За окном потухли последние огни, комната погрузилась в темноту, но Иван Давыдович Снегирев не включал свет. Он вообще как будто не замечал наступившей ночи и того, что в комнате темно. Мужчина молча мерил шагами свой кабинет и до боли сжимал ладонями виски. Казалось, что мыслей много но все они вращались вокруг одного имени - Саша.
"Саша, мой мальчик, сын, Саша..." - вертелось в голове.
Мысли сбивались в кучу. Зловещие картины сменялись одна другой. То Снегиреву виделся окровавленный труп сына, лежащий на окраине города, и тогда сердце замирало и хотелось громко закричать. То он видел молящие о чем-то глаза сына, и мужчина до боли сжимал кулаки. "Чудовищно, чудовищно", - вертелось у него в голове, и виски раскалывались от пульсирующих ударов. Время от времени Снегирев хватался за телефонную трубку и тут же бросал ее. Никогда еще в своей жизни не пребывал Иван Давыдович в таком состоянии. Никогда еще не приходилось ему так мучительно беспокоиться о ком-либо. Даже смерть жены не была таким потрясением.
При воспоминании о Зинаиде он тяжело вздохнул. Что значила для него тогда ее смерть? Гибель близкого человека? Но они никогда не были близки. Их брак не был браком по любви. Просто пришло время, и он женился. Женился почти на первой встречной. Ему было уже двадцать восемь, за плечами был институт. Снегирев работал хирургом в больнице и вел обычный для молодого холостяка образ жизни. Друзья, случайные романы - ни к чему не обязывающие, легкие и непродолжительные. О женитьбе он не задумывался, на женатых друзей смотрел снисходительно, о детях не мечтал.
Если б не мать, он вообще еще долго пребывал бы в таком состоянии. Но старуха мечтала о внуках и, тревожно заглядывая сыну в глаза, осторожно допытывалась о его личной жизни. Он отшучивался и говорил, что ищет свою судьбу.
- А может, сынок, ты ее до пенсии искать будешь? - задавала резонный вопрос мать. - Так я помру, не увидав внуков.
- Не волнуйся, мать, без внуков тебя не оставлю, - заверял он ее и продолжал холостяцкую вольную жизнь.
Кажется, это было зимой или поздней осенью. Он, как всегда, пришел с дежурства и устало растянулся на диване. Позвонила мать и как бы невзначай попросила его пойти сегодня с ней в гости к подруге. У той, мол, день рождения, они давно не виделись, и она хочет похвастаться своим сыном. Снегирев тогда тяжело вздохнул - только старушечьих посиделок ему не хватало - и нехотя согласился.
Это были смотрины. Он понял это с первого взгляда. Дверь им открыла говорливая пожилая женщина. Такая кругленькая вся, улыбчивая, ласковая. Она провела их в комнату, где был накрыт стол с традиционным оливье, селедкой "под шубой" и маленькими бутербродами с икрой. Кроме них была еще пара-тройка гостей. Тихий семейный праздник, Хозяйка дома имела дочь, которую представила как хорошую хозяйку, чистоплотную и т.д.
Девушка не произвела на Снегирева никакого впечатления. Нос чуть длинноват, волосы темные, прямые, постриженные под каре. Правда, фигурой ее Бог не обидел. Широкие бедра, стройные ноги, узкая талия. Но все прогнозы говорили, что через несколько лет она будет полной копией своей кругленькой матери. Имя ее ему тоже не понравилось - Зинаида, как-то старомодно и отдает чем-то мещанским.
Он и не помнил, как прошел вечер, как неожиданно для себя пригласил Зину в гости, как они встретились через два дня и как через полгода расписались.
Мать, конечно, была счастлива, а он просто перешел в другое состояние. Первое время ему было скучно с молодой женой, но, когда через год родился сын Александр, жизнь в доме забурлила. Заботы о малыше заставили его пересмотреть свои взгляды на жизнь. Снегирев вдруг понял, что появился на свете человек, его родное существо, которое требует его, именно его защиты и заботы. И Иван Давыдо-вич стал с энтузиазмом строить семейное гнездо. Именно на тот промежуток времени пришелся его уход из медицины в коммерцию.
Начинал он с небольшой фирмы. Торговали инсулином и одноразовыми шприцами. Спекулировали, конечно, если быть откровенным. Брали по одной цене продавали "с накруткой". Русский бизнес! Потом, спасибо сокурснику Вальке Кузнецову, который свел его с известной западной фирмой они перешли на торговлю шовным материалом и медицинским оборудованием. Человеком Снегирев был трудолюбивым и честным, что в то время было редкостью, поэтому поставщики держались за него изо всех сил. Конкуренция на рынке была незначительной, поэтому фирма Снегирева быстро разрасталась и дело шло в гору.
Сыну уже было четыре года, когда жена настойчиво поставила вопрос об отпуске.
- Иван, в самом деле, ну сколько можно работать. Ты уже несколько лет не был в отпуске. Давай съездим куда-нибудь. В море покупаемся. Моя мама с Сашкой посидит.
Но дел было по горло, только что был подписан выгодный контракт, фирма переезжала в другой офис. Брать отпуск в тот момент было безумием. Снегирев ответил жене отказом, и она, как всегда, поехала в санаторий одна.
Известие о ее смерти пришло через неделю после последней их встречи. Поверить в то, что Зинаида утонула, Иван Давыдович не мог. Пловчихой она была хорошей, правда, любила заплывать на дальние расстояния, но всегда рассчитывала свои силы.
- Мышцы живота свело судорогой, - ответил на его вопрос патологоанатом и пожал плечами. - Такое бывает редко, но все же случается.
Так Снегирев остался вдовцом. Он долго потом себя корил, что отказал жене, что не смог поехать вместе с ней. Хотя, здраво размышляя, понимал, что от его присутствия мало что зависело. От этой потери он долго не мог отойти. Зинаида снилась ему почти каждую ночь и все время просила, чтобы он не бросал Сашку, чтобы смотрел за ним, чтобы берег его. Снегирев просыпался в слезах и клялся, что никогда не расстанется с сыном...
И вот теперь, как загнанный зверь, Иван Давыдович огромными шагами мерил кабинет и пытался понять, почему такое произошло, где он допустил осечку, почему не уберег своего ребенка от опасности.
Глава 7 НЕОЖИДАННОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
В приемном покое госпиталя раздавался веселый смех. Две медсестры и симпатичный, чуть полноватый доктор травили анекдоты. Ранним утром посетителей еще не было и можно было спокойно поболтать.
-- Идет мужик по кладбищу, - продолжил тему
молодой врач. - Представляете, полночь, вокруг ни души, одни кресты вокруг. Идет мужик, дрожит от страха и вдруг видит... - Доктор выдержал паузу и округлил глаза.
Медсестры в предвкушении смешного анекдота yлыбнулись.
-И вдруг видит, сидит другой мужик и красит крест в синий цвет. Этот, конечно, обомлел, подходит к тому поближе и спрашивает: "А чего это ты мол, делаешь?" А тот ему так спокойненько отвечает: "Не видишь, что ли, крест крашу". - "А ты не боишься?" - спрашивает первый. "Чего?" - удивленно, в свою очередь, спрашивает другой.
Медсестры засмеялись, а доктор, выдержав паузу, продолжил:
- "Ну, покойников всяких, мертвецов, не боишься?" А тот так спокойненько, продолжая красить крест, отвечает: "А чего нас бояться?"
По коридору пронесся дружный хохот. Молодой врач, довольный произведенным эффектом, тоже присоединился к медсестрам. В это время раздалось треньканье мобильного телефона. Врач сделал жест рукой, чтобы девушки затихли, и поднес трубку к уху:
-Да. Сюда? Вас понял. - Он отключил мобильник и утвердительно кивнул на немой вопрос девушек. - К нам гости...
В приемный покой торопливо вошла высокая темноволосая женщина с цветами и пакетом в руках. Она быстро прошла к справочному окну и, волнуясь, спросила:
- Могу я навестить отца, мне сказали, он лежит здесь.
- Как фамилия? - спросила ее девушка в окошке.
- Суздалев Петр Петрович.
- Мы так рано посетителей не пускаем к больным. А Петр Петрович находится в тяжелом состоянии...
Женщина, почуяв за спиной какое-то движение, быстро повернулась и резким жестом толкнула подошедшего к ней вплотную мужчину, одетого в белый халат... Пистолет отлетел в сторону, мужчина согнулся пополам. Еще пара ударов ногой - и две медсестры оказались на полу. Женщина отбросила далеко в сторону пакет...
Раздался взрыв, помещение наполнилось дымом... Не оглядываясь, террористка бросилась вон из приемного покоя. Она быстро пробежала вниз по лестнице, но ей навстречу уже бежали трое людей, одетых в штатское, женщина развернулась и увидела небольшой отсек. Она скользнула в проем и оказалась перед лифтами. Пожилая санитарка закатывала в лифт тележку с грязным бельем.
- Погодите секундочку, - женщина улыбнулась очаровательной улыбкой, - я с вами.
- А что, через приемный покой нельзя?
-Там все закрыто, рано еще, а мне отца навестить срочно надо. Я уезжаю в командировку, - умоляюще произнесла женщина.
-Ну ладно, поехали,- миролюбиво ответила санитарка и закрыла двери лифта.
Почти тут же на ее голову обрушился сильный УДар. Пожилая женщина, охнув, сползла на пол...
На первом этаже лифт остановился, и оттуда вышла молодая женщина в белом халате и колпаке. Она спокойно прокатила тележку с грязным бельем мимо охранников и свернула к подвалу. Видно было, о она неплохо ориентируется в лабиринтах военного госпиталя.
От подвала вверх вела узкая металлическая лестница. Женщина быстро пересекла три проема и, оказавшись на втором этаже, пошла вдоль длинного коридора. До реанимационной палаты ей оставалось пройти несколько метров, когда она услышала за спиной мужской голос:
- Остановитесь. Вы задержаны.
Женщина резко обернулась и поднесла руку к груди. Но вытащить оружие она не успела, раздался выстрел, и незнакомка рухнула на пол.
- Кто стрелял?! - по коридору пронесся голос Николаева.
- Я, Леша, - Краснов покаянно опустил голову и посмотрел на лежавшую перед ним мертвую женщину.
-Ты чего, Андрюха, с ума сошел?