- Хорошо.
Данилов повернулся и пошел в дом.
Ровно через двадцать минут Игорь вошел в комнату. Начальник стоял у окна свежевыбритый и холодно-официальный.
- Значит, так, - он помолчал, побарабанил пальцами по подоконнику, значит, так, - повторил Данилов, словно стараясь собраться с мыслями.
Игорь понял, что начальник весь еще полон событиями этой ночи.
- Ты едешь в Москву, - наконец сказал Данилов.
- В Москву? - удивленно переспросил Муравьев.
- Да, в Москву, на, читай, - Данилов подошел к столу, расстегнул полевую сумку, вынул спецсообщение.
Муравьев пробежал глазами, вернул Данилову.
- Это обязательно? - спросил Игорь.
- Просто необходимо, - Данилов сунул руку в карман галифе и, не разжимая кулака, поднес ее к лицу Муравьева. Когда он раскрыл пальцы, то на ладони лежала серебряная фигурка Наполеона.
- Тот самый?
- Да.
- Где?
- У Дробышевой.
- Так. Значит, вышли.
- Вышли. Теперь нам нужен Гомельский и Гоппе. От них сюда нитка тянется. А у нее, у нитки этой, два конца. На одном - Музыка, на другом Шантрель. Они-то думают, что мы их здесь трясти будем, и постараются, чуть что, в Москву уйти, а там мы.
- Как думаете, Иван Александрович, подход к Гомельскому есть?
- Есть.
- Кто поможет?
- Костров.
- Мишка?
- Мишка.
- Где же он?
- Скоро будет здесь.
МОСКВА. Август.
- Ну, Муравьев, знаю, слышал о ваших делах. - Начальник МУРа встал, пошел навстречу Игорю. Жаль Полесова. Очень жаль. Редкой души человек и прекрасный работник. Похоронили его?
- Да.
- Где?
- Прямо там, на кладбище. Все как положено, оркестр, цветы, памятник. Только ему это без разницы.
- Ему да, а нам нет. Делу нашему не без разницы, как хоронят людей, отдавших за него жизнь. Ты мне эти разговоры брось.
- Он мой друг...
- И мой, и Серебровского, и Муштакова, и Парамонова. Мы все друзья. Так-то. Ну, садись, поговорим. - Начальник нажал кнопку звонка. В дверях появился Осетров.
- Где Муштаков?
- В приемной.
- Проси.
- А, Игорь Сергеевич, - улыбнулся, входя, Муштаков, - значит, мы с вами работать будем?
- Да.
- Ну и прекрасно. - Муштаков уселся в кресло, аккуратно поддернув выглаженные брюки, - можно докладывать?
- Давай, - начальник закрыл ладонью глаза, - начинай.
- Видите ли, Игорь Сергеевич, - Муштаков сделал паузу, словно обдумывая следующее предложение, поглядел на Игоря, - данных у нас немного. Согласно нашей сводке-ориентировке о Гомельском были предупреждены все сотрудники милиции. Второго августа постовой милиционер заметил похожего человека на Тишинской площади. Он немедленно сообщил в 84-е отделение милиции. Оперуполномоченный Ларин, приехавший туда, также опознал Гомельского. Он довел его до Большого Кондратьевского и там потерял. Гомельский скрылся. Лалин работник опытный, на следующий день он опять был на площади. В одиннадцать часов Гомельский появился вновь и опять исчез на углу Большого Кондратьевского.
- Там проходные дворы, - сказал Игорь.
- Теперь все дворы проходные, заборы-то сломали на дрова. - Начальник опустил руку. - Ты продолжай, Муштаков.
- По оперативным данным нам стало известно, что Гомельский часто бывает именно в этом районе и даже посещает пивную.
- Это которую? - поинтересовался Муравьев.
- Знать надо, - усмехнулся начальник, - она там одна.
- Да я этот район не очень...
- Придется изучить. Ну, какие у тебя соображения, Муравьев?
Игорь помолчал немного. Вопрос начальника застал его врасплох.