169344.fb2
— На чердаке… Недаром я всегда говорю… Подумать только, какие сокровища валяются на чердаках. И сколько их выбрасывают и сжигают. Старые книги… Для невежд это всего лишь старье — а сколько на свете таких невежд! Вот так и уничтожили почти все… выбросили или сожгли. Но все-таки, значит, кое-кто их припрятал, знал, какую ценность они представляют!
— Да, Вот об этом-то я вас и спрашиваю. Какая им цена?
— Какая им цена? Не знаю… Их на свете считанные экземпляры… А вы… вы хотите знать, сколько они стоят?
— Да. Хотя бы примерно.
Он снова вперил взгляд в коричневые книжицы.
— Эти три, и еще «Гамлет»… Не знаю… в точности не знаю. Но помнится, за экземпляр «Сонетов» заплатили 200 тысяч крон…
Я приберег напоследок козырной туз.
— У меня есть еще одна книга, профессор Смидт. Если вы не возражаете, подойдем к окну, поближе к свету.
Он встал. Во взгляде у него был испуг.
Мы подошли к окну, я прихватил с собой коричневый школьный портфель. У окна я извлек из портфеля последнюю книгу и протянул профессору.
Он открыл ее, взглянул на титульный лист. Потом осторожно перелистал, Не знаю, как долго мы стояли у окна.
Потом он протянул мне книгу каким-то странным, неловким движением. Потом прошел через всю комнату, как заведенный автомат. Как автомат, у которого завод на исходе.
Все-таки ему удалось добраться до дивана. И тут он рухнул — рухнул на свой ржаво-красный диван.
Я испугался.
— Вам дурно… Я принесу воды…
Я оглянулся вокруг. Неужели в роскошных современных кабинетах нет такой элементарной вещи, как водопроводный кран? К счастью, оказалось, что есть. В маленькой нише за дверью была раковина. Я взял стакан и наполнил его водой.
— Выпейте, профессор.
Он отпил воды. Потом выпрямился на диване.
— Это… это сенсация… настоящая сенсация!.. Я, кажется, не совсем здоров… Сенсация… Понимаете ли вы, что у вас в руках… Где они?..
Он вдруг подскочил.
— Здесь, здесь, не беспокойтесь. На столе перед вами.
Он сразу успокоился.
Он сидел и смотрел на ту последнюю книгу, которую я показал ему у окна. Смотрел и не верил своим глазам. Но наконец вынужден был поверить.
— Вы отдаете себе отчет в том, что это за книга, доцент Бакке?
— Да, — сказал я. — Это «Ромео и Джульетта», тоже в первом издании. Но, насколько я понимаю, с собственно-, ручными пометками автора на полях…
— Да…
— Ну а теперь, профессор, что вы скажете о стоимости всех этих книг?
— Не могу… — сказал он. — Не в силах… Это сенсация… Скажите, у вас правда больше ничего нет?
— Нет.
Он вздохнул.
— Слава богу. Я бы не вынес. Я бы лишился чувств.
— Вы и так лишились чувств, профессор. Ну так все-таки сколько они стоят?
— Деньги.. — сказал он. — Разве дело в них? Неужели вы думаете только о деньгах?
— Нет. Эти книги вообще не мои. Но у вас, как видно, тоже мелькнула мысль об их цене, если в самый разгар наших подсчетов у вас подкосились ноги?
— Это сенсация… Впрочем, я уже говорил… Сколько они стоят? Господи, спаси и помилуй, пожалуй, тут речь идет о миллионах…
Я засунул четыре книжицы поглубже в портфель. Он попытался встать.
— Неужели вы намерены ходить по городу с этим сокровищем?
— Нет. Я сейчас же направлюсь в одно надежное место — в Управление уголовной полиции Осло, к инспектору Карлу-Юргену Халлу. Там я оставлю их на хранение, Спасибо за помощь, профессор. Вы знаток Шекспира, возможно, вам еще придется иметь дело с этими изданиями. Спасибо за помощь… Впрочем, я, кажется, тоже начинаю повторяться… До свиданья, профессор Смидт.
Он меня не слышал.
Он сидел на своем ржаво-красном диване.
И не заметил, как я исчез.
Может быть, прабабка Лунде совершенно выжила из ума.
А может быть, наоборот, была в полном рассудке.
Мне трудно прийти к окончательному выводу, Она владела миллионным состоянием — кто знает, как оно ей досталось. Для этого надо проникнуть в спекуляции, интриги и тайны многих поколений ее предков.
Одно, во всяком случае, несомненно — к концу жизни она немного впала в детство. Маленькая, дряхлая, похожая — с кем ее сравнила Виктория? — ах да, похожая на цыганку, она шаркала по старому чердаку, который в ее времена, наверное, содержался в образцовом порядке, пока наконец не набрела на прямо-таки идеальный тайник. Никому из ее потомков не придется знать нужды.
Но, конечно, старуха Лунде и представить себе не могла, к каким последствиям приведет ее поступок.
Два покушения на убийство, которые по чистой случайности — по счастливой случайности — так и остались покушениями.
На этом мои мысли застопорились.
Было ведь еще кое-что.