тропеза. Девушки покинули его на площади и он обещал, что обязательно найдет их, чтобы вместе поужинать. Потом он подъехал к небольшому отелю возле английской церкви, где у него была назначена встреча с Грирсоном, и дождался того, чтобы получить дальнейшие инструкции.
Уже в конце мая город был переполнен: двадцать тысяч человек толкались там, где зимой живет всего лишь пять тысяч, причем отнюдь не в роскошных условиях. Но для Грирсона и Крейга была снята комната, прохладная большая комната с французскими окнами, открывающимися в сад, и собственным душем. Хозяйка была предупреждена, что прибудут два состоятельных и щедрых англичанина, которые очень болезненно относятся к вмешательству в их частную жизнь. Кроме того, ей уплатили вперед. И она осталась вполне довольна.
Грирсон был в бешенстве.
- 162
- Вам не следовало этого делать, - сказал он. - Мы здесь не в отпуске.
- Мы должны делать вид, что это именно так, - возразил Крейг, - а парочка девушек - самое лучшее прикрытие, какое только можно придумать. В любом случае, они не представляют опасности. Мне нужно было поговорить с людьми. И они напомнили мне о Тессе. А завтра мы уедем. Я сказал им, что мы направляемся в Канны.
- Вам не следовало этого делать, - настаивал Грирсон. - Вы и сами знаете, что не должны были этого делать.
- Они мне нравятся, - пожал плечами Крейг. - Неужели вы думаете, что я позволю, чтобы им причинили какой-то вред? Послезавтра они нас не увидят.
Грирсон вздохнул.
- Очень хорошо. - Я прийду и взгляну на них. Но Лумису это бы не понравилось.
- Лумиса никто не приглашал, - сказал Крейг.
Мужчины приняли душ и переоделись, выпили холодного белого бургундского, а Грирсон тем временем прочитал вслух письмо от Эшфорда, которое их ждало.
"- Наш друг все ещё отсутствует и не вернется по крайней мере ещё два дня, - прочитал он. - Я вложил в конверт газетную вырезку, которую меня просили передать Джону. Она может показаться ему забавной, по крайней мере мне так сказали".
Вырезка была из нью-йоркской газеты и в отмеченной статье говорились очень серьезные вещи о союзе портовых грузчиков. Ниже была помещена маленькая заметка о подвергнутом пыткам и убитом неизвестном мужчине, обнаруженном в Сан Пауло, в Бразилии. Грирсон подождал, пока Крейг дочитает, а потом сжег письмо и газетную вырезку.
- Это мог быть я, - сказал Крейг.
- Баумер? - спросил Грирсон.
- Да, - кивнул Крейг. - Мне это не кажется забавным.
- Эшфорду нужно быть осторожным, - сказал Грирсон.
Крейг выпил ещё вина. Наверняка бумаги, которые прислал Эшфорд, были подготовлены Лумисом, и тот знал, что они приведут Крейга в ярость. Лумис хотел видеть Сен-Бриака мертвым, и для этой цели никакие детали не могли быть слишком незначительными, даже использование слова "забавный".
Они встретили Марию и Софи в баре неподалеку от порта. Как и на всех остальных сидевших там мужчинах на Крейге и Грирсоне были пляжные рубашки и спортивные брюки, а на девушках - штаны как у матадоров и провансальские блузки. Так была одета здесь каждая вторая девушка. Это напомнило Грирсону дни его службы на флоте. Крейг хотел выпить ещё вина и обнаружил, что ему нужно виски: не было и речи о каком-то выборе. Он должен был пить виски, так как только им можно было напиться пьяным. Перед лицом такой логики он отбросил все оправдания.
Позже он обнаружил, что ел жареные сардины в одном из трех ресторанов, где их подавали, а потом танцевал при свете свечей в подвале, завешенном сетями. Еще он помогал Марии нести её гитару и в четыре часа утра слушал, как она пела ковбойские песни.
Она пела на набережной, сидя на перевернутой лодке, и у неё не было недостатка в слушателях. Голос у неё был хрипловатый и берущий за душу, гитарой она владела профессионально; иногда в её исполнении были слышны негритянские вариации, а иногда намеки на мексиканскую манеру. Крейг даже подумал, что ему прикажут пойти со шляпой по кругу, но за это дело взялась Софи: она льстила, уговаривала, выпрашивала монеты до тех пор, пока не наступила её очередь петь, и её голос был полон отчаяния, а Мария аккомпанировала. Они остановились только тогда, когда набрали тридцать новых франков, которых им должно было хватить на завтрашний день.
Толпа рассеялась и Крейг посмотрел с мола на мягкое море с лунной дорожкой, на котором как лебеди покачивались рыбацкие лодки. Софи прижалась к нему и он обнял её за плечи.
- Ты очень хорошо пела, - сказал он.
- Действительно хорошо? - спросила Софи. - Послушай. Вы с другом богаты?
- Никто ещё не отвечал утвердительно на такой вопрос, - сказал Крейг, - но мы не бедны.
- Именно так я и подумала, - кивнула Софи. - Что, если Мария и я поживем с вами некоторое время? - Крейг изумленно посмотрел на нее. - Ну, а почему бы и нет? Вы нам нравитесь.
- Ты очень добра, - сказал Крейг.