– Ах да! Мы ведь, знаете ли, только ловим преступников. Мы их не судим. Нетрудно догадаться, что с ним будет, принимая во внимание косвенные улики. Вот и все, сэр. Вам не о чем больше беспокоиться, но все же придется дать показания в мировом суде и в суде присяжных
Инспектор Сомерс распрощался и направился в сторону лестницы герцога Йоркского, но, сделав несколько шагов, глянул через плечо. Лицо его дышало теплотой, совершенно неожиданной для Филипа.
– Милорд, верните Англии титул чемпиона в среднем весе! – сказал он. – Покажите им, что у нас еще есть порох в пороховницах! А потом женитесь на вашей молодой леди, живите на заработанное и пишите о чем хотите! – И он ушел в дождь и туман.
– Фил! – страстно начала Дженнифер.
– Все хорошо, любимая.
– Что – хорошо?
– Я серьезно. Я никогда не буду больше драться. Нельзя быть одновременно мухой и мясником.
– Кем?!
– Мухой называют боксера в легчайшем весе. Он порхает вокруг огромного мясника до тех пор, пока тот не промахивается. Нельзя порхать и наносить мощные удары одновременно. Ничего не получится.
– Фил, но я говорила о другом! Неужели… вчера, и позавчера вечером, и ночью… неужели ничего на самом деле не было?
– Не важно, любимая. Если ты согласна, мы поженимся немедленно, и мне все равно, что скажут люди. – Он нахмурился. – Я могу преподавать историю и английский, если сумею найти место. – Филип вздохнул: – Боюсь только, что для того, чтобы найти место, мне, пожалуй, не хватит деловой сметки!
– Ах, милый! – вскричала ликующая Дженнифер. – Все дела предоставь мне! Только вот ужасно хочется узнать: с какой целью нас перенесли в прошлое? Чтобы преподать урок? А может, нам все только приснилось?
Бамм! – послышался густой бас Биг-Бена. Пробило шесть. Филип вспомнил о часах в поместье «Пристань». Мимо тек нескончаемый людской поток; пешеходы спешили по домам, накрывшись зонтиками или газетами; такси гудели и шуршали шинами по мокрому асфальту. Вокруг кипела жизнь – может быть, не столь живописная, как та, которую они видели совсем недавно, но невыразимо дорогая.
Филип покачал головой.
– Не знаю, – сказал он. – Не знаю!