- До соседа подалась, скоро будет. Вы подождите. Это у вас парабеллум, дяденька? Да? У меня два таких было, да дяденька Ефимов отобрал.
- Где же ты их взял?
- А их по весне много на полях находили. И наганы, и автоматы. Немцы покидали. - Витька встал, начал собирать стружки.
- Я за молоком пойду, а вы подождите бабуню, она скоро.
В углу двора за кустами малины (прямо даже не верилось, что такое может быть) лежали бревна с истлевшей корой.
- Пошли покурим, - сказал Степан, - а то день уж больно колготный, ноги гудят прямо.
Сели на бревна, закурили.
- Понимаешь, Игорь, - Степан глубоко затянулся, папироса затрещала, странная история получается. Выходит так, что о поездке Ерохина в райцентр никто не знал.
- Так уж и никто?
- Знала только парторг, она же зам Ерохина.
- Ты же знаешь, - Игорь устроился поудобнее, вытянул ноги, - ты же знаешь, - повторил он, - что в такой ситуации никому верить нельзя.
- Да что ты говоришь? - Степан удивленно посмотрел на Муравьева. - Ты как ребенок, наоборот, надо верить, только, конечно, проверять все необходимо. Но тут случай иной...
Где-то вдали на деревенской улице раздался грохот мотоцикла.
- Вон, - усмехнулся Игорь, - бабка Видинеева едет.
А звук мотора все приближался и приближался и наконец остановился у дома.
- Смотри-ка, - засмеялся Степан, - и точно, бабка приехала.
Он выглянул из-за кустов. У ворот стоял армейский мотоцикл. За рулем, положив автомат на колени, сидел боец без пилотки, из коляски, расстегивая кобуру, вылезал командир, петлиц его Степан не разглядел. Но в позе бойца, который глядел на дом, и в движениях командира Полесов вдруг почувствовал еще не осознанную опасность. А командир уже приближался к воротам.
- Игорь, - скомандовал Полесов и выдернул пистолет.
Муравьев понял все сразу. Он быстро переместился ближе к дому, оставляя солнце за спиной.
Военный подошел к крыльцу и уже занес ногу на первую ступеньку.
- Руки, - тихо скомандовал Игорь, - руки вверх!
Командир дернулся и чуть обернулся, рука неохотно отползла от кобуры.
- В чем дело?
- Кто вы такой? - Игорь внимательно следил за неизвестным.
- Я помощник коменданта, нам сообщили, что в этом доме скрывается дезертир. - Командир повернулся лицом к Игорю. - Кто вам позволил...
- Об этом после. Документы.
- Пожалуйста, - лениво произнес старший лейтенант и сунул руку в карман галифе.
И тут Игорь понял, что у него там второй пистолет.
Старший лейтенант резко рванул руку, и Игорь, падая, выстрелил. Два выстрела слились в один. Им ответила длинная автоматная очередь, и взревел мотор мотоцикла.
Старший лейтенант лежал, отброшенный к стене тяжелой пулей парабеллума, глядя перед собой остановившимися глазами, из угла рта на гимнастерку сбегала тоненькая струйка крови. Все это промелькнуло перед глазами Игоря стремительно, как кинокадр.
"Готов", - понял он и бросился к воротам.
Степан, положив ствол нагана на изгиб локтя, целился в мчавшегося по улице мотоциклиста. Муравьев вскинул пистолет, тоже ловя на мушку широкую согнувшуюся спину...
Наперерез машине выскочил Ефимов и два бойца-ястребка с винтовками. Мотоциклист рванул машину к обочине, стараясь выскочить на поле. Глухо ударил винтовочный выстрел. Над мотоциклом взметнулся клуб голубого огня. Водитель, выброшенный взрывом из седла, нелепо расставив руки, объятый пламенем, пролетел несколько метров и упал в траву.
Когда Игорь и Полесов подбежали к месту взрыва, Ефимов уже сбил пламя с одежды мотоциклиста. Муравьев увидел сгоревшие волосы, черное, обуглившееся лицо и отвернулся.
- Живой, - поднял голову Ефимов, - дышит. Боец по шине стрелял, а попал в бак с бензином.
У околицы в клубах пыли появилась "эмка". Это ехал Данилов.
ДАНИЛОВ
- Так, - сказал он, оглядевшись, - атака слонов под Фермопилами. Живой? - Он кивнул на мотоциклиста.
- Пока.
- Срочно в машину. Полесов с ним. В город в больницу. Потом обратно. Срочно. Видинеева жива?
- Все в порядке, - ответил Игорь, - там, во дворе, еще один лежит.
- Научились стрелять, - выругался Данилов, - мне не трупы нужны, а свидетели.
- Так ситуация...
- Догадываюсь. Машинку новую не терпелось опробовать...
- Иван Александрович...
- Я сорок два года Иван Александрович, а толку-то. Веди.
Они подошли к видинеевскому дому. У забора, прижав к себе Витьку, стояла старушка. Она с ужасом поглядела на Данилова.
Данилов вошел во двор, долго рассматривал убитого, словно пытаясь вспомнить, где видел это лицо. Нет, он просто был похож на всех покойников. А их много видел Иван Александрович на своем веку. Смерть делает всех людей похожими. Лицо покрывает синевой, обостряет черты.
- Обыскать, - повернулся он к Белову, - внимательно только, а потом в машину и в город. Где хозяйка?